Поэтому он испытал облегчение, когда увидел проявление характера в том гневном крике, с которым Кора разорвала проклятое письмо. Это дало ему понять, что последнее испытание не сломило ее окончательно.

– Но было бы лучше, если бы вы сняли мокрую одежду и что-нибудь съели.

– Вы понятия не имеете, что мне нужно, чтобы стало лучше!

Как он мог спокойно стоять здесь и рассуждать о еде, когда вся ее жизнь рухнула?

Все потому, что ему все равно. Это из-за него она оказалась здесь. Он предал ее! Он обнимал ее, целовал, а в это время…

От гнева и возмущения Мэри пошатнулась. Руки сами сжались в кулаки еще прежде, чем она поняла, как сильно ей хочется его ударить. Но она не смогла нанести ни одного удара, потому что он с быстротой молнии схватил ее за запястья.

Мэри попыталась оттолкнуть его руки, пинала его обутые в сапоги ноги. Бесполезно. Его глаза расширились от ужаса, а потом сузились от мрачной решимости, когда он приподнял ее над полом и понес по комнате.

Ее злость сменилась дикой, неконтролируемой паникой, когда Мэри поняла, что он тащит ее к кровати, а она не в состоянии ему помешать. Она извивалась в его руках и царапалась, как кошка.


Мэри понадобилось целых пять минут, прежде чем она поняла, что вместо того чтобы затащить ее на кровать и изнасиловать, лорд Мэттисон просто усадил ее в одно из кресел.

Перестав сопротивляться, она взглянула ему в лицо. Она совсем выбилась из сил, сражаясь с человеком, который был значительно сильнее ее, а он даже не запыхался. Он выглядел совершенно спокойным. Так почему же она вела себя как… как дикарка!

О-о, все, что говорили о ней, – чистая правда! У нее не в порядке с головой! Как она могла наброситься на него с такой яростью? Это не он ее предал, лишив будущего, ради которого она столько лет трудилась не покладая рук. Все это сделала мадам Пишо.

Всхлипнув от стыда, Мэри уронила голову на грудь. А когда ее дыхание немного успокоилось и сердце начало стучать не так часто, она ощутила запах подпаленного сукна. И почувствовала себя еще хуже. Она бросилась к камину, чтобы согреть руки, и не заметила, что подошла слишком близко. Лорд Мэттисон всего лишь оттащил ее от огня.

– Я… я… простите меня, – произнесла она, хватая ртом воздух.

Он перестал с силой сжимать ее плечи:

– Мне больше не нужно вас держать? Могу я быть уверен, что вы останетесь в этом кресле и не станете подвергать себя опасности?

Мэри кивнула. Ей было так стыдно за свое поведение, что она не смогла придумать подходящего извинения тому, что неверно истолковала его намерения.

Только когда лорд Мэттисон отодвинулся от нее и сел в кресло, стоявшее с другой стороны камина, Мэри увидела, насколько он потрясен. Его лицо побелело, а руки, которыми он вцепился в подлокотники кресла, дрожали. Она подумала, что это, должно быть, действительно страшно, когда на тебя кидается безумная женщина!

– И все же вам нужно снять мокрую одежду, Кора, – повторил он.

– Меня зовут Мэри, – запальчиво напомнила она, теребя пуговицы своего пальто. Ей казалось, что сцена, которую она ему устроила, лишила ее остатков собственного достоинства. Она должна была как-то исправить это. И для начала напомнила себе, что он тоже мог составить о ней неверное мнение.

– Как бы вы себя ни называли, – сказал он так терпеливо, что у Мэри мгновенно возникло желание сброситъ мокрое пальто и швырнуть им в лорда Мэттисона, – вы должны признать, что я вовсе не желаю, чтобы вы причинили себе вред. И что я, – более твердо продолжил он, – не позволю, чтобы это сделал кто-нибудь другой. Я просто хочу защитить вас. Позаботиться о вас.

Пальцы Мэри, державшие ленты шляпки, замерли. Она не была настолько наивной, чтобы не понимать: мужчина, заявивший женщине, что хочет о ней позаботиться, на самом деле предлагает ей стать его любовницей. Ради чего же еще ему быть таким великодушным?

Однако, если бы он действительно считал ее своей пропавшей невестой, разве он стал бы предлагать ей отношения такого рода? Мэри с подозрением взглянула на лорда Мэттисона. Может быть, он знает, что она не та женщина, которая когда-то, завладев его сердцем, унесла его с собой в могилу? Может быть, он вовсе не страдающая душа, какой она его считала?

Мэри со вздохом сняла с головы шляпку. Определенно она не умеет разбираться в людях. Достаточно вспомнить, как сильно она ошиблась в мадам Пишо.

Та женщина, что приходила в магазин жаловаться на него, обвиняла лорда Мэттисона в попытке уклониться от исполнения своих обязательств в отношении ее дочери. Заявление о том, что Мэри его пропавшая невеста, освободило бы его… но нет… Она, нахмурившись, наклонилась вперед, чтобы положить шляпку на каминную полку. Неужели он просто хотел сделать ее своей любовницей? Многие женатые мужчины имели любовниц.

И еще ей говорили, что он настоящий дьявол. Что его удача за игорным столом возникла после страшного убийства молодой женщины, которую лорд Мэттисон заманил в свое поместье. Узнав об этом, даже Молли изменила свое мнение о нем и уже не советовала Мэри вступать с ним в любовную связь. Искоса взглянув на своего спасителя, Мэри подумала: как странно, что он появился из пелены дождя именно тогда, когда она чувствовала себя беззащитной как никогда. Как он узнал, что она в Бате? Не говоря уже о том, что появился он именно в ту минуту, когда она окончательно поняла, что брошена на произвол судьбы.

Озноб волной прокатился по всему ее телу, и Мэри инстинктивно обхватила себя руками.

– Мне все равно, сколько вы собираетесь мне платить, – сказала она как можно суровее. – Я не намерена изображать из себя ту, кем не являюсь, только для того, чтобы избавить вас от необходимости жениться на девушке, которую вы, судя по всему, никогда не любили.

– Что? – Лорд Мэттисон, сидя в кресле, выпрямился и посмотрел на Мэри так, словно у нее вдруг выросла вторая голова.

Однако прежде чем кто-нибудь из них успел произнести слово, в дверь постучали, и в комнату вошел официант с подносом, на котором стояли кофейник и тарелка с сэндвичами. Пока он ставил поднос на стол, они сидели и смотрели друг на друга, как два бойца, пытавшиеся отдышаться между раундами.

– Не желаете ли еще чего-нибудь, сэр?

– Да, – выпалил лорд Мэттисон. – Не будете ли вы так любезны взять пальто и шляпку моей жены и высушить их? И если подождете минутку, то ботинки тоже.

Он опустился на колени у ног Мэри и, ловко развязав шнурки, снял с нее ботинки, которые протянул невозмутимому официанту.

– Вещи мадам будут высушены, вычищены и возвращены к завтрашнему утру, – заверил слуга. Ему почти удалось скрыть отвращение к тому, в каком состоянии были одежда и обувь Мэри.

Только когда он ушел, неся ее пальто перекинутым через руку, а ботинки презрительно сжимая кончиками пальцев, она поняла, что до утра не сможет уйти из этой комнаты, где она находится с мужчиной, который так упорно намеревается сделать ее своей любовницей, что приехал за ней в Бат. Мэри с такой радостью избавилась от своих жалких неудобных ботинок, что не сразу поняла последствия этого шага.

Теперь бесполезно было просить помощи у прислуги отеля. Она сама пришла сюда под руку со своим предполагаемым соблазнителем. Никто не поверил бы ее оправданиям, что она была убита жестокостью мадам и не понимала, что делает.

Кроме того, если она попытается сбежать, то куда ей идти? Что делать? Мэри не знала никого, кто мог бы помочь ей найти работу. Ни здесь, в Бате, ни где-нибудь в другом месте.

Пока она сидела, уныло ругая себя за глупость, с какой попала прямо к нему в лапы, лорд Мэттисон спокойно налил кофе, выбрал один из сэндвичей и протянул его Мэри.

Чудесный аромат кофе заставил Мэри вспомнить, как давно она ничего не ела, а от вида изящно приготовленных сэндвичей ее рот наполнился слюной. Мэри подумала, что каким бы ни было ее будущее, нет смысла пытаться встретить его на пустой желудок.


Когда через пять минут в комнату постучала горничная с большим котелком горячей воды, она увидела ничем не примечательную степенную супружескую пару, сидящую друг против друга у камина и с аппетитом поглощающую кофе и сэндвичи.

Лорд Мэттисон велел девушке принести еще горячей воды, таз и полотенца, и Мэри поняла, что последний шанс объяснить горничной, что ее похитили, или заманили, или на худой конец просто вынудили оказаться в этой отвратительной ситуации, ускользает.

А потом он снова опустился у ее ног с полотенцем, перекинутым через плечо.

– Не вздумайте поднимать шум, – строго сказал Мэттисон. – Просто снимите чулки, чтобы я смог привести в порядок ваши ноги.

Мысль о том, что лорд будет мыть ноги белошвейке, показалась Мэри настолько невероятной, что она замерла и не смогла произнести ни слова.

– Если вы не снимите чулки, – предупредил он, – мне придется сделать это самому.

– За-зачем? – глупо спросила она. Зачем он собрался мыть ей ноги?

– Разве вы не видите? Они все в крови.

Мэри посмотрела вниз и убедилась в том, что он прав. В тех местах, где ботинки были слишком тесными, она стерла ноги до крови, проступившей сквозь чулки. Она подумала, что, пожалуй, глупо сопротивляться, и положила на тарелку свой недоеденный сэндвич. К тому же, если дело дойдет до применения силы, победа будет не за ней.

Пока она, сунув руки под юбки, освобождалась от подвязок, лорд Мэттисон деликатно отвернулся, а затем поднес таз с теплой водой к самому креслу, чтобы она могла опустить в него босые ноги.

Такое поведение казалось весьма странным для злостного соблазнителя и убийцы женщин. Было бы более естественно, если бы он с вожделением смотрел, как она снимает чулки. Пока лорд Мэттисон намыливал руки, Мэри недоуменно уставилась на макушку его склоненной головы.

– Прошу прощения, – пробормотал он, когда она вздрогнула, почувствовав, как он начал аккуратно намыливать ее стертую кожу.

Его движения были невероятно нежными. Вымыв ноги Мэри, он положил их к себе на колени на заранее расстеленное полотенце и осторожно вытер. От этой заботливой нежности у Мэри на глаза навернулись слезы. Это было так не похоже на то, чего она от него ожидала.