– А кто он? Мой отец?

– Неужели она тебе не рассказывала?

– Нет. Я боялся спрашивать. Сама понимаешь.

– Вадим Сорокко. Он оставил наследство Варваре Петровне. И поэтому я ездила в Амстердам. По доверенности все дела заканчивала.

– А я поэтому и не поехал, – Илья странно усмехнулся, – туда же. Мама не пустила. Просто насмерть стояла. Мы еще тогда поругались. Понимаешь, дело было не в самой поездке. Дело было в той категоричности, с которой она все за меня решала. Дело было в тайнах, которые окружали, но которые даже во взрослом возрасте мне не доверяли.

– Так ты должен был ехать в Амстердам? По делу о наследстве?

– Да, матери позвонила Варвара. Просила, чтобы я съездил. Но мать отказалась. И теперь понятно почему – не хотела, чтобы я узнал, кто мой отец. Не хотела, чтобы это узнала сестра. Мать понимала, что это будет удар для нее. Никакие деньги, никакое наследство ей не нужно было. Только бы сохранить все в тайне. Она его, видимо, очень любила.

– Ты не представляешь – его многие любили. Было за что. Твой отец был красивым, умницей, смелым. – Мила задумалась. «Вот что любовь делает! И все-таки хочется верить, что Инна Петровна берегла не только сына, но и сестру!» – подумала она.


Утром их разбудил телефонный звонок:

– Мила, приходите к нам. К обеду. Покормим вас.

– Варвара Петровна, к вам приходить?

– Нет, нет, к Инночке. Я здесь сейчас, мы готовимся к вашему приходу. Наготовили уже всего вкусного, а Инна печет сейчас кулебяку. Ждем вас!

– Варвара Петровна, не обижайтесь. Я не приду. Я же не знала, что ваша сестра – мама Ильи. А у нас с ней нет вообще никаких отношений. Это ее принципиальная позиция. Я лучше дома побуду. Потом вас навещу.

– Не выдумывай. Я все уладила уже. – Варвара Петровна понизила голос: – Ты подведешь меня, если не придешь. И не волнуйся – все хорошо!

«Господи! “Все хорошо!” – что это значит в нашей ситуации?!» – Мила потянулась, повернулась на бок, обняла Илью и заснула опять.


Через три часа Мила, оглядывая себя в зеркале и подкрашивая губы, подумала: «Хорошее было вчера знакомство с будущей свекровью. Уместное такое. Впрочем, это я буду решать – станет она свекровью или нет. Хватит в этой семье самодурства и произвола!»

Ровно в два часа они позвонили в дверь. Открыла им румяная Варвара Петровна, которая закричала куда-то в глубь квартиры:

– Ну они пришли! Неси кулебяку на стол!

Мила с Ильей вошли в прихожую и, потоптавшись, остановились в нерешительности.

– Илюша, как я хочу тебя обнять! Дай-ка рассмотрю тебя. Господи, да ты вылитый Вадим! Вылитый отец! Милочка, уж извини, что с тобой не поцеловалась вперед!

– Ой, да что вы, – почему-то шепотом произнесла Мила. Она как-то плохо себе представляла, что скажет своей будущей свекрови после вчерашней сцены.

– Перестань трусить. Все хорошо, – сжала ей руку Варвара Петровна.

Обед был торжественный – на белой скатерти, с красивой посудой. Парадный сервиз, который не доставали годами из буфета, сейчас сиял белизной. Угощений было столько, что Мила невольно задумалась, когда эти две немолодые дамы успели все приготовить.

– Само собой получилось. Разговаривали и готовили, – пояснила чуткая Варвара Петровна.

«А, тогда понятно! В этом случае могло быть и больше. Обсудить все прошедшие тридцать лет, которые они не виделись, – это приготовить угощение на целый прием!» – Мила улыбнулась и вежливо похвалила заливное.

– Очень вкусно, мама! Очень! Вот у Милы всегда… – Он начал было фразу, но тут почувствовал под столом пинок и закончил: – Получается хорошо. Всегда. Но заливное она не делает!

При этих словах он предусмотрительно спрятал ноги под стул.

– Так, у нас есть к вам разговор! – Это произнесла Варвара Петровна в тот момент, когда Инна Петровна поставила на стол огромный кофейник с кофе и блюдо с пирожными.

– Слушаем, – в один голос произнесли Мила и Илья.

– Инна, садись, – повелительно сказала Варвара Петровна и, повысив голос, объявила: – Мы понимаем, что ваша свадьба не за горами! Ну, дату, место и все прочее сами выбирайте. Могу только посоветовать «Прагу». Все поколения нашей семьи там праздновали свадьбы. Не откладывайте только. Мы – не самые молодые родственники ваши. Нам каждый день дорог.

– Господи, да вы сами еще можете выйти замуж! – с мужской прямолинейностью воскликнул Илья и добавил: – Мам, к тебе этот, с пятого этажа, вечно ходит. То соль, то луковицу попросит. Словно готовит борщ сам.

– Илья, помолчи, – сурово одернула его мать, а обращаясь к сестре, произнесла: – Глупости не слушай. Это не мой вариант. – При этом Инна Петровна кокетливо дернула плечиком.

– Так, не отвлекайте меня. – Варвара Петровна поморщилась: – Мы бы хотели сказать… Дорогие наши дети! Мы очень рады будем гулять на вашей свадьбе, а в качестве подарка мы дарим вам наследство твоего, Илья, папы. Вадима Сорокко. Мила, вот та карта, которую ты привезла из Голландии и на которую придут деньги за дом. Свяжись с нотариусом, обсуди все. Если покупатель медлит, если он раздумал, может, и не надо продавать этот домик в Амстердаме? Может, иногда там жить будете?! Дети, решайте сами, делайте, как вам угодно. И еще, Милочка, я хочу, чтобы моя квартира принадлежала тебе. Это будет твоим приданным. Мы уже обсудили – мы будем жить вместе. Здесь. Да, Инночка?

– Да. – Инна Петровна солидно кивнула и добавила: – Только со свадьбой не затягивайте.

Миле почудилось, что она хотела добавить: «Пока я не передумала!»

Мила и Илья сидели молча. Мила понимала, что любое слово сейчас разрушит то счастье, которое витает в этой комнате. Две сестры, бог знает как помирившиеся, чувствовали себя сейчас волхвами, чувствовали сейчас себя всемогущими и щедрыми. Они чувствовали себя сейчас ответственными за следующие поколения этой непростой семьи. Мила понимала, что дом и деньги должны принадлежать им, сестрам. Это их обеспечение в старости. Но отказаться сейчас, возражать – не могла. «Потом, потом мы все сделаем так, чтобы это все осталось у них! Сейчас надо со всем соглашаться! А свадьба… Свадьба?» – Милу отвлекли возгласами, и она вместе со всеми подняла бокал с шампанским.


– Слушай, а ты ведь мне предложение так и не сделал! – Мила произнесла это, садясь в машину. Они покидали гостеприимный и шумный дом сестер.

– Тебе его сделала моя мама. А это гораздо важнее!

– Ах ты, свинтус! Ты, значит, не хочешь сделать предложение по всем правилам?!

– Хочу. Делаю. Будь моей женой! – Илья выпалил это все разом, ведь рано или поздно все равно придется произнести эти слова.

Мила вдруг стала серьезной. Она посмотрела на работающие дворники, который разгоняли по стеклу дождь с пыльцой.

– Наследники, – задумчиво произнесла она.

– И не говори! Наследнички! Конечно, пусть они сами с этим домом и с этим наследством разбираются.

– Само собой. Но я про другое. Мы действительно наследники. Всей этой истории, всех этих отношений. Даже страшно!

Мила смотрела на дождь и думала, что и голландское наследство, и квартиру, которую Варвара Петровна отдает ей в приданое, и многое другое, о чем сегодня говорили сестры, они никогда не примут, но все это они с Ильей скажут потом, не сейчас. Сейчас они будут благодарить, делать удивленные и растроганные лица, выражать изумление. И все это будет искренне, все это будет от души. Но потом они убедят их оставить все как есть, предоставить все течению жизни. Мила даже придумала отговорку, довод, аргумент. Она скажет им:

– Вот дождетесь внуков и все эти вопросы обсудите с ними!