– Мне нельзя опаздывать, – проворчал он. В его голосе чувствовалась досада. Дома пробуждение в будни выглядело совсем иначе. Дома в это время уже пахло кофе, за закрытыми дверями только лишь угадывались движения матери. А костюм и свежая рубашка были уже отглажены и висели на вешалке красного дерева.

У Милы было все по-другому, и Илья вдруг почувствовал раздражение – утро под него не подстраивалось.

– Ты не очень долго! Я – тороплюсь.

– Не волнуйся, дорогой, – отозвалась Мила и включила в ванной воду. Она уже поняла, что и ее утро, строго расписанное на небольшие добрые дела, на сей раз будет иным. Придется все отложить на то время, пока за Ильей не закроется дверь. Но в душе Мила не расстроилась, наоборот, все приобрело какой-то особый смысл. Насыпая кофе в кофеварку, она порадовалась внезапной перемене и задалась вопросом о причинах этих перемен. Но еще больше ее волновала их продолжительность: «Что-то случилось дома. Но задавать вопросы нельзя. Надо потерпеть!»

Завтрак был готов через пятнадцать минут. Быстро погладив рубашку, которую Илья когда-то оставил у нее, Мила занялась квартирой и собой.

– Успеешь, посиди со мной! – потребовал Илья, принимаясь за завтрак.

«Я же опоздаю на работу», – хотела было возразить Мила, но махнула рукой. Не так часто они вместе проводили утро.

– Что делать сегодня будешь? – Илья откусил бутерброд.

– Как что? На работу пойду. Надо закончить расчеты.

– А кто утром звонил?

– А это знакомая, тут неподалеку живет. Соседка, можно сказать.

– Случилось что-то? – Илья неожиданно выказал интерес.

– У нее все время что-то случается. Старенькая она.

– Понятно. А ты шефствуешь над ней? – Илья улыбнулся.

– Да, – коротко ответила Мила. Она терпеть не могла, когда обсуждали ее стремление к «опекунству». Мила была из тех женщин, которые откладывали кусочки для бездомных собак, запросто могли свозить брошенного котенка к врачу, бросали крошки хлеба птицам, а зимой сами из пластиковых бутылок мастерили кормушки. Понятно, что, если на своем пути Мила встречала несчастного одинокого человека, она тут же старалась ему помочь. Единственное, чего не терпела Мила, так это обсуждения этих своих поступков. И несмотря на покладистость и мягкость, об этом она сразу сказала Илье.

– Илюша, это мои дела, и я никого не прошу помогать. Я сама справлюсь с этим.

Сказано было так, что Илья все понял сразу. Он только раз попробовал пошутить на эту тему и получил такой неприятный разговор, что в дальнейшем уже никогда ничего не смел говорить. «В конце концов, женщина должна быть милосердна. Что в этом такого? – рассуждал Илья. – Пусть и занимается».

– Хорошего дня! – пожелала Мила, когда Илья наконец вышел из квартиры.

– И тебе. До вечера. Я буду чуть позже. Заеду домой за вещами.

Мила замерла. Ей очень хотелось узнать, о каких вещах идет речь. И о количестве вещей тоже хотелось расспросить. Ведь тогда станет ясно, как надолго Илья останется у нее. Мила не могла поверить, что вот так просто и без затей они превратились в семью.

– Конечно, я буду ждать, – только и сказала она.

Мила закрыла дверь и оглядела свою маленькую квартиру. Было впечатление, что по квартире прошла конница. Не было ни одной вещи, которая лежала бы на своем месте. Илья за час сборов, казалось, умудрился перевернуть все вверх дном. «Вот уж действительно барчук. Привык, что за ним все убирают», – подумала Мила, но не рассердилась. Ее только умиляло это качество во взрослом успешном мужчине.

– Милочка, где же вы? – телефон зазвонил еще раз.

– Варвара Петровна! Я скоро буду у вас! Не волнуйтесь!

– Поторопитесь! Очень важный разговор есть!

– Хорошо! Хорошо!

Мила бросилась убирать квартиру, но предварительно позвонила на работу:

– Я буду позже. Нет, ничего страшного, просто обстоятельства так сложились, – пояснила она, вспоминая прошедшую ночь и Илью.

Еще она хотела добавить, что ее дела гораздо важнее расчетов траектории небесных тел, но сдержалась. Очень не хотелось сглазить.

К Варваре Петровне она почти бежала, понимая, что разговор с пожилой женщиной может отнять много времени.

– Во-первых, у меня домовой, – встретила ее Варвара Петровна. Тон, которым была произнесена эта фраза, не подразумевал возражений.

– Что вы говорите! И где же!

– Как и полагается, в ванной.

Тут Мила промолчала. Варвара Петровна была начитанной и образованной женщиной. Когда-то она занималась естественными науками и написала диссертацию о пестиках и тычинках. Но это было давно. По судьбе прошли перемены, утраты, наступили одиночество и немощь. От естественных наук остались внезапно меткие определения и убедительные доводы. Но в бытовой жизни пользоваться прошлыми знаниями было сложно. А потому на смену здравому смыслу подчас приходили суеверия, приметы и страх.

– Давайте посмотрим домового, – предложила Мила.

– Посмотрите, я здесь подожду, – произнесла Варвара Петровна, не двигаясь со своего продырявленного кресла.

– Хорошо. – Мила прошла в ванную и в который раз напомнила себе, что надо позвонить в ЖЭК. Ванная комната Варвары Петровны просто разрушалась на глазах. «Должны же они одинокому человеку хоть унитаз поменять!» – думала Мила, разглядывая запустение. К счастью, в помещении было чисто. Варвара Петровна была женщиной аккуратной и убирала за собой. Но древность сантехники, ветхость двери и шаткость кафельной плитки обычной уборкой не поправить. Мила вошла в ванную и прислушалась. Она ничего не услышала, только под ванной что-то шипело. Мила наклонилась, заглянула и ничего не увидела. Но звук не прекратился. И он не был похож на звуки воды. «Ну кто может шипеть. Конечно, не домовой. Но кто? Или что?» – Мила сходила за веником и энергично вымела пыль из-под под ванной.

– Ну что?! Что я вам говорила?! – послышалось из комнаты. Голос Варвары Петровны неожиданно стал сильным и звонким.

– Пока ничего. Кроме пыли. Я думаю, это вентиляция. Наверное, что-то попало в воздуховод, и поэтому такой звук. Других объяснений быть не может.

Варвара Петровна посмотрела на нее серьезно и неожиданно произнесла:

– Я так и знала. Уж не думаете ли вы, Милочка, что это домовой?! – Она возмущенно фыркнула. – Домовых же на свете не бывает!

– Ну да. Не бывает, – с готовностью согласилась Мила. Она привыкла к таким поворотам в их беседах. – Вам что надо купить, Варвара Петровна? Я вечером в магазин пойду.

– Мне – ничего. Только если творожок. С изюмом. Ты же знаешь.

– Хорошо, – улыбнулась Мила. – И творожок тоже.

Она вдруг вспомнила, как они познакомились.

Дело было в январе, перед праздником Крещения. Мила эту историю потом называла настоящей святочной историей. Она шла по скользкой мостовой и решала, что же приготовить на праздничный обед – ей очень хотелось угодить Илье, который обожал поесть. Впрочем, в соперниках у нее была мама Ильи и Мила понимала, что опыта и знаний о гастрономических пристрастиях сына у той больше. «Ну тогда пойдем по традиционному пути. Птица с яблоками. Торт. И всякие вкусные мелочи». Мила собралась уже войти в магазин, как крутящиеся двери вдруг остановились, «замуровав» тех, кто успел в них ступить. Дело было вечером, в час пик, очень быстро у входа образовалась толпа. Как назло, ни охраны, ни кого-то из технических работников поблизости не было.

– Почему стоим?

– Да проходите уже!

– Что за люди?! С дверью справиться не могут!

– Что там случилось?!

Возгласы становились все громче и полностью перекрыли возмущенные и испуганные реплики тех, кто оказался в стеклянном аквариуме дверей. Мила, стоявшая в непосредственной близости от пострадавших, обратила внимание, что в одном сегменте дверей была стайка молодежи, а во втором женщина с огромным брезентовым мешком. Именно этот мешок и стал причиной происшествия – стеклянные плоскости зажевали его край.

– Не шумите и не толкайтесь, – с досадой осадила Мила особо крикливых. – Не видите, человек пожилой, не успела пройти. Сейчас все сделают.

Толпа все равно гудела, а Мила попыталась успокоить пострадавшую:

– Не волнуйтесь, сейчас вам помогут. Сейчас придут сотрудники и вытащат ваш мешок. Вы опустите его на пол. Все равно двери не будут работать. А вам тяжело держать.

Женщина с готовностью отозвалась на голос Милы:

– Я бы отпустила, но рукав застрял тоже.

Мила пригляделась и увидела, что вместе с брезентом зажевали и широкий рукав пальто.

– Понятно, попробуйте как-то встать, чтобы не держать на весу тяжесть!

– Ничего. Ничего, ничего, мне бы елки не помять!

– Что не помять? – переспросила Мила, но в этот момент двери пришли в движение – и женщина с мешком, не удержавшись на ногах, осела на пол. Народ сзади поднажал, Мила проскочила двери и бросилась помогать пострадавшей.

Женщина была очень маленькой и худой, а мешок у нее был огромным, словно в нем лежал сноп сена. Мила сначала подняла женщину, потом подхватила мешок.

– Не ушиблись?

– Нет, – одернула руку пожилая женщина. – Мешок не оставляйте!

– Вот он, рядом с вами, ему ничего не сделалось. А вы-то в порядке?

– Да, да. Посторожите мешок? – Женщина вдруг обратилась к Миле. – Я только батон куплю?

– Ну хорошо, – пожала плечами Мила. – Я буду здесь стоять и ждать вас.

– Ну и отлично, – проговорила женщина и довольно резво бросилась в сторону хлебного отдела.

Вернулась она не скоро – Мила даже решила, что с ней что-то случилось.

– Все батоны черствые. Поздно я пришла. А вам спасибо! – Новая знакомая сунула батон в карман пальто. Мила даже удивилась, что карман такой вместительный. Потом женщина ощупала мешок и попыталась взвалить его на плечо.

– Что вы делаете, просто везите его за собой по земле. Так же легче! – посоветовала Мила.

– Нельзя. Я не могу. Это – ветки, они поломаются и осыпятся. Нельзя! Нельзя, чтобы они осыпались или поломались, – возразила женщина, и она двинулась в сторону двери. «Ее сейчас опять прищемит!» – подумала Мила.