Как давно заметила Маруся, младшая дочь, несмотря на то что была красавицей, особым успехом у мальчиков не пользовалась. Но это не означало, что в классе она никому не нравилась. Вовсе нет. Пять или шесть человек всем своим поведением давали понять, что она им интересна. В младших классах ей от них доставалось портфелем по голове, потом они пытались стащить прямо из-под носа учебники, став старше, перешли к молчаливому обожанию. Младшенькая старательно раздавала авансы, дабы свита не поредела. Впрочем, ее опасения были напрасны – эта категория ее поклонников, достигнув юношеского возраста, была способна на немое обожание. Влюбившись в Вадима, Младшенькая решительно принялась формировать того, кому суждено было сыграть роль Отелло. «Впрочем, если будет ревновать Вадим, это даже лучше», – размышляла она на уроке химии, выбирая среди поклонников жертву. На свою беду, прямо перед ней сидел белобрысый и востроносый Семочкин. «Вот он!» – радостно воскликнула она про себя и ткнула Семочкина линейкой.

– Ты алгебру сделал? – прошептала она, когда жертва повернулась к ней. Семочкин сделал круглые глаза – весь класс знал, что у него по этому предмету твердая двойка.

– Дашь списать?! – продолжила Младшенькая.

Семочкин замер, в его голове шла напряженная работа мозга.

– Дам, – наконец прошептал он.

На ближайшей перемене Семочкин скорописью сдул все упражнения у отличника из соседнего класса и потом торжественно отдал тетрадь Младшенькой.

– Что бы я без тебя делала! – воскликнула она и очаровательно улыбнулась. Семочкин окончательно увяз в паутине.

В последующие дни Младшенькой оставалось закрепить успех – немного болтовни на переменах, восхищенное «ах» при падении Семочкина с брусьев на физкультуре и три дня совместного возвращения домой. Семочкин не верил своим глазам, ушам и почти перестал ощущать реальность. На пятый день на горизонте появился Вадим. Появился случайно – в поисках Старшенькой, но домой проводил Младшенькую. Просто так получилось. Тенью за ними шел несчастный Семочкин.

– Слушай, что это он за нами идет? – не понял Вадим.

– А, – отмахнулась Младшенькая, – надоел хуже горькой редьки. Не знаю, куда деваться от них.

Вадим посмотрел на нее, потом бросил взгляд на преследователя и засвидетельствовал факт:

– Ты пользуешься успехом! Ох уж эти фиалковые глаза.

Младшенькая, скрывая радость, потупила взгляд.


Через месяц был выпускной вечер. Старшенькая, в платье с пышной юбкой и с распущенными волосами, опять весь вечер напролет танцевала с Лукиным. Казалось, что эту пару уже ничто и никто не разлучит. Петр Никанорович с Марусей весь вечер просидели рядом с родителями Лукина, словно уже был сговор и из школы выходили жених с невестой. И учителя шептались, и другие родители тоже, хотя должны были привыкнуть к этой паре. Ко всеобщему удивлению, к ним на выпускной пришел Вадим. Он не танцевал, только раз поинтересовался, куда пропала Младшенькая.

– Она на два дня уехала с подругами за город, – ответила Маруся, сама удивленная таким поступком дочери. Еще больше ее удивила фраза, которая была произнесена очень насмешливо и даже пренебрежительно: «Мама, как они друг другу не надоели!»

– Не говори так. Некрасиво. Надо бы сходить и тебе в школу, у сестры такое событие! – попыталась уговорить она младшую дочь.

– Мама, там и так будет достаточно народу, зачем там я.

– Сестре приятно будет, – уговаривала Маруся.

– Ничего страшного, без меня обойдутся. – Дочь была непреклонна.

Маруся еще не знала, что накануне состоялся разговор между Старшенькой и Младшенькой. Разговор был неприятный, сестры почти поссорились, и, как водится, каждая считала себя правой.

– Зачем тебе Вадим? – Младшенькая воспользовалась моментом и завела разговор, когда они с сестрой остались дома одни.

– Я не понимаю тебя? – удивленно спросила сестра.

– Ты отлично понимаешь. Ты таскаешь за собой Вадима, хотя Лукину это неприятно. Да и ты делаешь вид, что любишь Лукина. Но зачем тебе тогда Вадим?

– Что с тобой?! Ты перегрелась на июньском солнце! – воскликнула старшая.

– Перестань! Не делай из меня дуру!

– Я и не делаю. Я просто не понимаю, с чего ты взяла, что я его таскаю? Тебе не приходило в голову, что ему нравится с нами везде ходить?!

Младшенькая растерялась. Вопрос был прост, но разговор повернулся как-то неожиданно. Ей казалось, что сестра будет отнекиваться, все отрицать, а она ответила вопросом на вопрос. И действительно, откуда она, Младшенькая, взяла, что Вадиму не нравится быть рядом с ними? Откуда она взяла, что его почти насильно таскают за собой? Только сейчас ей пришло в голову, что не тот человек Вадим, чтобы делать что-то против собственного желания.

Старшенькая сосредоточенно перекладывала книжки на своем столе.

– Ладно, – она вдруг повернулась к сестре, – ты сама завела этот разговор, и я отвечу тебе честно. Да, я сделала все, чтобы он был с нами. Это было несложно. Я ему нравлюсь.

Младшенькая даже оторопела – как просто и как обыденно получилось у сестры признаться в этом. Словно речь шла о чем-то незначительном и повседневном.

– А тебе? Тебе он нравится?

– Сейчас это не имеет значения. Ты меня спросила о другом. Так вот, я не хотела, чтобы он морочил тебе голову. Я не знаю, видит ли это мама, но то, что ты в него влюбилась, я заметила очень давно. Он слишком взрослый для тебя. Слишком опытный и слишком самостоятельный. Он для тебя был бы искушением, перед которым тебе не устоять.

– А ты это знаешь? Ты в этом уверена?!

– Я уверена, что тебе еще рано бегать на свидания.

– А может, ты ревновала? Может, ты боялась, что Вадим в меня влюбится? И не видать тебе тогда его?

– Не говори глупости. Ты же все знаешь про Лукина.

Младшенькая ничего не ответила. Здравый смысл подсказал ей, что если Вадим поддавался на уговоры сестры, то, значит, не так много было шансов у нее, у Младшенькой. И все же поведение сестры было сродни предательству.


Окончание школы для Вадима было событием скорее радостным. Он не испытывал сентиментальных чувств ни к родным стенам, ни к однокашникам. Он понимал, что учителя, которые сейчас так растроганы, вздохнут с облегчением, выпустив в мир еще двадцать пять человек, которые изрядно потрепали им нервы. В эмоциональном смысле для него мало что значили эти годы – он очень рано был ориентирован на будущее, оно его занимало гораздо больше, чем настоящее и прошлое. С теми людьми, которые ему были дороги, он не расстанется все равно, как бы ни сложилась жизнь, и выпускной вечер никак на это не повлияет. На выпускном в своей школе он пробыл ровно столько, чтобы не показаться невежливым, а потом поехал к Лукину. Там, проявив необходимую вежливость ко всем знакомым, нашел Лукина и Старшенькую и уже весь вечер не отходил от них.

За прошедшее время в отношениях этих троих произошло столько перемен, сколько порой происходит за более длительный срок. Была старая детская дружба, которая переросла в дружбу зрелую, был разрыв, почти ссора, и было воссоединение. Причиной этому была влюбленность Вадима в Старшенькую. Была попытка «поделить» ее любовь, не нарушив дружеских отношений. И неизвестно, чем бы это все закончилась, если бы не она. О причинах этого ее поступка он не задумывался. Ему достаточно было видеть ее, а Старшенькая сумела их объединить и не дала пропасть дружбе. Она сделала так, что все трое они стали неразлучны. Словно они договорились ждать неизвестно каких событий. И равновесие треугольника, основанное на мужской выдержанности и женском благоразумии, казалось, было прочным, непоколебимым. Но что скрывалось под этим благоразумием и как долго оно могло продолжаться?! Вадим везде бывал с ними, ходил на все вечера в школу, в кино, ездил в Серебряный бор на пляж, а однажды взял и отказался от встречи. Это случилось, когда он понял, что между Лукиным и Старшенькой случилась близость, что что-то неуловимо поменялось, из-за чего он теперь всегда будет в стороне от них. Нет, они все сделают, чтобы сохранить с ним отношения, они оба любят его, дорожат им, но никогда он уже не будет так близко от той любви, за которую когда-то имело смысл бороться. Вадим проиграл – он все ждал, что Лукину надоест Старшенькая – не может же быть столь долгой любовь зеленого юнца. Вадим ждал, что Лукину надоест противостояние, надоест влюбленность и что он ослабит внимание, на минуту выпустит из поля зрения Старшенькую. И тогда появится он, Вадим. И предложит ей любовь. Зрелую, взрослую любовь, любовь со слегка ироничной улыбкой – он имеет на это право. Ведь смешно цепляться мертвой хваткой за отношения и тащить их за собой, как щенок таскает старую резиновую игрушку. Нет, любовь Вадима будет любовью победителя, человека с выдержкой настоящего борца, сумевшего дождаться своего выигрыша.

Но этого не случилось. Лукин оказался несгибаемым. И Вадиму ничего не оставалось делать, как отойти в сторону. Вадим так и поступил, но покинуть их окончательно так и не смог.

Это лето тысяча девятьсот шестьдесят девятого года было в их жизни самым непонятным, самым запутанным, полным недоразумений и недосказанности. И неизвестно отчего так случилось – из-за их взросления, из-за перемен в жизни или из-за того, что вся их предыдущая история только и могла привести к большому узлу, который по силам было лишь разорвать. Но они, все трое, продолжали существовать подле друг друга, словно спутники, не имеющие возможности покинуть орбиты. Каждый из них наверняка тяготился этим, стремился покинуть это общее пространство, но не мог.

Старшенькая после разговора с сестрой не почувствовала ни малейших угрызений совести. «Ей еще учиться два года, а она влюбчива. Отношения с Вадимом – это слишком рано!» Сама того не замечая, Старшенькая в точности повторила слова матери, произнесенные когда-то в адрес Лукина. Но Старшенькая не вспомнила, не обратила внимание на то, что мать не помешала их дружбе, а потом уже и влюбленности. Она была всегда начеку, всегда рядом, готовая посоветовать и предостеречь, но никогда не мешала.