Алина Кускова - Свадьба по гороскопу

После того, как Макар напился и попарил ноги, ему позвонили, и он тут же собрался. Тоскливо поглядел на Алину, которая не ожидала, что их встреча закончится таким образом – он откроет ее захлопнувшуюся дверь и уйдет. И вдруг, видно было, что решение к нему действительно пришло неожиданно, он сказал ей: «Собирайся!» Дважды повторять не пришлось. Алина надела свитерок, джинсы, шубку и была готова. Она поняла, что он с ней пойдет не в ресторан. Наверняка, позвонили с работы, и там требуется выставить образцы еще в каком-то другом месте или что-то подобное.

Но они поехали в круглосуточный супермаркет. По дороге Макар рассказывал, как долго учился, получая два высших образования, одновременно работая на трех работах, про нехватку свободного времени, лишившую его возможности выбора подруги жизни, про хороших друзей, каких у него хоть и много, но лишние не помешают… Алина ничего толком не поняла. Но когда Макар привел ее в отдел игрушек и ей навстречу с радостным визгом побежал чей-то ребенок, она растерялась и отпрыгнула в сторону, как кошка, которой прищемили хвост.

Ребенок подбежал не к ней, а к Макару. И кинулся к нему в объятия. После долгих, как ей показалось, тисканий Макар поставил ребенка рядом с собой и гордо сказал:

– Мой пацан! Знакомься, Алина, это Вовчик.

То, что Макар женат и у него есть дети, Алина не знала. Она над этим даже не задумывалась. И результат этого легкомыслия теперь стоял перед ней и представлялся как Вовчик. Как же она сразу не догадалась, что Раки – семейный знак, они рано женятся и заводят детей. С чего она взяла, что Макар холостяк?! Он ей ничего не говорил. Ни слова о жене и детях.

– Хороший мальчик, – выдавила она из себя и погладила шестилетнего пацана по голове.

– Его мать срочно вызвали на работу, но я рад, что мы будем вместе, – говорил Макар, улыбаясь сыну.

«Его мать», то есть жену Макара. Как-то странно он о ней говорит. И не боится, что сынишка растрезвонит матери, что их папа гулял с чужой тетей. Понятно, скорее всего, они в разводе или нет, Раки – существа семейные, они разбежались на время, чтобы проверить свои чувства.

– Мы разбежались на время, – начал Макар, – с его матерью. Решили проверить свои чувства.

Услышав его слова, Алина подумала, что вполне может работать профессиональным астрологом или еще кем-то, кто слово в слово предсказывает будущее.

– Наш брак затрещал по швам после того, как его мать встретила своего бывшего одноклассника. Первую любовь. Мы не могли друг другу врать. Сейчас мы не вместе, – объяснил Макар.

Если он так жестко о ней говорит, то какие-то чувства у него к жене остались. Скорее всего обида, но во что она перерастет потом? У них сын. У Алины защемило в области сердца. Она никогда раньше не жаловалась на сердечные боли, она вообще не знала, где сердце находится в человеческом организме. А тут – боль. Оттого, что ей очень сильно нравится Макар? Или это просто влюбленность в того парня, каким она его себе представила: умный, спокойный, героический.

Они прошлись втроем по всему отделу, Макар накупил сыну кучу игрушек. Потом немного посидели в кафе на первом этаже магазина, где Макар выполнял любой заказ Вовчика. Они любили друг друга, упивались своим обществом и совсем забыли про нее.

До этого у Алины была одна теория: если мужчина бросал женщину, он бросал и ее детей. Так, во всяком случае, было у всех ее приятельниц. Другими словами, если мужчина не любил женщину, то он не любил и ее детей. Жестоко? Да. Но жизненно. Следуя этой немудреной теории, выходило, что Макар все еще любит свою жену. И что оставалось делать ей, Алине? Быть третьей лишней? Вот уж нет, так нет.

Алина допила томатный сок, вытерла салфеткой губы, отставила стакан и поднялась.

– Спасибо вам, ребята, за чудесный вечер, – сказала она на прощание, – была рада с вами погулять.

– Алина! – попытался догнать и остановить ее Макар.

– Иди к сыну, я тебе перезвоню, – отрезала Алина. И пошла, не оглядываясь.

Она не стала плакать. Сама решила уйти от женатого человека. Ну и что, что сегодня у него не все ладится с женой и он заглядывается на других женщин. Завтра они помирятся, и Алина останется у разбитого корыта. Нет, ей нужен совершенно другой мужчина. К примеру, похожий на того типа у отдела с галстуками. Высокий, стройный, подтянутый. Не красавец, но достаточно привлекательный, чтобы она обратила на него внимание. Ухоженный и гладко выбритый. Главное, чтобы ее избранник не носил спортивный костюм. Мужчины, предпочитающие спортивный стиль в одежде, не готовы к семейной жизни.

– Васильков! – закричал какой-то мужик, подбегая к отделу с галстуками, – ты, дружище?!

И главное, чтобы он был традиционной половой ориентации. Алина остановилась и стала разглядывать галстуки. Мужчины обнялись, но дальше этого дело не пошло. Они начали разговаривать про автомобили, какие-то детали, поставки комплектующих. Алина ничего не поняла, но догадалась – они нормальные. Еще некоторое время покосив глазами в сторону Василькова, она направилась к выходу.

Дома она первым делом позвонила Лане, с которой не виделась пару дней. Та пообещала обязательно заскочить, как только они наведут в комнате порядок. В ту минуту, когда она говорила с подругой по телефону, Степан как раз устраивал на стене, противоположной входу, купленную по случаю картину известного Лане русского художника-передвижника Елкина-Палкина под названием «Утро на Горбатой горе».

– Да, милая, да, я понимаю, тебе так тяжело, – слушала подругу Лана. – Степан! Не делай вид, что вешаешь тяжесть несусветную. Не отпускай! Придерживай ее двумя руками!

– Чем я тогда буду ее прибивать? – возмущался Степан.

– Алиночка, дорогая, одним больше, одним меньше… Степан! Она сюда не вписывается. Снимай. Неси ее в угол. Да, милая, я тебя внимательно слушаю. И так тебя понимаю! Какой подлец! Негодяй! Степан, в этом углу она смотрится как-то вяло. Скрыл от тебя такой факт биографии! А если бы он признался, то ты бы бросила его сразу? Не знаешь? Степан, я знаю! Вешай ее над диваном. Крепче затягивай петлю! Кого Степан вешает? Нет, не соседку с пятого этажа, хотя это было бы самым разумным поступком в его жизни. У нас в доме сегодня появилось настоящее произведение искусства. Нет, я не сделала накладные ногти с художественным оформлением, я купила картину. Представляешь, Алька! У меня будет висеть на стене настоящая живопись!

Алина смутно представляла, что такое настоящая живопись. Она никогда не отличала копию от оригинала. То же самое касалось и музыкальных произведений. Вообще всего того, что требовалось ценить. За исключением косметики, парфюмерии и одежды. Это не было для нее принципиальным. Просто родители не привили ей с детства любовь к искусству. Они никогда не водили ее в театр, в консерваторию. В музеи она ходила сама, и только по самой острой необходимости, такой, какая чуть не случилась в прошлый раз, когда туда собрался племянник Львова. Она не задумывалась над тем, что на свете жили великие художники и композиторы. И от этого пострадала.

Картина ничего особенного собой не представляла, так мазня мазней. Двугорбая гора, теряющаяся в облаках, лес у ее подножия, медведи копошатся в лесу. Лана бегала вокруг и расхваливала это произведение искусства.

– Старый мастер, знаменитый художник Елкин-Палкин, тетка Валентина Валентиновича сама с ним беседу вела, пока он ее с натуры писал. Хотя какая там натура, кожа да кости. Я тебе, Аля, честно скажу, ущипнуть было не за что, не то что с натуры рисовать. Да я помню, в последнее время она не только с художниками беседовала, а еще и с Наполеоном, и с царем Иваном Грозным, а сама представлялась Екатериной Третьей.

– Ну и зачем ты тогда купила эту картину?

– Неудобно было отказать Валентину Валентиновичу. Опять же в память о его тетке. Она хоть и с приветом была, но женщина вполне доброжелательная. Царство ей небесное. А картина очень даже миленькая, Степан ее в этот угол вчера пристроил, она вписалась, как будто там всю жизнь висела. Сейчас Валентин Валентинович зайдет, будет рад, что мы пристроили его шедевр.

– Это он ее пристроил, а не вы. За такую стоимость можно половину Третьяковки скупить.

– Ничего ты, Алина, не понимаешь! – заявила Лана, которой надоели укоры. Сначала она их слушала от Степана, теперь от подруги.

– Вот в этом ты права, – согласилась с ней Алина, – совершенно ничего не понимаю в живописи. Оцениваю по одному только принципу – нравится или нет. Эта картина не вызывает во мне бурю восторга. Но для того, чтобы спрятать ободранные обои в этом месте, ее повесить можно.

– Какая ты отсталая личность, Сташевская! У нее название почти такое же, как у американского фильма про двух влюбленных ковбоев. Тот фильм где-то в чем-то победил, забыла по какому поводу. Тише, Степан идет. Я тебя по-дружески прошу ни при нем, ни при Валентине Валентиновиче не показывать своей отсталости и не ругать произведение искусства.

– Ладно, – махнула рукой Алина, – чего уж там.

– Ну, и как тебе наше полотно? – войдя, поинтересовался Степан вместо того, чтобы поздороваться. Он перед этим чистил на кухне картошку к обеду.

– Впечатляет, – соврала Алина, – столько экспрессии…

– Чего? – не понял Степан.

– Нравится ей картина, – встряла Лана, – она себе такую же хочет купить.

– Я?!

– А за чем дело стало? – обрадовался Степан, – сейчас придет Валентин, она и купит. У него их еще много осталось от почившей в бозе тетки. На чердаке валом валяются, можно было взять голых одалисок, но Лана почему-то не захотела.

– Вот еще, будут чужие голые бабы над моей кроватью висеть, – пожала плечами та, – я лучше себя повешу. Жаль, не знаю, где Елкин-Палкин проживает, заказала бы ему свой портрет.