Я сел на постель рядом с ним.

– Все так плохо?

– Не хотел бы я теперь быть молодым. Общество катится под уклон. Рад, что не увижу его крушения.

Его слова заставили меня улыбнуться.

– Это говорит ваш возраст, Ной.

– Может быть, но все-таки я прав. – Он покачал головой, взял пульт и выключил телевизор.

Тем временем я выложил на постель вещи, привезенные из Крик-Сайда.

– Я подумал, что они помогут вам провести время… Если, конечно, вы не предпочитаете телевизор.

Ной смягчился при виде пачки писем и сборника «Листья травы». Книга, которую перелистывали тысячи раз, казалась разбухшей; Ной коснулся пальцем потрепанной обложки.

– Ты хороший человек, Уилсон. Значит, ты только что был у пруда?

– Как положено, четыре кусочка утром.

– И как она поживает?

Я поерзал на кровати, подбирая слова.

– Кажется, она по вас скучает, – сказал я наконец.

Он кивнул, выпрямился и спросил:

– Значит, Джейн с Анной уехали?

– Они, наверное, еще в пути. Выехали час назад.

– А Лесли?

– Ждет их в Роли.

– Чувствую, в субботу будет настоящий праздник, – добродушно усмехнулся Ной. – А как у тебя дела? Что там с домом?

– Пока все в порядке. Надеюсь, к четвергу управимся.

– Какие планы на сегодня?

Я рассказал, и Ной одобрительно присвистнул.

– Похоже, дел у тебя по горло.

– Да уж. Но до сих пор мне везло.

– Еще бы. За исключением меня, разумеется. Я вам мог спутать все карты.

– Но не спутали. Говорю же, мне везет.

Ной вздернул подбородок.

– А как насчет годовщины?

Вопрос Ноя напомнил о долгих часах, проведенных за подготовкой, – бесконечные телефонные звонки, походы на почту и в магазины… Я трудился над подарком, когда выдавались свободные минутки в офисе, и долго думал, как бы преподнести его наилучшим образом. Все в конторе знали, что именно я затеял, и поклялись хранить тайну. Более того, коллеги оказывали мне невероятную поддержку – подарок был не из тех, что можно сделать в одиночку.

– В четверг вечером, – уточнил я. – Похоже, это наш единственный шанс. Джейн возвращается сегодня, завтра она скорее всего захочет навестить вас, а в пятницу приедут Джозеф и Лесли. Суббота, разумеется, также отпадает. – Я помедлил. – Надеюсь, ей понравится.

Ной улыбнулся.

– Не беспокойся, Уилсон. Лучшего подарка не получилось бы, даже если бы ты был самым богатым человеком на свете.

– Хочется верить, что вы правы.

– Так и есть. Это будет прекрасное начало праздника.

Его искренность придала мне сил, я был тронут тем, что Ной меня любит, невзирая на все различия.

– Это вы подали идею, – напомнил я.

Он покачал головой:

– Нет. Ты все организовал сам. Подарок, сделанный от души, целиком на совести дарителя. – Для пущей выразительности Ной похлопал себя по груди. – Элли бы понравилось. Она всегда буквально таяла, когда видела что-нибудь подобное.

– Жаль, что ее не будет на свадьбе, – грустно сказал я.

Старик взглянул на стопку писем. Я понял, что он вспоминает Элли; на мгновение Ной как будто помолодел.

– И мне жаль, – произнес он.


Асфальт обжигал мои ступни, пока я шел через парковку, рубашка прилипала к спине. Стоящие поодаль строения казались зыбкими.

Сев в машину, я покатил по извилистой проселочной дороге; она была так же знакома мне, как улица, на которой располагался мой дом. Любуясь суровой красотой приморских долин, я миновал фермы и табачные плантации, которые казались почти заброшенными. Одну ферму от другой отделяли полосы специально посаженных сосен, вдалеке копошился трактор, а за ним вздымалось облако пыли.

Порой вдали показывалась река Трент, ее медленные воды рябили на солнце. По берегам росли дубы и кипарисы, их белые стволы и раскидистые кроны отбрасывали причудливые тени, с ветвей свисал испанский мох. Потом фермы сменились лесом, и я осознал, что эти деревья стояли здесь еще во времена Конфедерации[2].

Сначала было видно, как поблескивает на солнце жестяная крыша, затем появился сам дом, и вскоре я достиг цели своего путешествия. Остановившись на обсаженной деревьями подъездной дорожке и оглядывая здание, я подумал, что оно выглядит заброшенным. Чуть в стороне стоял выцветший красный сарай, где Ной хранил всякий хлам и инструменты; в его стенах зияли многочисленные дыры, крыша проржавела. Сразу за домом находилась мастерская, в которой хозяин проводил большую часть дня. Двери висели на покривившихся петлях, окна были покрыты толстым слоем пыли. За мастерской начинался заросший сад. Видно, что сторож давно не стриг траву, поэтому газон теперь напоминал дикий луг.

Я вылез из машины и немного постоял, осматривая дом, потом выудил ключ из кармана и открыл дверь. На полу немедленно пролегли полосы солнечного света. Поскольку окна были заколочены, в доме царил мрак, и я решил обязательно включить генератор перед уходом. Когда глаза привыкли к темноте, я начал различать очертания предметов. Прямо передо мной начиналась лестница, которая вела наверх, в спальни, слева находилась просторная гостиная, тянувшаяся через весь дом, с выходом на террасу. Именно здесь мы поставим столы для праздничного ужина, в этой комнате точно поместятся все гости.

В доме пахло пылью, она слоями лежала на ткани, которой была укрыта мебель. Придется напомнить грузчикам, что все это – сплошной антиквариат, ровесник дома. Камин был выложен раскрашенной вручную керамической плиткой; когда Ною потребовалось заменить потрескавшиеся изразцы, он с облегчением обнаружил, что старая фирма по-прежнему на плаву. В углу стояло фортепиано, также в чехле; на нем играли не только дети Ноя, но и его внуки.

По другую сторону камина были три окна. Стоя в потемках, я попытался представить, как будет выглядеть комната, когда мы закончим все приготовления к празднику, но не смог. Хотя я неоднократно рисовал себе, чего именно хочу, дом пробуждал во мне воспоминания, и сама мысль о том, чтобы изменить его облик, представлялась невозможной.

Сколько вечеров мы провели здесь с Ноем и Элли? Трудно сосчитать. Мне казалось, я слышу взрывы смеха и отзвуки задушевных бесед.

Наверное, я приехал в старый дом, потому что утренние события усилили чувство тоски, не дававшее мне покоя. Я до сих пор ощущал нежные губы Джейн и вкус ее помады. Неужели наши отношения действительно изменились к лучшему? Отчаянно хотелось в это верить, но я подозревал, что просто проецирую собственные чувства на Джейн. Наверняка я знал лишь то, что впервые за долгое время выдалась минута – всего лишь минута! – когда Джейн была так же счастлива со мной, как и я с ней.

Глава 12

Остаток дня я провел в своем кабинете, у телефона. Мне удалось договориться, что старый дом, включая веранду, вычистят к четвергу, еще я вызвал электрика, который должен был удостовериться: генератор, розетки и фонари в розарии по-прежнему в рабочем состоянии. Я позвонил в фирму, осуществлявшую в прошлом году ремонт нашего офиса, и они пообещали прислать маляров – слегка «освежить» наружные стены, а заодно и забор вокруг сада. Бюро проката предоставляло нам тенты, столы, стулья, скатерти, посуду и столовые приборы, и все это должны были доставить утром в четверг. Вечером я ожидал официантов из «Челси», которым предстояло начать подготовку к субботнему празднеству заблаговременно. Натану Литтлу не терпелось приступить к работе; когда я позвонил, он заверил, что заказанные мной растения из питомника уже лежат у него в фургоне. Он также согласился выделить рабочих для выноса мебели из дома. Наконец, я договорился, что в четверг придет настройщик фортепиано.

Все это не так сложно, как может показаться на первый взгляд. Я не только был знаком с большинством людей, у которых просил помощи, но и вдобавок некогда уже проделывал нечто подобное. Такой же взрыв энергии мы с Джейн пережили, когда вскоре после свадьбы купили наш первый дом – старый, с террасой, явно видавший лучшие времена. Его требовалось почти полностью перестроить, и именно поэтому он оказался нам по карману. Часть работ мы проделали самостоятельно, но вскоре понадобились опытные плотники, сантехники и электрики…

К тому же мы не тратили времени даром, пытаясь завести детей.

Мы оба были девственны, когда вступили в брак, я – в двадцать шесть лет, Джейн – в двадцать три. Мы учились заниматься любовью, невинно и страстно, и постепенно понимали, каким образом нужно доставлять друг другу удовольствие. Невзирая на усталость, большинство вечеров мы проводили, заключив друг друга в объятия.

Мы никогда не пытались избежать зачатия. Я свято верил, что Джейн забеременеет сразу же, и даже начал откладывать деньги в предвкушении великого события. Но Джейн не забеременела ни в первый месяц нашего брака, ни во второй, ни в третий…

Примерно через полгода она посоветовалась с Элли и тем же вечером, когда я вернулся с работы, сказала, что мы должны поговорить. Я сел рядом с ней на кушетку, и Джейн кое о чем меня попросила. Нет, не сходить с ней в церковь – она хотела, чтобы мы вместе помолились, и я не стал отказывать. В душе я понимал, что это правильно. С этого вечера мы всегда молились вдвоем, и с течением времени я даже стал ждать этой минуты. Прошло еще несколько месяцев, Джейн по-прежнему не беременела. Не знаю, ставила ли жена под сомнение свою возможность зачать, но она постоянно об этом думала, и я начал беспокоиться. Между тем приблизилась наша первая годовщина.

Хотя первоначально я предполагал произвести еще целую серию работ в новом доме, было понятно, что процесс начал утомлять Джейн. Наша крошечная квартира буквально давила на нее, и идея ремонта утратила свою первоначальную привлекательность. Я принял решение перевезти Джейн в новый дом раньше, чем наступит знаменательная дата.

Я проделывал то же самое, что и три десятилетия спустя: сидел на телефоне, звонил, просил об услугах, изо всех сил старался, чтобы работа была выполнена в срок. Я нанимал рабочих, заглядывал в новый дом во время ланча и по вечерам, чтобы лично проследить за процессом, и в итоге изрядно переплатил. Тем не менее я восхищался скоростью, с которой продвигалось дело. Рабочие приходили и уходили, в доме появились обои, шкафы, раковины и свет. А годовщина становилась ближе день ото дня.