Я взял его за руку.

– Что случилось?

– Корень. Я проходил мимо тысячу раз, но в конце концов он вылез из-под земли и бросился мне под ноги.

– И вы ударились головой?

– И не только. Я грохнулся, как мешок с картошкой. Слава Богу, ничего не сломал. Просто голова немного кружится. Доктор говорит, я встану через пару дней. Я сказал: вот и прекрасно, потому что в выходные меня пригласили на свадьбу.

– Не беспокойтесь о свадьбе. Думайте лучше о том, чтобы поскорее поправиться.

– Все будет в порядке. Силы у меня еще есть.

– Не сомневаюсь.

– Как там Кейт и Джейн? Держу пари, страшно волнуются.

– Мы все волнуемся. И я тоже.

– Да, только ты не смотришь на меня печальными глазами и не плачешь каждый раз, когда мне удается выговорить слово.

– Я плачу, когда вы отворачиваетесь.

Ной улыбнулся:

– Ты не похож на них. Готов поспорить, они поочередно будут сидеть здесь круглые сутки, поправлять одеяло и взбивать подушки. Все они настоящие наседки. Конечно, дети желают мне добра, но подобная возня любого сведет с ума. Когда я весной угодил в больницу, меня не оставляли одного ни на минуту. Даже в туалет нельзя было сходить без того, чтобы кто-нибудь из них не отправился со мной и не подождал у двери, пока я закончу.

– Если помните, тогда вы не могли ходить сами.

– И все-таки человек не должен утрачивать чувства собственного достоинства.

Я сжал его руку.

– Вы всегда будете самым достойным из всех, кого я знаю.

Ной пристально взглянул на меня и заметно смягчился:

– Они не оставят меня в покое ни на минуту. Сам знаешь. Будут ходить вокруг и переживать. – Он лукаво улыбнулся. – С ними не повеселишься.

– Не грустите, Ной. Они делают это из-за любви к вам.

– Знаю. Но не нужно обращаться со мной как с ребенком.

– Они не будут.

– Нет, будут. Поэтому передай им, пожалуйста, что мне необходим отдых и покой.

Я улыбнулся:

– Конечно.

Несколько секунд мы сидели молча. Аппарат размеренно пищал, и эта монотонность успокаивала.

– Знаешь, почему я попросил позвать тебя, а не одного из моих детей? – поинтересовался Ной.

– Вы хотите, чтобы я ездил в Крик-Сайд и кормил лебедя? Как прошлой весной? – предположил я.

– Если ты не против.

– Вовсе нет. Буду рад помочь.

Ной помолчал, выражение лица у него было умоляющее.

– Я не мог просить тебя при всех. Они страшно злятся, стоит хотя бы упомянуть про лебедя. Думают, что я схожу с ума. Но ты ведь все понимаешь, Уилсон?

– Да.

– Потому что тоже веришь. Она была около меня, когда я очнулся, так что сиделке пришлось ее отогнать. Она все время держалась рядом.

Я знал, какого ответа ждет Ной, но никак не мог подобрать правильные слова. Вместо этого я просто улыбнулся:

– Четыре куска хлеба утром и три вечером, правильно?

Ной стиснул мою руку, вынудив снова взглянуть на него.

– Ты ведь действительно веришь мне, Уилсон?

Я молчал. Поскольку Ной понимал меня лучше, чем кто бы то ни было, я был не в силах скрывать правду.

– Не знаю, – наконец сказал я.

При этих словах в его глазах промелькнуло разочарование.


Через час Ноя перевезли в палату на втором этаже и пустили к нему родных.

Джейн и Кейт вошли в палату, дружно бормоча: «Папочка…» Следом появились Линн и Дебби, потом Дэвид и Джефф. Грейсон встал в изножье кровати, а я остался у двери.

Как и предсказывал Ной, все дети, без исключения, нависли над ним. Они держали отца за руку, поправляли одеяло, взбивали подушки, прикасались к нему, обнимали, целовали, суетились и засыпали Ноя вопросами. Джефф начал первым:

– Ты в порядке? Врач сказал, ты сильно ушибся.

– Все нормально. У меня шишка на голове. А еще я немного устал.

– Я перепугалась до смерти, – объявила Джейн. – Слава Богу, все обошлось.

– Я тоже испугался, – сказал Дэвид.

– Не следовало оставаться одному, если ты чувствовал головокружение, – упрекнула старика Кейт. – В следующий раз просто оставайся на месте, пока кто-нибудь не подойдет.

– Кто-нибудь подойдет в любом случае, – напомнил Ной.

Джейн поправила отцу подушку.

– Надеюсь, ты пролежал там не слишком долго? Ужасно, что тебя не сразу нашли.

Ной покачал головой:

– Всего каких-нибудь два часа…

– Два часа?! – взвизгнули обе дочери и замерли, обмениваясь испуганными взглядами.

– Ну или чуть дольше – трудно сказать, потому что солнце было закрыто облаками.

– Дольше? – переспросила Джейн, сжимая кулаки.

– Я слегка промок. Наверное, пошел дождь. Или неподалеку работала поливалка.

– Ты же мог умереть! – воскликнула Кейт.

– Эй, все не так плохо. Немного воды никому не повредит. Хуже всего был енот. Он так смотрел на меня, что я подумал: а может, он бешеный? И тут он прыгнул…

– На тебя напал енот? – Джейн была готова упасть в обморок.

– Ну, не то чтобы напал. Я отогнал его прежде, чем он успел меня укусить.

– Он пытался тебя укусить! – застонала Кейт.

– Ничего страшного, мне и прежде доводилось встречаться с енотами.

Кейт и Джейн в ужасе уставились друг на друга, затем взглянули на братьев. Воцарилась мертвая тишина, и вдруг Ной улыбнулся. Он указал на детей пальцем и подмигнул:

– Попались?..

– Не смей больше так шутить! – крикнула Кейт.

– Да, папа, это не смешно, – добавила Джейн.

Ной зажмурился от удовольствия.

– Простите, не удержался. Вы так переполошились. Да будет вам известно, что я пролежал там всего минуты две. Все в порядке. Я сам мог доехать до больницы, но меня заставили лезть в машину «скорой помощи».

– Ты не должен был садиться за руль. И вообще у тебя уже просрочены права.

– Но я ведь не разучился водить! А машина все равно стоит на парковке без дела.

Джейн и Кейт замолчали, но я понимал, что они прикидывают, как бы забрать у отца ключи.

Джефф кашлянул.

– Может быть, раздобыть тебе сигнальное устройство? Если это повторится, помощь придет немедленно.

– Не нужно. Я всего лишь споткнулся о корень и в любом случае не успел бы нажать на кнопку. А когда пришел в себя, надо мной уже стоял врач.

– Я поговорю с директором, – решительно сказал Дэвид. – Если он не уберет этот корень, я сам его обрублю.

– А я помогу, – добавил Грейсон.

– Корень не виноват в том, что я в старости стал неуклюж. Через день-другой я встану, а в выходные буду как новенький.

– Не волнуйся, – сказала Анна. – Поправляйся и ни о чем не думай.

– Мы так за тебя переживали, – заверила Кейт.

– Перепугались насмерть, – закончила Джейн.

Я улыбнулся. Ной был прав – настоящие наседки.

– Все будет в порядке, – повторил Ной. – Не вздумайте отменить свадьбу из-за меня. Я непременно приду. И не рассчитывайте, что какая-то шишка на голове меня удержит.

– Сейчас это не важно, – заметил Джефф.

– Он прав, дедушка.

– Не откладывайте свадьбу, – потребовал Ной.

– Не говори так, папа, – сказала Кейт. – Ты проведешь здесь столько времени, сколько будет нужно.

– Пообещайте, что не отложите свадьбу. Учтите, я жду ее с нетерпением.

– Не будь таким упрямым, – взмолилась Джейн.

– Сколько раз нужно повторить? Для меня это важно. Свадьба бывает не каждый день!

Убедившись, что с дочерьми ему не сговориться, Ной обратился к Анне:

– Ты-то меня понимаешь, внучка?

Анна помедлила. Она молча взглянула на меня, затем на Ноя.

– Конечно, дедушка.

– Значит, ты не отложишь свадьбу?

Она инстинктивно потянулась к руке Кита и запросто ответила:

– Если тебе так хочется.

Ной улыбнулся с явным облегчением.

– Спасибо, – прошептал он.

Джейн подоткнула одеяло.

– В таком случае до выходных ничего не вытворяй. И будь осторожнее в будущем.

– Не волнуйся, папа, когда ты вернешься в Крик-Сайд, этого корня уже не будет, – пообещал Дэвид.

Разговор вновь зашел о случившемся, и я вдруг понял: никто из родственников Ноя даже не обмолвился о том, зачем старик отправился к пруду. Повторяю, ни один из них не желал и слышать о лебеде.


Ной рассказал мне про лебедя пять лет назад. Элли месяц как умерла, и Ной стремительно начал стариться. Он редко выходил из комнаты даже для того, чтобы почитать соседям стихи. Он сидел за столом и перечитывал письма, которые они с Элли писали друг другу, или листал томик Уитмена.

Мы, разумеется, старались почаще выводить его на свежий воздух; по иронии судьбы именно я привел его к пруду. Тем утром мы впервые увидели лебедя.

Я понятия не имел, о чем думает Ной, а он не подал и виду, что видит в этом нечто значительное. Помню, как лебедь поплыл к нам, рассчитывая чем-нибудь поживиться.

– Нужно было захватить хлеба, – сказал Ной.

– В следующий раз так и сделаем, – машинально отозвался я.

Два дня спустя, приехав в Крик-Сайд, я удивился, не обнаружив Ноя в комнате. Сиделка сказала, что он на улице. Старик сидел на скамье у пруда. Рядом с ним лежал кусок хлеба. Когда я подошел, лебедь воззрился на меня, но не выказал никаких признаков страха.

– Похоже, вы нашли себе друга, – сказал я.

– Кажется, да.

– Хлеб с изюмом?

– Ей он нравится больше всего.

– Почем вы знаете, что это «она»?

Ной улыбнулся.

– Знаю, и все, – ответил он.

Так и пошло.

С тех пор Ной регулярно кормил лебедя и навещал его в любую погоду. Он сидел у пруда под дождем и в палящий зной, а с годами начал проводить там все больше и больше времени, наблюдая за лебедем и шепотом разговаривая с ним. Порой он целыми днями не покидал своего поста.

Несколько месяцев спустя после нашего знакомства с лебедем я поинтересовался, отчего Ной столько времени проводит на пруду. Я полагал, что старику приятно общаться с живым существом, пусть даже не способным ответить. Но Ной заявил: