Аврора Майер - Суженая

— Ох и Алиса! А вообще, что ты тут делаешь в такой поздний час?

— Тебя жду! Что ж ещё!

Мы вернулись на то место, где пять минут назад я его ждала. Радомир детально рассказал, почему задержался, видимо, чтобы я не подумала, что он про меня забыл. Но подобных мыслей в моей голове не было и рядом, безгранично ему верила несмотря на то, что знала его чуть больше недели. Сидела, прижавшись к тёплому телу любимого мужчины, и была готова слушать его целую вечность. Самой ничего не хотелось говорить, я на всё была заведомо согласна.

Побыли вместе совсем недолго, но на прощание он сам меня поцеловал. Ощущать жар его тела и то, как он тоже хочет быть со мной, было верхом блаженства. Казалось, от такого неожиданно свалившегося счастья я вполне могу умереть.

Вернулась в дом. Хотелось петь и танцевать, но только не спать. Пришлось будить Ксению. Она была жутко недовольна. И тут я вспомнила про просьбу Марка, и чтобы она не сильно сердилась, решила ей поведать тайну о злобном Михаиле, который только и охотится за туристками, дабы развлечься и не заморачиваться серьёзными отношениями.

— Мне он всё равно не нравится, поэтому зря ты переживаешь.

— Ну, моё дело сказать, а ты сама решай.

— Алис, если это всё, то я спать. Ты разбудила меня на самом интересном месте.

— Как спать? И ты даже не спросишь, как у меня всё прошло?

Ксения заулыбалась, привстала и послушно спросила:

— И как же у тебя всё прошло?

— Ксюша! Фантастически! Представляешь, мы целовались! И это было волшебно! Я чувствую, он меня любит не меньше, чем я его.

— Ясно. Рада за вас. Надеюсь, это всё?!

— Да-а…

— Спокойной ночи!

— Спокойной!

Марк чётко выполнял предписание: обходил меня стороной. А если я его и встречала, то даже не здоровалась, делала вид, что не заметила. Осознавала, что дошла до полной дикости. Но мне так проще, и в кои-то веки пора было подумать о себе.

С завидным постоянством под подушкой стали появляться сладости. Кто это? Марк или Михаил? Мне, в общем, всё равно, они оба утратили моё доверие. Какая-то апатия у меня возникла к этим двоим.

Всё внимание было приковано к отношениям Алисы и Радомира. Как только мы встречались, она начинала беспрестанно щебетать, высказывая свои восторги и детально описывая планы на будущее. Мне кажется, тем самым Алиса больше уговаривала себя, нежели меня. Но всё же я верила, что у них, несмотря на трудности, всё будет отлично. Видела пару раз их вместе, и глаза Радомира горели так же, как и у подруги. Я искренне радовалась за них, единственное, что огорчало, домой возвращаться мне придётся вдвоём с Марком. Слишком долгая дорога, но я намерена с ним и дальше не разговаривать.

Считала дни до окончания всего этого безумства, и очень хотелось вернуться домой и с новыми силами приступить к делам. Всё же отдых пошёл мне на пользу: я ещё больше ждала своего потока в лагере с детьми, и самое важное, излечилась от больной любви к Марку. Поездка была в любом случае не напрасна.

Последние дни с распределением не радовали. Вот и сегодня отправили на сенокос. Из нашего дома в поле пошли трое. Солнцезащитный крем и очки сейчас были бы очень кстати, весь день в открытом поле. Положив на плечо грабли и выданный дневной паёк, мы шли стройным рядом по уже известному маршруту и тихо пели выученную песню. Вот никогда не любила петь, а тут поймала кайф от прилюдного песнопения. Все знали, где заготавливают сено, это сейчас сезонное занятие, и почти каждый там уже побывал. Хотелось, чтобы наступил побыстрее вечер, работа тяжёлая, а силы совсем на исходе.

Придя на поле, увидела среди прочих парней Марка. Как обычно, следовала своему плану и избегала прямого взгляда, поздоровалась, только когда он был рядом с другими ребятами. Он же не сводил с меня глаз. Вот что он ещё от меня хочет?

Парни косили, мы сгребали уже высушенное сено и переворачивали то, что было в процессе.

В обед отделилась от компании и сидела одна, чтобы избежать даже мало-мальского общения с Марком.

Но он не заставил себя долго ждать и подошёл сам.

— Привет. Как дела?

Я посмотрела на него осуждающим взглядом.

— Опять? Вроде уже решили вопрос.

— Ну и что, даже не разговаривать? Всё так категорично?

— Да, вообще не подходи ко мне!

Уже почти выйдя из себя, я повысила голос. Присутствие Марка рождало во мне сплошное раздражение.

Он, всерьёз расстроившись, встал и ушёл, испортив напрочь мне настроение на весь оставшийся день. Было неприятно, что нагрубила, обидела, но я не хотела опять вовлекаться в омут его очарования, который всегда меня безнадёжно затягивал. Надо было самой выстраивать стену, чтобы защищаться. Что я и делала.

Всю вторую половину дня ждала окончания работы. И в очередной раз думала о том, какую же замечательную профессию выбрала. Учить детей! Это так благородно и интересно. Не то что пасти коров и запасать сено.

Алиса. Вдребезги

Весь день в ожидании ответа я маялась, и то и дело меня мучили неприятные предчувствия. Наконец-то после работы за мной прислали.

Стояла, словно на казни.

— Здравствуйте, Алиса. Я готов вам огласить условия.

Пауза, казалось, длилась целую вечность.

— Община одобрила вашу кандидатуру. Поздравляю вас! Не каждому так везёт. Есть одно условие для вступления. Взнос. Деньги, которые постоянно требуются общине, мы получаем с вновь прибывших. Ваша сумма составляет 10 000 000 рублей.

Как человек, имеющий тесный контакт с цифрами, я быстро осознала всю глубину этого предложения.

— Вы серьёзно? Насчёт суммы?

— Конечно.

— А что ж так мало-то? — не выдержала и съязвила я.

— Если бы мы принимали всех желающих, то в Сибири уже была новая Москва. Но нам это не нужно, поэтому пришлось ввести такие ограничения.

— Я вас поняла. Боюсь, мне нужно подумать. С собой у меня нет такой суммы.

— Конечно. Ваш гид вам оставит контактные данные. Можете подумать месяц и связаться, как будете готовы.

— Хорошо.

Я вышла из дома Мирослава и будто потерялась в пространстве. Хотелось рыдать, бежать отсюда и, возможно, опять сброситься с моста. Как, вообще, возможно такое тотальное невезение?

Пришла домой и тупо сидела на своей кровати. Мир вновь рухнул для меня и потерял все краски. Нет теперь ни в чём смысла. Пришла Ксения.

Я молча взяла её за руку и потащила.

— Мы куда?

— Сейчас увидишь.

Быстро бежала куда глаза глядят, подальше от людей, чтобы никто не видел моих слёз безнадёжности. Ксения молчала, думаю, её уже пугало моё состояние. Придя опять к реке, в наше тайное место, я сказала:

— Всё кончено. Нам никогда не быть вместе.

— Почему? — искренне удивившись, спросила девушка.

— Знаешь, не так просто сюда попасть, нужно всего лишь заплатить 10 лимонов.

— Обалдеть… — и она села на землю. — Да уж… Подвох оказался в самом неожиданном месте.

Вдруг она вспомнила про меня, встала и обняла.

— Ты сама как? Только давай без глупостей. Ладно? Ведь, наверное, можно что-то придумать. Может, у Марка попросить или кредит взять. Ну я не знаю, в конце концов, это всего лишь деньги.

— Да, но очень большие деньги! Никто столько не даст.

Я уткнулась в плечо Ксении и рыдала навзрыд.

— Ненавижу всю эту богадельню. Ненавижу.

Просидели до поздней ночи, особо ни о чём не говорили, и так было всё понятно. Пропустили ужин и поплелись домой в кромешной тьме. Настроение было ниже ватерлинии.

Утром мне ничего не хотелось делать. Я так и сказала куратору.

— Работать не буду. Ни сегодня, ни завтра, можете смело отправлять в изоляцию.

Они так и сделали. Было не так уж и ужасно, кормили, правда, отстойно, но зато не надо было корячиться и оттачивать навыки ручного труда.

Вечером меня пришёл навестить Радомир. Я подошла к решётке. Он протянул руку и взял мою, поцеловал её.

— Что творишь? — совершенно спокойно спросил он.

Грустно улыбнулась, смотря ему в глаза. Ничего не хотелось объяснять. Мне было плохо. И два дня меня не спасут. Вся остальная жизнь будет вечностью.

— Не хочу расставаться…

— Так зачем бунтуешь? Не вижу логики.

— Я не об этом. Два дня мне не помогут.

— Ясно.

Он притянул меня через прутья, обнял и поцеловал. И мы так и стояли, пока ему не крикнули, что свидание окончено.

Мне было больно, и даже уже не плакалось, потому точно знаю, слёзы ничего не решают.

Скорее всего, Радомир подумает, что я больная на голову, но может, так даже лучше, хоть он не будет переживать.

Честно просидела два дня в тюрьме, мужчина моей мечты ещё приходил три раза, и все наши свидания были похожи друг на друга. Он не понимал, в чём проблема. Я же не хотела вываливать на него всю боль моего состояния. Пусть думает что хочет, уже всё неважно.

В воскресенье, без пышных проводов, нам выдали нашу одежду. Слёзы начали подкатывать, когда увидела свой телефон, он как проводник в прежнюю жизнь. Но плакать нельзя. Я натянуто улыбалась Радомиру, он с тревогой смотрел на меня. Думаю, чувствовал что-то неладное. Боялся отпускать и даже у всех на глазах поцеловал в последний раз. Поцелуй отдавал горечью и безнадёжностью. Мне было приятно, что он так чётко определил моё состояние, мы будто отражение друг друга — идеальная пара. Но всё это уже не имеет значения.

Как только отъехали подальше от этого места, всё моё самообладание закончилось, и я провалилась в бездну безумия и беспамятства. Мне было глубоко наплевать, что обо мне подумают люди, на свете был только один человек, мнение которого мне по-настоящему важно. Я его никогда не увижу. И значит, всё к чертям!