– Кошмар какой-то, – недоуменно промолвила Клода, нажимая на кнопку отбоя. – Всю неделю они доводят меня до белого каления, а стоит уйти на вечер, как начинаю волноваться!

– Хочешь, вернемся домой, – сухо предложил Дилан. – Разогреем картошку в микроволновке, детей повоспитываем…

– Ну, если ты так… Прости, Дилан. На самом деле мне очень хорошо сейчас. Просто замечательно.


Про Эшлин и Теда того же самого сказать было нельзя. Плакать после ухода родителей Крейг и Молли перестали далеко не сразу. В конце концов они, конечно, утешились, но только после того, как отвоевали право смотреть по телевизору мультфильм про русалочку, и Теду пришлось пропустить любимое шоу «Звезды в их глазах».

– А там сегодня такие гости, – горько сетовал он.

Чтобы как-то убить время, он с ревнивым восхищением пошел рыться в огромной коллекции компакт-дисков и кассет Дилана, громко восклицая при каждой редкой находке:

– Посмотри только! «Поймай огонь» Боба Марли в первом концертном исполнении! Вот гад везучий, где только достал!

Эшлин оставалась довольно равнодушна к его восторгам. Ох уж эти парни с их коллекциями записей. Вот и Фелим был в точности такой же.

– Ах ты, черт! – завопил Тед. – Первые два альбома «Пылающего копья»! Я думал, их, кроме Ямайки, нигде не найдешь.

– Дилан и Клода проводили на Ямайке медовый месяц, – объяснила Эшлин.

– Везет же некоторым…

В эти три слова Тед умудрился вместить целый океан тоски.

– Ух ты, полный Билли Холлидей с «Вэв», – восторженно прохрипел он. – Да где он все это берет? Я много лет искал!

Ага! – возрадовался он через минуту. – Вот она, постыдная тайна! Интересно, что делает в коллекции крутого парня альбом «Симпли Ред»? М-да, он упал в моих глазах…

– Должна тебя разочаровать: это диск Клоды, – с удовольствием сказала Эшлин.

У Теда вытянулось лицо:

– Клоде нравятся «Симпли Ред»?

– Во всяком случае, раньше нравились.

– Раньше – это простительно.

Тед облегченно вздохнул. Клода была для него богиней, но если б она сходила с ума от Мика Хакнелла, ему пришлось бы пересмотреть свои взгляды. Не может же быть у богини настолько дурной вкус?

Как только закончилась «Русалочка», Крейг и Молли громогласно потребовали, чтобы их развлекали. Тед попытался развеселить их своими шутками. Молли приказала ему уйти сейчас же, а Крейг заплакал. Тед переживал тяжело, особенно после того, как Эшлин до колик насмешила детей, то прячась, то показываясь из-за бумажного пакета.

– Засранцы мелкие, – бурчал он. – Десятки людей отдали бы правую руку, чтобы послушать мои шутки.

– Они ведь еще маленькие!

Крейг пристал к Эшлин, требуя лимонад, а когда лимонад не появился немедленно, опять разревелся.

– Паршивец балованный, – возмутился Тед.

– Нет, он не такой.

– А вот и да. Жил бы он в Бангладеш, работал бы по восемнадцать часов в день в какой-нибудь лавчонке… Тогда ему было бы о чем плакать, – мрачно заявил Тед.

Вечер тянулся бесконечно долго. Эшлин и Теду приходилось без остановки смешить детей, рассказывать им сказки, кормить конфетами, тормошить, поить лимонадом, кидаться машинками, играть в футбол куклой Барби и десятки раз «на бис» прятать руку в рукаве.

– Куда делась Моллина ручка? – устало мямлил Тед, когда Молли в миллионный раз подряд радостно втягивала руку в рукав. – Ой, какой кошмар! У Молли нет больше ручки. Кто-то ее украл.

Молли торжествующе высовывала из рукава руку.

– Батюшки, – цедил сквозь зубы Тед, – какая неожиданность! Вот она, нашлась! Куда пропала Моллина рука?

Пришло время укладывать детей спать, но разложить их по кроваткам и удержать там оказалось все равно, что пробовать гвоздями прибить желе к стенке.

– Если не ляжете спать, придет бука и заберет вас, – пригрозил Тед.

– Буки нет, – уверенно возразил Крейг. – Мама сказала.

Тед задумался. Чем же напугать мальчишку?

– Тогда, если не ляжете спать, придет Мик Хакнелл и заберет вас.

– Это кто?

– Сейчас покажу. – Тед скатился вниз по лестнице, схватил диск и в три прыжка вернулся назад. – Вот Мик Хакнелл.

Эшлин наслаждалась долгожданным покоем в гостиной, внизу. Вдруг прямо над ее головой раздались кошмарные, нечеловеческие вопли, а секунду спустя, пряча глаза, с виноватым видом вошел Тед.

– Что происходит? – строго спросила Эшлин.

– Ничего.

– Поднимусь-ка я к ним.

Несколько минут прошло в бесплодных попытках успокоить Крейга.

– Ты что ему наговорил? – напустилась она на Теда, вернувшись вниз. – Он совершенно безутешен.


Дилан и Клода вернулись домой в таком любовном единении, которое заставляет окружающих чувствовать себя лишними и ненужными. Они вошли в дом обнявшись; Клода прильнула к Дилану, а его рука уверенно лежала на ее бедре.

Как только Эшлин и Тед растворились в ночи, Клода улыбнулась Дилану, кивнула на лестницу и сказала:

– Идем.

– Только выключу свет и запру дверь.

Давно прошли те времена, когда они медленно, с наслаждением раздевали друг друга, перед тем как заняться любовью! Войдя в спальню, Клода разделась донага и юркнула под одеяло. Через пять минут Дилан последовал ее примеру. Клода легла на спину, закрыла глаза и несколько минут позволяла целовать себя; затем, как обычно, Дилан занялся ее сосками. Далее Клода ушла в глухую, молчаливую оборону: в следующий момент Дилан Любил спускаться ниже и целовать ее там, где она терпеть не могла. Это было невыносимо скучно и лишь продлевало процедуру на несколько лишних минут. Сегодня победа осталась за ней: неприятный этап удалось миновать и перейти непосредственно к пятиминутному оральному сексу, после которого пришла очередь Дилана ложиться сверху. В особых случаях, как то: дни рождения и годовщины свадьбы, наверху оказывалась Клода, но сегодня все происходило не по высшему разряду, а по будничному стандарту. Она крепко обняла Дилана, и все двинулось по привычному пути. Сейчас, в процессе, ей уже казалось, что это не так уж плохо. Вот ожидание выводит из себя, что да, то да. Как всегда, Дилан подождал, пока она изобразит оргазм, и увеличил скорость, спеша так, будто над ним стояли с секундомером.

«Пора, пожалуй, спальню ремонтировать, – подумала Клода, пока муж, стеная и пыхтя, продвигался вперед-назад к финалу. – Ковер, наверно, можно оставить старый, а вот стены не мешает перекрасить».

– О боже, – шептал Дилан, подсунув ладони ей под ягодицы и еще больше ускоряя темп, – о боже, боже…

Клода машинально издала негромкий стон. Это приблизит развязку. Дилан содрогался, бился в экстазе и вот наконец с рычанием откинулся на подушки. Единственная особенность сегодняшней процедуры состояла в том, что никто из детей не помешал им, желая принять участие в возне.

Пятнадцать минут от начала до конца – и до следующего месяца ничего. Клода удовлетворенно вздохнула. Слава богу, Дилан не из тех, кого надо ублажать всю ночь. Не то ей давно уже пришлось бы покончить с собой.


Тед и Эшлин промчались на велосипеде по пустым темным улицам, свернув по дороге за сигаретами к табачному киоску. У дома Тед театрально хлопнул себя по лбу.

– Ах ты, дьявол, – воскликнул он с деланным огорчением, которому, впрочем, явно не хватало убежденности, – забыл у Клоды куртку! Придется на неделе позвонить ей, чтобы забрать.

А в холодном, продуваемом ветрами с моря Рингсенде завершали процесс примирения Джек и Мэй. Незадолго до того Мэй была потрясена тем, что Джек приехал к ней и извинился за вчерашнее невнимание и недостаток тепла, проявленные им при встрече в редакции. А затем забрал ее к себе домой, накормил ужином, напоил хорошим вином и уложил в постель.

Он был так неожиданно мил и нежен, пока они занимались любовью, что Мэй даже не притворялась, как делала частенько, что смотрит на часы. За последнее время она даже пару раз исподтишка нажимала кнопки на пульте, чтобы в самый неподходящий момент заработал телевизор. Джека это приводило в бешенство.

– А мне интереснее это, чем то, что ты делаешь со мною, – объясняла она, хоть и совершенно неискренне. Зато держала Джека в неуверенности, а себя – под контролем.

Что было совсем нелегко.

Потом они лежали рядом, обессилев от ласк.

– Ты замечательная, – раздался из пустоты голос Джека.

– Да ну? – Мэй приподнялась на локте. – Вот только мужиков себе выбирать не умею, верно?

Она приготовилась к ответной колкости, но Джек только играл с ее длинными волосами, навивая их на пальцы.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Лучше не бывает. А что?

– Ничего.

Мэй была сбита с толку. Почему Джек не ответил ударом на удар? Обычно он не скупится…

– Завтра хочу навестить родителей, – сказал он. Мэй сделала большие глаза.

– Вот мило! А я как? Опять побоку?

То была одна из их любимых ссор – из-за того, что Джеку не хватает времени для Мэй. Но тут Джек пресек ее растущее негодование на корню:

– Хочешь, поедем вместе?

– Куда? – изумилась она. – Знакомиться?

Джек кивнул.

– Но что же мне надеть? – заныла Мэй. – Тогда надо сначала домой, переодеться…

– Ничего страшного.

Ничего не понимая, Мэй затравленно посмотрела на него. Очень, очень странно. Неужели… быть может… вдруг все ее игры и манипуляции наконец подействовали? И теперь Джек будет с нею таким, как ей хочется?..

31

В воскресенье утром Лиза проснулась, о чем тут же и пожалела. Полнейшая тишина за окном говорила о том, что еще очень рано. А ей не хотелось, чтобы было очень рано. Лучше уж пусть будет поздно. Ну хотя бы вечер. А еще лучше – сразу завтра.

Она лежала не двигаясь, напряженно слушала, не раздастся ли материнский крик, детская болтовня, треск отрываемых у кукол Барби голов – любой знак того, что внешний мир пришел в движение. Но, кроме голосов птиц, в саду ничего не было слышно.