С горем пополам Хелен высидела трапезу и, как только смогла, сбежала в убежище своих покоев, которые ей отвели в донжоне.

К несчастью, она была не одна. Как только она приехала в Данстаффнэйдж неделю назад, ее с распростертыми объятиями встретила леди Анна Кэмпбелл, хозяйка замка, и ее подруги Кристина Маклауд, Элли Максорли (в девичестве де Бург, что делало ее сестрой королевы, супруги Брюса, и дочерью английского графа Ольстера). Что самое удивительное, здесь находилась и леди Изабелла Макдуф (будущая Макруаири), прославленная патриотка, которая должна была все еще оставаться в заточении в английском монастыре. Дамы бросили один взгляд на девушку, не имеющую ни матери, ни сестер, и взяли ее под свое большое коллективное крыло.

Хелен была непривычна к женской компании. Не считая Мюриел, в замке Данробин было мало женщин ее возраста. Но даже когда предоставлялась возможность, например, когда приезжали гости или когда они ездили на игры, ее общение с другими дамами было неуклюжим и неловким. Она в конце концов непременно говорила или делала что-то не то и никогда, похоже, не разделяла их интересов. С этими женщинами ее промахи не казались такими страшными. И приятно было не слышать шепоток всякий раз, как она входит в комнату.

Среди этих женщин был необычайно силен дух взаимной поддержки, что она не вполне понимала, но поневоле восхищалась ими и, может, чуточку завидовала. Обычно она не возражала против их общества, но сегодня приятный смех и разговоры мешали ей сделать то, что она должна сделать.

Ей необходимо увидеться с ним. Это ее шанс исправить самую большую ошибку, которую она совершила в своей жизни.

По иронии судьбы, когда у нее неожиданно возникла возможность воспользоваться моментом, она дрогнула. Это был единственный раз, когда она пыталась поступить правильно. Вместо того чтоб следовать за своим сердцем, она позволила брату убедить ее исполнить свой долг перед семьей и вернулась с ним. Она знала, Кеннет считает, что поступает как должно, и, быть может, учитывая обстоятельства, так оно и было. Разумно. Но любовь не признает разумных доводов. У любви свои правила, а Хелен оказалась слишком слаба, чтобы следовать им. Она была растеряна. Не уверена в чувствах Магнуса к ней и, говоря по правде, в своих к нему. Серьезность решения подавляла ее.

Ее родные были так убедительны. Безрассудство юности, говорили они ей. «Ты же знаешь себя, Хелен. Ты любишь саму любовь». Ее привлекал запретный характер их отношений. Со временем она это поймет и забудет его.

Но понадобилось совсем немного времени, чтобы осознать, что чувства ее никуда не исчезли. Что то, что она испытывала к Магнусу, особенное. Он видел ее иначе, чем все остальные, и любил за это. Жажда страсти сыграла с ней злую шутку. Она принимала как должное его спокойную надежность. Уверенность в том, что он всегда будет рядом.

Она просила, она умоляла своих родных изменить решение, но союз с ненавистными Маккеями был для них немыслим. А потом стало уже слишком поздно. Магнус исчез, а отец обручил ее с Уильямом.

Она никогда не думала, что это навсегда. Она была уверена, что Магнус придет за ней. Но он не пришел. Вспыхнула война, и все необратимо изменилось.

Но может, в конце концов еще не поздно. Может быть, что-то еще удастся изменить?

– Все хорошо, Хелен? – Хелен обернулась и увидела, что леди Изабелла – или Белла, как она просила ее называть – наблюдает за ней. Женщина улыбнулась. – Или этот гребень тебе не по вкусу?

Хелен опустила глаза и покраснела, осознав, что уже какое-то время рассеянно глядит на гребень у нее в руке.

– Наверное, не стоило мне завтракать. Что-то желудок расстроился.

– Сегодня же день твоей свадьбы, – сказала Белла, – так что вполне нормально чувствовать, будто у тебя в животе порхают бабочки. Быть может, ты почувствуешь себя лучше, если ненадолго приляжешь?

Хелен покачала головой, ей внезапно пришло в голову, как сбежать. Она поднялась.

– Глоток свежего воздуха – вот все, что мне нужно.

– Я пойду с тобой, – вызвалась леди Анна, слышавшая последнюю часть их разговора.

– Нет, не надо, – быстро проговорила Хелен. – В этом нет необходимости. Я ненадолго.

Во второй раз за это утро Белла пришла ей на выручку.

– Анна, а разве ты не собиралась принести какие-то серьги?…

Недавно вышедшая замуж молодая женщина подскочила, и стала заметна мягкая округлость живота под складками платья.

– Ох, верно. Спасибо, что напомнила мне. Они прекрасно подойдут к твоим глазам, – сказала она Хелен.

– Когда вернешься, платье уже будет готово, – присовокупила Кристина с ослепительной улыбкой. Таких красавиц, как жена грозного вождя Маклаудов, Хелен видеть еще не доводилось.

Хелен кольнуло чувство вины оттого, с каким энтузиазмом все относятся к этой свадьбе. Все, кроме нее.

Белла дошла с ней до двери.

– Мне всегда нравилась тропинка через лес к часовне, – предложила она. – Полагаю, ты ее отыщешь. – Их глаза встретились. Искорка сочувствия во взгляде женщины убедила Хелен, что та по крайней мере кое о чем догадывается. – Я люблю их обоих, – тихо добавила бывшая графиня Буше.

Хелен понимающе кивнула. Что бы ни произошло, кому-то будет больно. Но уж такова жизнь.

Но в отличие от Беллы Хелен любит только одного из них. Она понеслась вниз по лестнице и выбежала из башни в холодное декабрьское утро. Толстое одеяло ледяного тумана еще не снялось со своих якорей и висело как илистое серое море надо всей округой.

К счастью, никто не выразил удивления тем, что невеста выбегает из ворот всего за несколько часов до свадьбы. Через несколько минут Хелен уже спускалась с невысокого каменистого взгорка, на котором стояла крепость, в сторону леса на юге.

Путь до маленькой часовни, которая служила духовным нуждам крепости и прилегающей деревни, был коротким. Каменное здание располагалось на пригорке посреди маленького леска. Вокруг было тихо. Так неестественно тихо, что Хелен стало немного не по себе.

Она замедлила шаг, впервые задумавшись над тем, что делает. Братья будут в ярости. А жених… разозлится? Она знала его не настолько хорошо, чтоб догадаться, как он отреагирует. Отец, которого нет уже два года, удостоил бы дочь своего знаменитого взгляда, которым награждал ее всякий раз, когда она совершала что-то вроде бы на первый взгляд совершенно логичное, но непонятное для него. Этот же взгляд практиковал и Уилл, частенько сопровождая его каким-нибудь замечанием насчет ее волос. Словно рыжий цвет каким-то образом объяснял все беспокойства, которые она причиняла.

Но все это теперь не имеет значения. Она знает, что делает. Она следует за своим сердцем. Что должна была сделать еще тогда, три года назад.

До часовни оставалось всего несколько шагов, когда она увидела его. Сердце подпрыгнуло к горлу да так и застряло там. Он сидел спиной к ней на камне чуть в стороне от двери в часовню с таким видом, словно никак не мог решиться войти. Грудь ее переполнилась нахлынувшими чувствами. Если существует хотя бы малейший шанс, что они могут обрести счастье, она не должна его упустить.

– Магнус. – Даже произнесение его имени пробуждало слишком много эмоций, и слово вырвалось сдавленным вскриком.

Он обернулся и моргнул, словно не был уверен, реальная она или просто привиделась ему. Одеревеневшая челюсть сказала ей, что он в конце концов разобрался и оценил все верно.

– Ты рано. – Сарказм и безразличие его тона расстроили ее. Она вглядывалась в него, ища того мужчину, которого помнила. Но когда-то теплые карамельные глубины его глаз теперь казались жесткими и незнакомыми.

Не обращая внимания на то, что от него так и веяло неприступностью, она сделала маленький шажок к нему.

– Я пришла, чтобы найти тебя.

Он поднялся.

– Для чего? Чтобы перетряхивать старые воспоминания? – Он покачал головой. – Это ни к чему. Возвращайся в замок, Хелен. Там твое место.

В том-то и дело. Ей нигде нет места. И никогда не было. Только с ним она могла бы его обрести.

Хелен искала малейший намек на гнев, малейший признак боли. Но тон его не выдавал никаких эмоций, кроме слабого чувства усталости, которое она слышала в отцовском голосе, когда совершала какое-нибудь «своеволие».

Три года – долгий срок. Возможно, чувства, которые он когда-то питал к ней, прошли. Она вдруг ощутила неуверенность, но решила все-таки не сдаваться. Это же Магнус. Спокойный, невозмутимый Магнус. Он должен понять.

– Я совершила ошибку, – тихо сказала она.

Если она надеялась получить какую-то реакцию на свои слова, то ее ждало разочарование. Сделав глубокий вдох, Хелен продолжила объяснение:

– Мне надо было уйти с тобой. Я хотела, но не могла оставить свою семью. Отец болел и нуждался в моем уходе. Все произошло так быстро. – Она подняла глаза, моля его о понимании. – Я была удивлена… напугана. Ты никогда до этого не говорил о браке. Ты даже почти не целовал меня.

Взгляд его сделался пронзительным, рот сжался в тонкую линию.

– Какой в этом толк, Хелен? Все в прошлом. Тебе незачем оправдываться передо мной. Ты ничего мне не должна.

– Я любила тебя.

Он замер.

– Очевидно, недостаточно. – Этот легкий укол пронзил ей сердце насквозь. Он, в сущности, прав. Она не доверяла своим чувствам. Тогда. Ведь ей было всего восемнадцать. Она не знала, чего хочет. Но теперь знает. Знает сердцем, что он тот мужчина, который предназначен ей самой судьбой. Ей был дарован редкий шанс обрести любовь, а она упустила его.

– Я все еще надеюсь…

– Довольно.

Он преодолел расстояние в несколько шагов между ними и схватил ее за руки. Ощущение его больших ладоней было так непривычно. На миг сердце ее подпрыгнуло в груди, когда она решила, что он вышел из себя. Возможно, его спокойное безразличие оказалось всего лишь игрой? Но, приподнимая ее так, что аж мыски протащились по земле, он полностью владел собой.