Моника Маккарти - Суровая нежность

Лорн прознал о его талантах и поручил возглавить отряд Смерти. Он его не подведет.

– У Брюса есть призраки, а у меня жнецы. Ему не сбежать от моей косы, милорд.

Лорн рассмеялся.

– Ей-богу, не в бровь, а в глаз. Каков твой план?

– Мы нападем, когда он заедет в горы, где помощи будет ждать неоткуда.

– Сколько человек его охраняют?

– Горстка рыцарей да несколько дюжин вооруженных всадников. Всего не больше пяти десятков воинов. С таким числом легко будет справиться при неожиданном нападении.

И опять они используют против Брюса его же собственную тактику. Брюс доказал эффективность малочисленного отряда в быстрых неожиданных атаках, устраиваемых в темноте, в местах по их выбору.

– А что там с его летучей армией? Удалось установить кого-нибудь из них?

Лицо Маккея тут же промелькнуло у него перед глазами. Он был почти уверен, что его старый враг входит в состав прославленного отряда. Он скрипнул зубами.

– Есть у меня кое-какие подозрения, но, думаю, вы удерживаете большинство из них на западе.

Лорн улыбнулся.

– И намерен продолжать в том же духе. Как скоро, по-твоему, дело будет сделано?

– У Брюса еще несколько крепостей, которые он планирует посетить до того, как повернет на запад. Полагаю, где-нибудь в конце июля. В августе он собирается устроить Игры горцев.

Он решил не упоминать, что они пройдут в Данстаффнэйдже – в отобранной у Лорна крепости.

Лорн нахмурился, не пытаясь скрыть своего нетерпения.

– Правду ли я слышал, что Брюса в Данробине опять свалила болезнь?

– Слухи, милорд, – заверил он его, удивившись, что новость дошла до ушей Лорна на западе, когда предпринимались такие усилия, чтоб сохранить это в тайне.

Яд был его просчетом. Больше он подобного не совершит. Ему повезло, что Хелен оказалась лучшей врачевательницей, чем он предполагал. Смерть Брюса в Данробине подвергла бы их клан опасности.

А он этого не хотел. Все, что он делает, он делает для Сазерлендов. Честь всего клана сильно пострадала, когда они вынуждены были покориться узурпатору, но он вернет ее, сразив Брюса и восстановив на троне Баллиола.

Понимая, что каждая минута, проведенная на шотландской земле, грозит ему опасностью, Лорн не стал задерживаться.

– Значит, в июле. – Они обменялись рукопожатием, и Лорн направился к своей лодке. Уже почти подойдя к воде, он обернулся. – Да, чуть не забыл. Ты оказался прав – были донесения о каком-то странном взрыве в декабре.

Он оцепенел. Гордон.

– Но не в Форфаре, – продолжал Лорн. – В Триве, когда Призраки Брюса, говорят, одолели две тысячи англичан.

Именно этого подтверждения он и ждал. Уильям Гордон был одним из прославленных стражников Брюса, а стало быть, и Маккей почти наверняка тоже в их числе.

И потом, есть еще Хелен. Что она знает? Он намерен это выяснить.

Связь не продлилась долго, и если Хелен надеялась, что узы, выкованные во время тех долгих часов отчаяния, когда они ухаживали за королем, будут означать возрождение их с Магнусом отношений, то ее ждало разочарование.

В последующие дни, когда состояние короля продолжало улучшаться, Магнус демонстрировал тот же ровный, непоколебимый нрав, который она так хорошо помнила. И, как и раньше, ей никак не удавалось разгадать его истинные чувства. Он был безупречно вежлив, но отстранен и холоден. Он не проявлял ни того отчаянно тоскливого желания, ни того влечения, которые поднимались у нее в груди и буквально душили ее своей силой всякий раз, как она смотрела на него. Ей уже стало казаться, что ей все это приснилось – и тот его бурный взрыв эмоций, и тот страстный поцелуй.

Его обязанности перед королем и ею, как целительницей, впервые со времени его приезда в Данробин, не позволяли ему избегать ее, но любые попытки личного разговора тут же пресекались. По мере того как королю становилось лучше, Магнус все меньше выполнял свои обязанности как личный телохранитель и все больше – как капитан королевской охраны. И эти обязанности отнимали почти все его время. Все чаще у постели короля можно было увидеть либо Грегора Макгрегора, либо Нейла Кэмпбелла, либо Александра Фрейзера.

Но Хелен понимала, что болезнь короля дала ей отсрочку. И не собиралась упустить эту возможность. Ее признание в любви не нашло отклика. Он скорее всего не поверил ей. Значит, придется просто доказать ему свою любовь, показать свои чувства, смело искушая единственным имеющимся у нее оружием: желанием, женскими чарами.

Одна беда – она не знала, как вдруг сделаться смелой. Ведь рядом не было женского руководства – особенно с тех пор, как Мюриел уехала, – а Хелен не была сильна в искусстве флирта и соблазнения. Поэтому она стала наблюдать за служанками. Однако это ей мало помогло, если только она не намеревалась носить платья, из которых грудь чуть ли не вываливается, наклоняться, чтоб налить эля, демонстрируя эту грудь во всей красе, и позволять мужчинам гладить себя по заду.

Но он был не так равнодушен к ней, как хотел показать. Она все время помнила о том поцелуе. Он хотел ее и готов был это признать. Это начало. То уязвимое место, по которому она может ударить. Если вожделение – тот меч, который пробьет его щит, она намерена сделать все, чтобы прорваться сквозь его оборону.

С отъездом Дональда это должно быть легче. Уилл отправил его в Инвернесс на поиски Мюриел, после того как первый гонец вернулся с пустыми руками. Но конечно, остаются еще ее братья.

Она поморщилась. Они крайне затрудняли ей все дело. Уилл пребывал в отвратительном настроении, что Кеннет объяснял болезнью короля. Когда она не ухаживала за королем, грозный граф, ее старший брат, так загружал ее обязанностями, что не оставалось времени больше ни на что. Кеннет был еще хуже. За исключением благословенных (и слишком коротких) двух дней, когда он ездил в замок Скелбо, ее непрошеный «защитник» почти не отходил от нее ни на шаг.

– Куда это ты собралась в это чудесное утро, сестра?

Она оцепенела. Он шел за ней буквально по пятам. Просто удивительно, как он при этом не наступал ей на ноги. Поделом ему было бы. Ее брат почти так же красив, как Грегор Макгрегор, только гораздо надменнее. За женское внимание ему никогда не приходилось бороться. Женщины падали к его ногам, и он разрешал им любоваться собой.

Хелен скрипнула зубами и попыталась улыбнуться.

– Я думала посмотреть, достаточно ли лимонов привезли. Король любит добавлять сок в свой эль.

Она сомневалась, слышал ли он ее ответ. Глаза Кеннета сузились, когда он окинул ее взглядом.

– Интересное платье, – медленно проговорил он. – Но мне кажется, в нем чего-то не хватает.

Щекам Хелен стало жарко, но она оставила без внимания его комментарии и явное неодобрение. Она взяла в руки тонкий шелк и растянула юбку, помотав ею для пущего эффекта. Серебристо-розовые нити заблестели на свету, вливающемся в высокие окна Большого зала, где он настиг ее.

– Красивое, правда? Последняя мода из Франции, мне сказали. На свадьбе леди Кристина была точно в таком же.

Вообще-то Хелен опустила лиф своего на дюйм, но не собиралась сообщать об этом. Какое значение имеет один дюйм?

Имеет, однако, и немалое, если судить по реакции брата.

– Леди Кристина – замужняя женщина, имеющая мужа, готового убить любого мужчину, который посмотрит на нее.

– А я вдова, – напомнила Хелен, упрямо задрав подбородок. – И буду носить, что хочу, брат.

Она видела, что Кеннет и сам не знает, забавляет его или раздражает это ее внезапное притязание на независимость.

Он с минуту задумчиво глядел на нее, потом, похоже, решил высказаться откровенно. Губы его растянулись в кривоватой ухмылке.

– Знаешь, это не поможет. Тебе его не разубедить. Маккей – гордец и упрямец, каких поискать, и разрази меня гром, если я сейчас этому не рад. Ты отказала ему и вышла за его друга; потребуется куда больше, чем платье с низким вырезом, чтоб заставить его передумать.

Обозлившись, Хелен раздраженно зыркнула на него.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь. – Но горячий румянец на щеках опровергал ее слова; ей было неловко, что ее замысел оказался столь очевиден.

Братья могут быть такими несносными. Особенно если только смеются и щиплют ее за нос, как будто ей всего два годика.

– Ах, Хелен, ты все еще слишком наивна. – На лице у него было написано это выводящее из себя «ах, глупышка Хелен». Если он сейчас притянет ее к себе под мышку и взъерошит голову, она точно заедет ему в живот, как делала, когда была девчонкой. – Одна ночь в качестве замужней женщины не делает тебя кокеткой.

Не было даже одной ночи, но говорить ему об этом она не собиралась. Это лишь подкрепит его довод, а «вдовство» дает ей некоторую свободу, которую она не желает потерять.

– Черт, этот ублюдок так упрям, что залезь ты к нему в постель хоть нагишом, он скорее всего не заметит.

Кеннет так хохотал, что проглядел вспышку неожиданно возникшего любопытства в ее расширившихся глазах. Залезть к нему в постель нагишом… Боже милостивый… неужели женщины так делают? Мера казалась крайней, но она добавила ее к мысленному списку своих приемов обольщения.

Она хотела было поблагодарить брата за подсказку, но подумала, что вряд ли он сочтет это забавным.

– Если мы закончили, я пойду. Мне надо позаботиться о еде для короля.

– Ах, Хелен, не поднимай перышки. Прости, что я смеюсь.

Она попыталась приструнить его строгим взглядом, но его голубые глаза, так похожие на ее, искрились смехом.