Моника Маккарти - Суровая нежность

Поддержание мира между ее родными и Магнусом потребует от нее невероятных усилий. Как же она найдет время убедить Магнуса дать ей второй шанс? Доказать ему, что она изменилась? Что хочет быть с ним?

К тому времени как она добралась до другого конца зала, мужчины исчезли. Увидев темно-рыжую голову Дональда, лавирующую в толпе в сторону очага, она выбежала из зала в коридор, построенный для соединения Большого зала с донжоном, и заметила Магнуса, как раз когда он ступил на лестницу.

– Магнус!

Сердце Хелен сжалось, когда он, услышав ее голос, оцепенел. Очень медленно, как человек, готовящийся к битве, мужчина обернулся.

Она поспешила к нему, стараясь думать только о том, что собирается сказать. Особенно когда он смотрел так…

Она закусила губу. Грозно.

Пульс ее участился, по коже пробежал трепет. Большой, устрашающий витязь был далеко не тем рослым юношей из ее воспоминаний. Этот контраст смущал ее, и ей пришлось напомнить себе, что это тот же самый молодой воин, которому она отдала свое сердце, – только у него стало намного больше мускулов и чуть больше шрамов.

Она резко остановилась перед ним, запыхавшись от бега, и в волнении затеребила юбку.

– Э… в королевских покоях есть все необходимое?

– Да, все замечательно, – отрывисто бросил он. – Возвращайся к своим гостям, Хелен.

Она смотрела на него, не зная, что делать, как до него достучаться. Как преодолеть эту ледяную стену, которую он возвел между ними.

– Но разве ты не хочешь потанцевать?

Она всегда мечтала об этом, но вражда с семьей этого не позволяла.

Какое-то странное выражение промелькнуло на его лице.

– Нет, но я уверен, тебе не составит труда найти кавалера.

Хелен нахмурилась, озадаченная его тоном.

Она положила ладонь ему на руку, и сердце ее защемило, когда он дернулся.

– Неужели ты забыл? Ты как-то сказал, что был бы горд вывести меня на рил и никто не сумел бы остановить тебя.

– Я был мальчишкой, – бросил он, уклоняясь от ее руки. – И говорил много такого, чего на самом деле не имел в виду. – Он метнул в нее резкий взгляд. – Как и ты.

– Почему ты ведешь себя так? Почему делаешь вид, будто между нами ничего не было?

– А почему ты полагаешь, будто еще что-то есть?

Она резко втянула воздух и даже слегка пошатнулась, как если б он ударил ее прямо в грудь.

Что-то в ее раненом взгляде, должно быть, тронуло его. Напряжение, казалось, оставило одеревенелые мышцы. Он пропустил волосы сквозь пальцы, как делал всегда, когда был расстроен.

– Я не хочу делать тебе больно, Хелен.

Она подняла на него глаза, полные слез.

– Тогда зачем же делаешь?

– Потому что то, чего ты хочешь, когда так смотришь на меня… это невозможно.

– Почему?

– Хелен!

Она тихонько чертыхнулась, услышав позади голос брата Уилла. Но не обернулась, не сводя глаз с Магнуса, наблюдая, как его рот сжался в твердую складку.

– А ты разве сама не знаешь?

Ее семья? Что он имеет в виду?

– Хелен!

Уловив в голосе резкость, она в расстройстве развернулась и увидела лицо взбешенного Уилла, испепеляющего ее взглядом.

– Где она? Ты ее видела?

Хелен заморгала.

– Кто?

– Не важно, – бросил он и зашагал в сторону двора.

Кто бы она ни была, Хелен посочувствовала ей. Ее грозный брат в эту минуту выглядел готовым кого-нибудь убить.

И хоть раз в жизни это был не Магнус. Но когда она обернулась, поняла почему. Магнуса уже не было.

Мюриел выбежала из зала, едва танец закончился.

О Господи, Господи, Господи! Отчаянная мольба эхом звучала у нее в голове.

Он женится…

Она запнулась, когда волна боли поднялась в душе, наполнила грудь и подступила к глазам прежде, чем она сумела отогнать ее.

Нет! Она не будет по нему плакать. Он не стоит ее слез.

Но зачем же он это делает?

Тело сотряс сухой, обжигающий всхлип. Почему ей так больно? Как она позволила этому случиться? Ведь не дурочка же она. Не наивная, доверчивая простушка, которая верит в сказки со счастливым концом. О том, как жесток и несправедлив мир, ей известно давно и не понаслышке. У нее никогда не возникало желания отдать свое сердце мужчине. Она даже не думала, что такое возможно.

Она избрала иной путь.

Это несправедливо. Разве мало она страдала?

– Мюриел!

О Боже, нет! Она побежала быстрее. Прочь из крепости. За пределы его власти.

Но он никогда не отличался сдержанностью.

– Проклятье, Мюриел. – Граф схватил ее за руку и, дернув, вынудил остановиться. – Клянусь всем святым, ты выслушаешь меня.

Она ощетинилась, боль обратилась в гнев. Она ненавидела, когда он так с ней разговаривал: как холодный, властный граф Сазерленд с ничтожной подданной.

Как мог этот суровый, грубый мужчина завоевать ее сердце?

Но ведь он не всегда такой. В редкие, беспечные мгновения он может быть забавным, нежным, страстным…

«Я люблю тебя, Мюриел». Да, видно, недостаточно. Она поймала свое сердце и водворила его туда, где оно должно быть. В груди, не в облаках.

Вздернув подбородок, она встретилась с ним взглядом.

– Не прикасайтесь ко мне.

Никогда больше не даст она ему права прикасаться к ней. Он единственный оставшийся на свете человек, который хорошо знает, почему насильственное прикосновение так ей противно.

Пытаясь сохранить как можно больше достоинства, она поборола порыв уйти и посмотрела ему в лицо.

– Вы чего-то хотели?

Глаза его сузились от ее холодного, безразличного тона.

– Я не возразил, когда моя сестра посадила тебя на помосте. – Она постаралась не вздрогнуть, но жестокое напоминание о разнице в их положении больно резануло. Он потемнел лицом, не замечая или не обращая внимания на боль, которую причинил ей. – Но я не потерплю, чтоб мой дом превращали в бордель.

Она была так ошарашена, что даже не нашлась что ответить. Могла только потрясенно смотреть на красивое лицо мужчины, который сейчас казался ей незнакомцем. То, на что он намекает, просто невозможно – по крайней мере для того мужчины, которого она знала.

Как до этого дошло? Как нечто настолько чудесное могло так извратиться?

Из-за того, что она не дала ему того, чего он хотел?

– Прошу меня простить великодушно, – проговорила она чопорно, старательно цепляясь за обрывки своей несчастной гордости, – но я не понимаю, о чем вы толкуете!

Он наклонился ближе, его синие глаза вспыхнули каким-то опасным чувством, которое она не смогла определить.

– Я толкую о том, как ты вела себя с одним из гостей в моем доме.

До нее наконец-то дошло.

– Вы имеете в виду Макгрегора? – потрясенно выпалила она.

Его рот сжался.

Ей стало смешно. Эта мысль была так нелепа. Макгрегор – красивый дьявол, и ей было лестно его внимание, но кокетничать с ним даже не приходило в голову…

Она ахнула, понимание ударило подобно молнии. Он ревнует. Этот мужчина, разбивший ей сердце на мелкие осколки, ревнует. Потому и ведет себя так.

Дурак. Какой же он дурак.

Она собрала всю боль, которую он причинил ей, в комок презрения. Он не стоит более ни секунды ее времени. Он сделал свой выбор, а она сделала свой.

– Следующий раз я буду более осмотрительной.

Она повернулась, игнорируя его, и пошла прочь. Но он остановил ее, снова схватив за руку.

– Ты не собираешься это отрицать?

Если б она не была так зла, то рассмеялась бы над его мальчишеским возмущением. Сердце колотилось, но она упорно не смотрела на удерживающую ее руку. Не собиралась дать ему понять, как действует на нее это прикосновение. Как ощущение его пальцев обжигает кожу. Как встают дыбом волоски на руках. Как каждой клеточкой своего существа ей хочется прильнуть к этой мощной груди и позволить этим рукам еще раз обвиться вокруг нее. Как горят губы воспоминанием о его поцелуе.

«Я люблю тебя, Мюриел», – вновь прозвучал его голос у нее в голове, но она заставила его замолчать.

– Я не считаю, что должна вам что-то объяснять. Вы мне не вождь, не отец и не… муж. – Грудь сдавило. Она сделала глубокий, прерывистый вдох. – Я не отчитываюсь перед вами.

Ей следовало бы знать, что не стоит бросать вызов могущественному, властному мужчине. Сэр Уильям, граф Сазерленд, не любит получать отказ. Глаза графа опасно вспыхнули, прямо как у его вспыльчивого брата.

– Пока ты живешь на моей земле, ты будешь отчитываться передо мной. – Голос его был непререкаемым и твердым как сталь.

– И что же вы сделаете? Подчините меня своей воле? Вам станет легче, если я буду у вас под каблуком и вы сможете меня контролировать? Я не дала вам того, чего вы хотите, поэтому теперь вы будете изводить меня и командовать мной?

– Иисусе. – Рука его упала, словно она обожгла его. – Нет, конечно.

Она заметила мимолетный проблеск отвращения к себе, прежде чем маска холодного, властного графа вернулась на место.

Они мерились взглядами в угасающем свете дня. Властный мужчина, не привыкший к отказам, и слабая женщина, которая посмела сказать ему «нет».

– Я не хочу, чтоб ты проводила так много времени с моей сестрой, – сказал он через минуту. – Это… – Он замолчал. – Это может заронить ей в голову нежелательные мысли.

Как легко ему причинить ей боль. Не надо даже стараться. Несколько небрежно брошенных слов, и она уже мучается. Как он может говорить, что любит ее, если не уважает?