– И не только вашего Сеню. Я многих собак помню. Я ж не глубокий старик со склерозом. Хотя… вот человеческие лица запоминаю труднее. Память подводит.

– А говорите – не старик, – усмехнулась Варя, потом сообразила, что ляпнула, и рассудительно добавила: – Да, не старик, конечно же. Старики, они же… старые, мудрые, в смысле. Вы тоже, конечно, мудрый, но…

– О-ой, – рассмеялся Оксаров, – когда ты начинаешь исправлять ошибки, получается в десять раз хуже. Запомни.

Варька не могла ничего запоминать. Сначала она вся была на нервах, а потом, когда поняла, что сейчас может только ждать, ее стало клонить в сон. Наверное, сказывалась и вчерашняя ночь, и сегодняшний переезд.

Оксаров всю ночь рассказывал ей какие-то байки про собак, про кошек в ветеринарке, Варя его слушала, восхищалась – до какой же степени он любит животных, но чем ближе время подходило к утру, тем сильнее возрастало ее напряжение. Да чего там. С того момента, как пропал Сеня, она ни на секунду не расслаблялась. Она каждой клеточкой чувствовала, как страдает ее пес. И, может быть, от нервов, может, еще от чего, но она все зевала и зевала.

– Зеваешь? – обернулся к ней Оксаров. – Скучно стало?

– Да нет, – изо всех сил таращила глаза Варя. – Это я уже вторую ночь воюю. Вчера ночью я к Лошаковой на дом бегала… ужас. Надо и тех собак, что у нее дома, тоже вывозить.

– Если подключатся органы, там всех вывезут, – успокоил Оксаров. – А ты, стало быть, уже вторые сутки на нервах? Это у тебя, милая моя, защитная функция организма – зевания твои.

– Да ладно, – отмахнулась Варя. – Давайте лучше еще поговорим, что ли. Вот у вас есть собака?

– Нет, – покачал головой Оксаров. – Своей собаки у меня нет. Все думал, построю дом, женюсь, заведу собаку, но пока получилось только дом построить.

– И чего, ни разу не женились? – удивилась Варя. – Вы же не мальчик уже!

Оксаров тяжело вздохнул и постарался говорить спокойно:

– Варя, вот сколько тебе лет?

– Мне – тридцать. С хвостиком. Тридцать один… А что?

– А мне сорок! – с нажимом проговорил Вадим Борисович. – Без всяких хвостиков. Так что я не намного тебя старше, а ты мне уже весь вечер поешь про пенсию!

Варе и в самом деле стало стыдно – чего это она?

– Сами же говорили, что это защитная реакция организма, – нашлась она. – Так и что – у вас так и не было жены? Вам же уже можно жениться-то!

– Жена была. А вот собаки не было.

– А куда жена делась? – спросила Варя и вдруг засмущалась – чего-то она уж больно становится похожа на свою маменьку. – Нет, я… это я так, болтаю всякую чепуху, чтобы не уснуть. Вы не обращайте внимания.

Оксаров покачал головой.

– Жена у меня очень хорошая женщина. Очень! Таким женщинам нужно много внимания. А я… в общем, мы не сошлись характерами.

– И мы не сошлись… – вздохнула Варя. – У меня тоже был муж. Почти муж… два. Один, как только узнал, что у меня наследство, так и… окончательно порвал со мной все дела. И фирму забрал. Сказал, чтобы я сама бизнесменшей становилась. А второй наоборот. Узнал, что есть деньги, и сразу стал в мужья набиваться. Он, наверное, тоже очень хорошим мужчиной был. Потому что тоже только к себе внимания требовал. А моего Сеню… В общем, я его выгнала.

– Не переживай, – похлопал ее по руке Оксаров. – Еще помиритесь.

Варя подняла на него огромные глазищи:

– Он моего Сеню продал.

– Кхм… – крякнул Вадим Борисович и погрозил пальцем. – Вот только узнаю, что ты с ним помирилась, я тебе… две глистогонки зараз вкачу, поняла? Будем гнать глистов!

– Я уже прогнала. Без врачебной помощи.

Разговор прервала хрупкая женщина, постучавшая в окно.

– Открывайте, свои, – кивнула она. – Меня Света зовут. Ник – Даня. Вы тут как? Все нормально?

– Нормально. Никто не выезжал. Мы б отзвонились, – ответила Варя, открывая заднюю дверь. – Садитесь.

– Ну и у нас все тихо, – устроилась в машине Даня. – Был хозяин гаража, видно, что сильно недоволен. Это и понятно – кому ж такая шумиха понравится. Уехал. Лошакова заперлась в гараже…

– А она ничего с собаками не сделает? – снова заволновалась Варя. – Света! Может быть, взломаем гараж и… заберем всех собак. Чего ждать-то? Лошакова, может, там их всех перебьет!

– Не перебьет. Зачем она себе могилу рыть будет? – тихо проговорила Света. – А нам сейчас никак нельзя никаких действий предпринимать. Забрать, может, собак и заберем, а потом как? Все по новой? Тут уже такие силы завязаны. Надо все по закону.

Варя никак не могла успокоиться. У нее уже не было сил сидеть и ждать.

– Надо побольше машин, – рассуждал Оксаров. – Собак много, на чем-то вывозить придется. Поводки, ошейники нужны… Сейчас своим позвоню, пусть готовятся.

– А передержки есть? – спросила Варя. – Куда их потом?

– Девочки, которые могут обеспечить передержки, на низком старте, – кивнула Света. – Олег в Печатниках отзвонился, тоже готов принять, но у него открытые вольеры. А собаки в плохом состоянии, надо по домам распределить. Но передержки есть.

– Лекарства у меня с собой, – сказал Оксаров. – И еще, собак кормить дробно, часто и помаленьку, передайте тем, кто возьмет на передержку. Неизвестно, сколько они у нее там голодом сидели. Постараюсь всех осмотреть. Тяжелых возьму с собой. В клинику позвоню, чтобы все наши тоже были наготове.

– Уже подъезжают машины, – позвонив, сообщила Барракуда. – Вам отправить?

– Пока не надо, – отказался Оксаров. – Лошакова уже не будет никого вывозить. Там остались только машины, водителей тоже нет – ушли.

– Уж скорей бы… – не терпелось Варе.

Даня посмотрела на телефон:

– Скоро начнется, – заметила она и вышла из машины.

Не успела Даня отойти, как у нее зазвонил телефон. Она о чем-то быстро переговорила и повернулась к Варе и Оксарову.

– Только что эта тварь выходила к Наташе Барракуде. Предлагает купить у нее всех собак сразу. Собак там много… Очень много.

– Я куплю! Сеню куплю!

– Нет, – рявкнул Оксаров. – Если выкупать, то надо всех. Там тои, бульдоги, таксы, а они совсем голые. А ты выйди, посмотри, мороз какой! А гаражи у нее не отапливаются. Испугалась Лошакова, значит.

– Сейчас на форуме, Наташа говорит, люди на два лагеря разделились – выкупить или дождаться СМИ. Только с телевидения приедут утром. Сейчас уже… уже половина восьмого утра. А мороз-то…

Да, отчего-то в эти дни, как назло, мороз стоял под тридцать. И голым собакам… да живы ли они там? В машине было тепло, однако стоило выйти на улицу, и зубы начинали отстукивать дробь.

Неожиданно подъехала машина Барракуды. Наташа выбралась из салона и перебралась к Оксарову. В руках у нее был ноутбук. Даня тоже села – говорить на морозе совсем не было сил.

– Пипец! – не могла сдержать эмоций Наташа. – В гаражах никого нет! Лошакова просто ушла! Не на машине уехала, а пешком! Говорят, у нее в другом гараже выход сразу на улицу.

– Так у нее тут два гаража? – удивилась Варя.

– Три, – печально вздохнула Наташа. – И никого в этих гаражах нет. Что делать? На форуме уже переругались все на десять рядов – одни за то, чтобы выкупать собак, другие – дожимать эту гадину.

– Если не приедет телевидение сегодня, – почесал переносицу Оксаров, – многие собаки еще одну такую ночь не переживут.

– А без телевидения овчинка выделки… – вздохнула Даня.

– Давайте же выкупать! – не могла сидеть на месте Варя. – Они ж там мерзнут!

Оксаров резко усадил Варю на место и прижал к себе.

– Не истерить, – спокойно скомандовал он. – Осталось подождать немного… Да они уже и должны подъехать, эти телевизионщики. Где их носит?

– Блин! – скрипнула зубами Даня. – А эта сволочь уехала! Что снимать-то будут?


Телевизионщики приехали. Барракуде отзвонились с другого выезда, и все три машины – Данина, Наташина и машина Оксарова – рванули туда.

Девушка в легкой шубке и длинноногий паренек с камерой уже стояли возле машин форумчан. Форумчане высыпали наружу. Народу было много, и все старательно уговаривали девушку в шубке начинать съемки, но та упрямо не видела сюжета.

– Мы не можем снимать просто гаражи, – раздраженно говорила девушка. – Только ваших эмоций мне мало. Должен быть развернутый репортаж. А это… это несерьезно.

– Ну, девушка! Ну, вы сами-то послушайте! – упрашивала телевизионщицу форумчанка под ником Бруни. – Вы же слышите, – там же рядом стоять невозможно – они так скулят! А мороз какой! И у нее три гаража с собаками. Неужели трудно понять?!

– Да что я снимать-то буду? – уже откровенно психовала девушка. – Вой этот ваш? Это на радио! Короче… подготовьтесь, а потом… Леша, поедем!

– Да вы хоть так снимите! – кричала ей вслед Варя.

Но телевидение осталось глухим.

– Зашибись! – уже чуть не ревела Варя.

Люди возле машин гудели, ждали, что скажут Даня и Барракуда. А те и сами толком не знали, что делать.

– Вот тебе и дождались! – металась возле машины Барракуда. – Блин, куда эта зараза-то подевалась?

– Вот что, – спокойно рассудила Даня. – Будем выкупать. Что думаете?

– Я, как врач, говорю, – потер переносицу Оксаров. – Если вас интересуют собаки – нужно выкупать, и срочно. Если вы желаете только наказать Лошакову, тогда… тогда надо… короче, я тогда тут не нужен.

– Наташ, пиши нашим, – вздохнула Даня. – Пусть решают. Только на все про все час. Пока Лошакова не вернулась.

– Сколько она хочет за всех? – спросила девушка в шапке-ушанке по имени Люда.

– Тридцать тысяч, – ответила Барракуда. – У нас сейчас таких денег нет. Но наши быстро соберут. Только привезти надо.

– Значит – выкупаем? – уточнила Даня.

– Свет, я их видела, – вздохнула Наташа. – Их там оставлять… никак.

– А Сеню? Сеню ты видела? – вздрогнула Варя.

– Варь… прости… – пожала плечами Барракуда. – Там три голдена, это точно, а вот Сеня или нет. Я ж его только по фото… Но рыжих два.