Маргарита Южина - Супружеский ошейник

Следующее утро и в самом деле началось хорошо. Просто замечательно. Они шли с Сеней с утренней прогулки, когда из машины им навстречу бросился Георгий.

– Варя… Варь… Ты прости меня, – сразу стал он извиняться, стыдливо отводя взгляд. – Я вчера был какой-то… прямо и сам не знаю, как заклинило!

– Да что ты! – обрадовалась Варя. – Это ты меня прости! С работы притащилась, устала, как не знаю кто… Зато сегодня я почти свободна. И могу… могла бы… в общем, если ты не против… мы могли бы с тобой вместе съездить за цветами…

Георгий улыбнулся.

– Варь, я только «за». Забрасывай своего кобеля домой, и поедем.

Варя тоже улыбнулась, хотя… ну как-то не совсем понравилась ей эта фраза. Но… Георгию же тоже может многое не нравиться. Она поспешила домой, пес потрусил за ней.

– Сеня, – тихонько делилась с ним Варя. – Ты не представляешь, я так рада, что он приехал! Он хороший, правда. Ты сам потом поймешь. И вы, знаешь, какими друзьями станете! Ого! Просто у него никогда не было собаки. Сень, я побежала, я сегодня недолго, только цветы в павильон привезем и обратно, ага? А потом… потом мы с тобой так долго будем гулять! Опять далеко на берег пойдем, где Гектор, Тим и Гришка. Вот ты с ними наиграешься!

Сеня не хотел оставаться один. Но он уже прекрасно понимал, что хозяйка его не бросает. Просто у людей есть дела. И у собак… у собак тоже есть одно важное дело – ждать своего хозяина. И он будет ждать.

Сенатор положил свою большую морду Варе на колени и уставился ей в глаза понимающим взглядом. Варя чмокнула ретривера в нос и быстро поднялась.

– Сеня, он же меня ждет, имей совесть, – шутливо нахмурила она брови и выскочила из квартиры.

Они купили цветы очень быстро – уже точно знали, что им надо и куда ехать. Варе даже было немножко жалко – так бы и ездила с Георгием по городу. Стрела дороги, приятная музыка, а рядом он! У него был такой красивый профиль! Ленечка был совсем другим. Несмотря на то что Семистуков важно назывался генеральным директором, а Георгий был обычным частным предпринимателем, Ленечка значительно ему уступал. Георгий – это же воплощение мужественности, собранности, потом чего еще… да неважно! Георгий, это… Варька уже открыто любовалась им, а тот, похоже, это видел.

– Варь, сейчас посмотрю, как твоя мать справляется. Ты говорила, она продавец от бога.

Вот уж за кого Варя была спокойна!

Когда они вошли в павильон, матушка Вари занималась важным делом. Она капала воск на опавшие лепестки хризантем и приклеивала их обратно.

– Мам… – вытаращилась Варя. – Мама! Ты что делаешь-то? Это еще что за техника молодежи, я тебя спрашиваю!

– А ты не спрашивай… – даже не подняла на нее глаз маменька. – Ты гляди, да учись, дуреха. Это ж скоко мы денег на ветер не выбросим, подсчитай!

Варя готова была от стыда провалиться сквозь землю. Нет, ну ладно бы она это одна увидела… может, и впрямь бы кое-что взяла на заметку, но это ж увидел Георгий! А она ему только что нахваливала свою мать! Вот сейчас начнется…

Но Георгий лишь завороженно смотрел на то, что делает пожилая леди.

– И чего? – наконец спросил он. – Они не отваливаются?

– Смотря как приклеишь, – важно отвечала дама. – У меня не отваливаются. Вишь, как славно получилось.

– Обалде-еть… – открыл рот Георгий. – Жен… Простите, а как вас звать?

– Валентина Наумовна. Пятидесяти пяти лет, – представилась Варькина мать. – Чего ж молчишь? Скажи – очень приятно познакомиться.

– Оч-чень приятно! – послушно повторил Георгий.

– Мама! – смущенно одернула Валентину Наумовну Варька. – Ну хватит уже! Бросай свою хризантему!

– Варь, да погоди ты! – прервал ее Георгий и подошел к продавцу ближе. – Нет, это ж надо, как тут и было!

– Ты, главное, обрати внимание, – напыщенно учила Георгия Валентина Наумовна. – Вот эти лепесточки коротенькие, их поближе к серединке, а которые подлиннее, те к краю, сообразил?

– Ну да, – кивнул Георгий. – А вот этот лепесток… Дайте-ка я его оборву, он уж совсем дохлый.

– Я тте оборву! – рявкнула на него женщина. – Оборвет он! Да ты знаешь, что после твоего «оборву» здесь все лепестки посыпятся! Это ж надо… аккуратненько, ножничками…

Варя непроизвольно улыбнулась. Похоже, у Георгия с тещей отношения завязываются быстрее, чем с невестой.

– Георгий, поедем, – заторопила она и обернулась к матери: – Кстати, мам, познакомься, это Георгий, мой друг. Любимый.

– Ага, – мельком глянула на любимого друга Валентина Наумовна. – Этот-то получше Семисукова будет… поумнее.

– Мама! – покраснела Варька. – Ты вот лучше… лепестки клей.

В павильон вошел мужчина.

– Здрассьте, мне букетик, – не глядя на букеты, попросил он продавца.

– Сейчас будет, – засуетилась Валентина Наумовна. – Вам подороже? Подешевле?

– Мне покрасивее.

– А! Тогда… – Валентина Наумовна затаила дыхание и выставила перед покупателем уже изрядно повядший букет. – Посмотрите, исключительные цветы. Эквадорские розы. Я вижу в вас знатока. Понимаю, такой букет вы оцените по достоинству!

– Я оценил! Женщина, – вдруг оскорбился покупатель. – Но… но он же уже не свежий!

– Да кто вам такое наговорил! – искренне возмущалась Валентина Наумовна. – Значит, у Машки, что за углом, у которой все лилии скотчем привязаны – у нее свежие! У Дашки, у которой все розочки на «Момент» посажены, у нее букеты свежие, у Клашки, у которой хризантемы оконной краской подкрашены, – тоже свежак, а у меня, где розочка из самого Эквадора к вам добиралась! У меня… Да я бы на вас посмотрела, если б вы оттуда прилетели! Это, между прочим, не краснодарские! Это… Эквадор!

– Но они же!.. – уже начал паниковать мужчина. – Но… вы же сами-то посмотрите! Они же и дня не простоят! У них же все отвалится!

– Здра-ассьте! – уперла руки в бока Валентина Наумовна. – А то я на них не смотрела! На базе они, значит, месяц лежали, и ничего не отвалилось, у нас неделю стоят, а у вас за день все отвалится! Не хватает денег, так и скажите! Берите вон тогда… я не знаю, фиалочку за сто пятьдесят! А то стоит он, мне тут мозги пудрит – букет ему нужен!

– Мужчина, напрасно вы так, – вежливо повернулся к покупателю Георгий. – Букет изумительный. И с чего вы взяли, что он… что он куда-то провалится?

– Но вы посмотрите, – разглядывал цветы мужчина. – Ну вот эта роза, это что? У нее же уже лепесток набок! И листик уже сухой.

– Букет, уважаемый, это творчество, – мило объяснял Георгий. – Это не просто охапка цветов. Это… взгляд художника. Посмотрите – именно такое сочетание бутонов и распустившихся цветов, свежих и увядших… не это ли вся наша жизнь?

– И все же… – еще немного сомневался мужчина.

– Берите и не сомневайтесь, – добил Георгий. – Не будьте же серой массой, ваша женщина вам этого не простит.

Мужчина-покупатель выбился из серой массы, то есть купил увядший букет, а Валентина Наумовна и Георгий переглянулись.

– Сынок, слова спиши… про художников, ага?

– Спишу… а вы у того вон букетика розочкам краешки подстригите, чтобы не так вяло смотрелись.

– О, спелись… – пробурчала Варя. – Мам, ты давай принимай цветы и… и чтобы торговала только свежими букетами! Я послезавтра заступлю, весь этот старый хлам выброшу, от стыда подальше.

– Вот что! – уперла руки в бока маменька. – Я что тебе хочу сказать, милая дочь… Вот есть ты хозяйка этого дела, и будь! И в продавцы не лезь! Я уж тут сама! Продавцом, им ведь родиться надо. А я тебя… неизвестно кем родила – не мальчонкой, не зверушкой… Ты вот за все время работы… скоко ты там трудилась-то, клиентов отпугивала. Два дня? Так вот ты за это время и тыщи не наработала! А я с утра уже под трешку выхожу! И не надо мне здесь бизнес крушить! Мы тут сами будем… я и Ванюшку притащу, пусть букеты вертит, а то сидит дома Емелей, все ждет, чтоб по щучьему велению было! Так что…

– Погодите, – перебил ее страстный монолог Георгий. – Сколько вы уже наторговали?

– Ну… пятьдесят рублей не хватает до трешки.

– Варя… – обессиленно выдохнул мужчина. – Я тебя прошу… я тебя просто умоляю… чтобы близко к павильону не подходила! Пусть эта святая женщина дарит людям радость!

– Чего это уж сразу и дарит? – насторожилась святая женщина. – Пусть платют и покупают. А то – дарит! Ишь чего!

– Все, Варя, мы можем ехать. Я теперь абсолютно спокоен.

– Да, доча! – окликнула Варю уже возле дверей Валентина Наумовна. – А зарплату я себе тыщу возьму. Заработала. За остальными-то деньгами завтра заезжай.

– Ну и что, – как маленькая девочка, радовалась Варя, – я тебе говорила, у меня классный продавец? Говорила? А ты. Три тысячи! Это ж обалдеть! Георгий, нам это надо отметить, как считаешь?

– Согла-асен! – пел Георгий. – Сейчас заедем в магазин, а потом… потом ты будешь готовить праздничный ужин, а я… я – для тебя сюрприз!

– Какой? – удивилась Варя. И стала по-детски допытываться: – Ну Георгий, ну скажи-и! Так не че-естно!

– Потерпи! Сюрприз раньше времени не открывают, а то он погибнет.

Георгий не рассказал, что он придумал, так и уехал ставить машину.

Варя гуляла с Сеней недолго, всего полчаса.

– Сенечка, – говорила она ему. – Ты же понимаешь, мы никак не можем сегодня все прогулять. Ну да, я обещала тебе встречу с твоими друзьями, только… Солнышко мое рыженькое, но… я же тоже хочу друга. Мне не надо много… Сенечка, я так его люблю. А погуляем мы завтра, хорошо? Завтра будем ходить долго-долго, а сегодня ты все дела сделаешь и…

Сеня все понимал. У хозяйки сегодня было такое хорошее настроение, так радостно блестели глаза, так срывался голос и такая улыбка блуждала по лицу… ну, конечно же, он и завтра мог погулять с друзьями, и потом как-нибудь. Ему ведь главное, чтобы она, Варя, была рядом.

Вернувшись домой, Варя на скорую руку приготовила ужин, а Георгия все еще не было.

– Не случилось ли чего? – запереживала она и набрала номер.