— Бертран! — гневно вскричала леди Аскот, когда сын небрежно махнул рукой в ее сторону, но он не обратил на нее внимания. — Я был всего лишь пешкой! Такой же жертвой, как леди Эммалена.

Блейк и Эмори переглянулись с презрительными усмешками. Короля же это представление позабавило.

— Прекрати холуйствовать, будь мужчиной. Ты увяз в этих грязных делах по шею! — Быстрый кивок короля, и двое его солдат выступили вперед, чтобы забрать Бертрана.

Король тем временем обратился к леди Аскот. Блейк и Эмори опустили мечи и грозно посмотрели в ее сторону. Под их гневными взглядами она продержалась чуть подольше своего сыночка.

— Это все Гита! — взвизгнула леди Аскот. — Это она все придумала. Я велела ей проникнуть в замок Эберхарт, только чтобы разузнать, как там обстоят дела. А она решила вас отравить. Она же и ударила вашу жену по голове…

Внезапно причитания леди Аскот оборвались, потому что служанка, которую она обвиняла, протолкнулась сквозь толпу вооруженных мужчин и рывком сдернула злобную старуху с лошади. Никто и шевельнуться не успел, как Гита приставила кинжал к горлу своей хозяйки.

— Я счастлива, что наша преданность взаимна, — прошипела она и, когда Эмори сделал движение в ее сторону, сильнее нажала кинжалом, так что на шее леди Аскот появилась капелька крови. — Нет, Эйнфорд, возможно, у вас девять жизней, как у кошки, но боюсь, леди Аскот такой живучестью не отличается.

Эмори пожал плечами. Угроза Гиты оставила его равнодушным.

— Ну так убей ее! — Леди Аскот сдавленно вскрикнула, протестуя, и тогда он, повернувшись к Гите, добавил: — Кстати, если она умрет, ты лишишься своей защиты.

На это Гита только криво усмехнулась и, пятясь, стала отступав, увлекая за собой леди Аскот. Их сторонники медленно расступались перед ними.

— Кажется, я допустила несколько ошибок, — сказала Гита. — Во-первых, я решила поддержать эту старую ведьму, уверенная в ее победе…

— А во-вторых, ты недооценила меня, — надменно отозвался Эмори, преследуя ее.

— Да, больше я такого не повторю! — воскликнула она.

Незаметно они оказались на краю рва, и Гита остановилась. Леди Аскот в страхе забилась в руках своей наперсницы, та сделала неловкое движение и оступилась… И все было кончено: кинжал Гиты пронзил горло старой леди. А сама служанка, потеряв равновесие, полетела вниз головой в зловонную яму рва, прихватив с собой хозяйку.

Увидев это, Эмори отчаянно закричал. Ближайшие к нему воины кинулись вперед, но было поздно. Обе женщины скрылись в темной глубине рва. Воинам осталось только растерянно стоять, выжидая, не покажется ли хоть одна из них на поверхности воды.

Эмори выхватил у одного из них факел, присел на корточки и посветил надо рвом. На ровной поверхности густой жижи не было видно ни пузырьков, ни кругов. Казалось, женщин поглотила адская бездна.

— Фью! — свистнул Блейк, присоединяясь к нему. — Как ты думаешь, решится кто-нибудь нырнуть туда за ними?

Люди леди Аскот посмотрели на него как на сумасшедшего.

— Ее милость мертва, — наконец произнес кто-то. — Служанка перерезала ей горло.

— Верно, — подтвердил другой. — И я не стану лезть в эту трясину, чтобы спасти ее убийцу.

Остальные согласно загалдели. Эмори поднялся на ноги, не сводя хмурого взгляда с темной поверхности воды.

— Их платья не дадут им выплыть, — пробормотал король, подходя к Эмори. — Да и Бог с ними. Я не стану заставлять людей рисковать жизнью ради преступниц.

— Поразительно, как удалось Эмме выбраться оттуда! — пробормотал Блейк.

— Да уж, — мрачно отозвался Эмори и обратил лицо к королю.

— Поставьте у рва стражника. До тех пор, пока тела не всплывут, — проговорил король.

— А как быть с Бертраном? — спросил Эмори.

— Я отправлю его в изгнание. А сейчас возьмите его под стражу. Завтра негодяя отведут на корабль и отошлют во Францию или Италию. — Ричард пожал плечами. — Без земель, без богатства и мужества он не представляет угрозы.

Эмори кивнул, признавая правоту королевского приговора.

— Как вы поступите с Арунделом?

Король помолчал с минуту, а потом мрачно объявил:

— Никак. Он останется лорд-канцлером. — И, видя изумление своих подданных, объяснил: — Лучше сохранить Арундела, про которого мне известно, что он не заслуживает доверия и с ним надо быть настороже, чем заводить нового канцлера, которому я поверю и обманусь. — Подождав, пока они вникнут в тонкости его политики, он добавил: — Кроме того, у Арундела много друзей, и не так-то просто будет сместить его без борьбы. А ведь прямых доказательств у нас нет. Бертран сказал что-то леди Эмме, она передала мне… вот и все. У Арундела не было возможности совершить задуманное. Поэтому улик у нас нет. Блейк торжественно кивнул и поглядел в сторону Эмори. Но того и след простыл. Несомненно, он отправился к жене, подумал Блейк и улыбнулся. А король уже отдавал приказ о возвращении.

— Они действительно погибли? Да или нет? — допытывался Рольф.

Эмма удивленно посмотрела на двоюродного брата. Прошло почти три недели с той ночи, когда смерть настигла леди Аскот и ее служанку. На следующее утро они с Эмори вернулись ко двору. Король настоял, чтобы они остались еще на несколько дней, которые обернулись несколькими неделями. Наконец настал момент, когда они, попрощавшись с королем, отправились в замок Эберхарт.

Уже на следующий после прибытия день Эмму утром разбудили известием, что ее кузен и епископ Уайкхем приближаются к воротам замка.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы спуститься вниз. Рольф и епископ уже сидели за столом и наслаждались завтраком, когда она присоединилась к ним. Эмма тепло приветствовала их, а затем рассказала последние придворные новости, случившиеся во время отсутствия Рольфа и епископа. «Они в Шотландии по государственному делу», — ответил тогда король на вопрос, где ее кузен.

Истощив свой скудный запас придворных сплетен, Эмма перешла к рассказу о событиях, связанных с Бертраном и его матерью. И сейчас она лишь снисходительно улыбнулась тревоге своего кузена.

— Да, тело леди Аскот всплыло во рву через день после нашего отъезда, а Гита… — Эмма помолчала и скорбно сжала рот, увидев, что к ним направляется Сиберт. На его лице отражалась мрачная решимость.

Сиберт тяжело переживал, узнав об участии Гиты в заговоре леди Аскот. Ему рассказали обо всем по их возвращении от короля, и он понял, что эта женщина просто его использовала. Он ругал себя за то, что не замечал, как она постоянно наводила разговор на Эмму и Эмори. Эмма пыталась объяснить, что его вины в этом нет, но Сиберт был непреклонен. Можно было надеяться только на целительную силу времени, которое заживляет душевные раны и смягчает страдания.

Сиберт подошел к их столу, но, к удивлению Эммы, обратился не к ней, а к епископу:

— Милорд епископ, отец Гамптер сейчас отсутствует, поэтому я обращаюсь с просьбой к вам. Когда вы были здесь в прошлый раз, то принимали исповеди. Молю вас выслушать мою исповедь… снова.

— Конечно, конечно! — Епископ сразу поднялся из-за стола. — Возможно, найдется еще один или двое, кто хотел бы исповедаться. Я. готов выслушать их тоже, — доброжелательно предложил он, хлопая Сиберта по спине.

Рольф проводил их взглядом.

— Прости меня, Эм, — сказал он, вставая, — но я должен найти Блейка.

Эмма недоуменно поглядела ему вслед, удивляясь, зачем Рольфу понадобился друг ее мужа. Насколько она знала, до ее свадьбы с Эмори Рольф никогда с Блейком не встречался. Однако любопытство любопытством, а дела делами. И она отправилась на поиски Мод. Эмме необходимо было собрать некоторые травы… прогоняющие утреннюю тошноту.

Улыбнувшись этой мысли, она невольно приложила руку к животу. Теперь она точно знала, что беременна.

Это было Божьим благословением и, пожалуй, чудом. Чудо, что она перенесла утомительную скачку, да еще в пыльном ковре, спуск по веревке и прыжок в ров…

Утренняя тошнота мучила ее уже три недели. Эмори вставал рано и отправлялся к королю. Сегодня впервые он был рядом с ней и наблюдал ее приступ слабости. Встревоженный до глубины души, не в силах облегчить ее состояния, он проклинал всех и все на свете. К тому времени, когда Эмма почувствовала себя лучше, Эмори твердо решил, что она не должна вставать с постели.

Эмме потребовалось долго убеждать его и спорить, чтобы он позволил ей спуститься в большой зал и встретить гостей. Она полагала, что если б призналась ему в причине своего утреннего нездоровья, он бы так не волновался. Но Эмме не хотелось ничего объяснять.

Конечно, объяснялось это прежде всего ее желанием спать с ним. Спаси, Господи, ее грешную душу, но ей не хотелось от этого отказываться. Одно дело — радоваться их близости и получать от нее удовольствие, не полагающееся благородной даме, рада будущего наследника. Все знают, что зачатие невозможно без соития. И совсем другое дело — просто наслаждаться их любовью, не думая о суровой необходимости. Она боялась, что муж будет непреклонен и лишит ее на следующие семь месяцев своих объятий и ласк. Вот почему она решила пока держать свою беременность в секрете. Оттого ей и понадобились травы. Ведь если ее каждое утро будет рвать, Эмори поневоле догадается.

Найдя Мод на кухне, Эмма объяснила ей, чего хочет. Затем она отправилась в свою комнату взять лук и стрелы. Они понадобились ей не для защиты, — Эмори все равно пошлет с ними охрану, — но теперь, когда муж знал об ее умении обращаться с этим оружием, ей захотелось немножко попрактиковаться.

Войдя в комнату, Эмма подошла к сундуку у изножья постели и стала в нем рыться. Она как раз развернула лук, когда дверь в комнату хлопнула. Не поднимаясь с колен, она с любопытством посмотрела через плечо, кто вошел, и побледнела как мел.

— Миледи.

Судорожно стиснув в руке лук, Эмма поднялась на ноги и взглянула в глаза женщины. Они светились холодной злобой.

— Значит, ты не утонула?.. Гита подняла бровь: