Рексанна Бекнел - Супруг по заказу

— Светская девица? — взъерошилась она. — У вас хватает совести унижать меня, хотя я не сделала ничего плохого?

— Вы так и притягиваете беду, Оливия. Вот что плохого вы делаете. Бродите ночами по незнакомым домам. Прогуливаетесь с человеком, от которого должны бы держаться подальше. Уезжаете одна и сидите полураздетая там, где всякий может вас увидеть. Этого вам мало?

— Все, что я делаю, вас не касается! — завопила она, дрожа от ярости. — Вы мне не отец и не брат!

— Это было бы крайне неудобно… для меня, — пробормотал Невилл.

Их взгляды встретились.

Ошибиться в значении его слов было невозможно. Атмосфера накалялась на глазах. Он увидел, как она сглотнула, и это простое движение только увеличило его непристойное желание. Ее немедленно нужно вернуть на нейтральную территорию… если он хочет взять себя в руки и контролировать буйные эмоции.

— Я провожу вас в дом Каммингсов, — процедил он. Раздался резкий крик хищной птицы, и Оливия, словно очнувшись, отвернулась:

— Я не нуждаюсь в вашем сопровождении, — отрезала она и, ловко закрутив волосы в одну прядь, закрепила шпилькой.

— Скоро спустятся сумерки. Вам придется побыстрее уезжать, если хотите добраться домой до заката.

— Но мне не обязательно ехать с вами.

Невилл скрестил руки на груди и уставился на Оливию:

— Прекрасно. Я буду держаться на расстоянии. Но позабочусь о том, чтобы благополучно вернуть вас к матери.

Оливия так разозлилась, что не нашла подходящих слов. Как смеет он командовать ей, указывать, что делать?!

К тому же ее раздражала его правота. Солнечный свет действительно потихоньку мерк. Солнце уже садилось за вершины деревьев. Через час совсем стемнеет.

Но она не желала ни слышать его, ни терпеть его общество.

К сожалению, избавиться от него не было возможности. Хотя она повернулась спиной к нему, все же руки ее дрожали, когда она натягивала чулки и туфли, а потом шляпку и перчатки. Она очень старалась принять вид ледяной надменности, но все испортила, когда протопала мимо, туда, где паслась ее кобыла.

— И продолжайте держаться на расстоянии, — предостерегла она, полоснув его яростным взглядом, и с неприличной поспешностью послала Фанни в галоп.

То, что он послушался, отнюдь ее не утешило. Она спиной ощущала, как он тащится следом, и даже не остановилась, чтобы набрать цветов. И удостоила несчастного конюха только короткой благодарностью, когда отдавала кобылу.

Направилась к дому, поднялась к себе, схватила журнал и открыла на странице, уже исписанной огромным количеством заметок.

«Он чудовище. Отвратительное. Чванливое. Пытается соблазнить меня, притворяясь при этом, что защищает от нежелательных ухаживаний других».

Она подчеркнула каждое слово такой толстой чертой, что посреди страницы появилась большая клякса.

— Черт! — Оливия швырнула перо на письменный стол и положила голову на трясущиеся руки. Почему она позволяет ему так себя расстраивать? И что случилось с ее решимостью противостоять ему или по крайней мере игнорировать? Почему она вынуждена прятаться в своей комнате и писать всяческие гадости о нем в своем журнале, прежде аккуратном и объективном? Только потому, что он ее поцеловал?

Она сдавленно рассмеялась. Считать этот поцелуй просто поцелуем — все равно что назвать элегантную Китти пахотной лошадью.

Он не просто поцеловал ее. Он потряс ее, бросив вызов всякому понятию о логике, и изменил представление Оливии о себе. Это не поцелуй. Это землетрясение. Памятная веха.

Она всегда будет говорить о событиях: «это было до…», «это было после поцелуя…»

Оливия уставилась в журнал, на все, что она написала о нем, строчки, выражавшие досаду, гнев, боль… и неожиданно смяла страницу в кулаке. Закрыла глаза другой рукой и тяжко вздохнула. Если она хочет быть честной, следует начать с себя. Это в ней проблема. В ее реакции на него. Не в нем.

Но что отличает его от других мужчин, которых она встречала и описывала в своей маленькой «свахе»? Может, не что иное, как два поцелуя? Оливия подняла голову и невидящим взглядом уставилась на смятую страницу. Что, если проблема — в ее неопытности? Неумении целоваться?

Но он сказал, что она очень хорошо целуется! И спросил, целовала ли она всех мужчин, которые упомянуты в ее журнале?

Грубый негодяй!

Однако факт оставался фактом: если бы она чаще целовалась с другими мужчинами, на нее не подействовал бы так сильно именно этот.

Ну и прекрасно! Начиная с сегодняшнего вечера она станет целоваться с мужчинами!

Оливия захлопнула журнал, поспешно убрала обрывки страницы и вытерла чернильные брызги. Она не станет скрываться в своей комнате, боясь встретиться с ним лицом к лицу. Излечится от извращенного увлечения Невиллом Хоком, чтобы ее жизнь в Шотландии ничем не была омрачена.

После минувших празднеств нынешний ужин был весьма спокойным событием, тем более что присутствовали только Каммингсы и их гости. Оливия посчитала хорошим знаком то обстоятельство, что ей удалось успешно избежать разговора с Невиллом Хоком в гостиной, и вдвойне хорошим то, что смогла сесть между мистером Каммингсом и мистером Гарретом. Напротив восседал мистер Харрингтон.

Все пребывали в прекрасном настроении, поскольку конюшня Хока опять выиграла. Кестрел стал несомненным победителем, и все сидящие за столом получили немалые выигрыши по ставкам. Оливия расстелила на коленях салфетку. Все оказались в выигрыше, кроме нее…

Но ей все равно! Действительно все равно.

За столом произносились громкие тосты, то и дело поднимались бокалы. Когда со стола убрали, мужчины отправились в бильярдную, пить портвейн и курить сигары.

Прежде чем мистер Гаррет успел уйти, его остановила Пенни.

— Сыграйте с нами партию в вист. Мы с Августой и Оливией составим вам компанию.

Оливия попыталась запротестовать, поскольку ей совсем не хотелось играть в карты. Однако когда мистер Гаррет посмотрел на нее и улыбнулся, она сразу передумала. Приятный молодой человек. Хороший танцор с прекрасными манерами, и хотя никто не смог бы назвать его блестящим собеседником, это, согласитесь, не порок. Он был недурен собой, хотя и смахивал на денди, особенно со своим светлым локоном, падавшим на лоб. Кроме того, она, очевидно, ему нравилась. Если она действительно хочет провести эксперимент с поцелуями, он идеальный кандидат.

Поэтому она улыбнулась ему и присоединилась к просьбе Пенни:

— Да, мистер Гаррет, скажите, что сыграете с нами. Мы с вами против Пенни и матушки.

При этом Оливии было абсолютно безразлично, слышит ли ее Невилл Хок.

К сожалению, Оливия играла плохо — никакие могла сосредоточиться, — и они проиграли. Наверное, она была слишком занята своими замыслами, чтобы думать о картах. И без того трудно улыбаться, и флиртовать, и изображать веселость, когда думаешь совершенно о другом. Но она старалась как могла и, к тому времени как Пенни торжествующе бросила карты на стол, поняла, что преуспела в своих планах и что обычно очень азартный мистер Гаррет совершенно забыл о проигрыше.

— Могу я, дамы, принести вам освежающего?

— О, не трудитесь! — небрежно махнула рукой Пенни. — Я позвоню, чтобы принесли поднос.

Оливия откашлялась. Вот, сейчас!

— Думаю, неплохо бы глотнуть свежего воздуха. Вечер такой приятный.

Она послала мистеру Гаррету взгляд искоса. Тот немедленно вскочил:

— Буду счастлив сопровождать вас.

— Благодарю…

Брови Пенни взлетели вверх. Августа нахмурилась:

— Не уходи слишком далеко, Оливия.

— Конечно, нет, матушка. Всего один круг по цветнику, чтобы насладиться свежим ветерком.

Она улыбнулась мистеру Гаррету, который выдвинул ее стул, и положила руку на сгиб его локтя. Тот глубоко вздохнул.

— Вот и хорошо. Очень хорошо, — сказала она себе, пока они шли к веранде. Луна уже взошла. И сад выглядел особенно красивым в серебристом свете. Оливия подавила все сомнения, помня о необходимости поцеловаться с мистером Гарретом, дабы убедиться в том, что его поцелуи так же волнуют, как ласки лорда Хока.

— Пойдем к беседке?

Его голос был не столь низким и рокочущим, как ей бы хотелось, но она это проигнорировала.

— Разумеется. Вы расскажете мне о западных графствах и своем доме.

Несколько минут он блистал красноречием. Болота, заливы и поражающие воображение груды камней Дартмура. Гранитные мысы и скалы из песчаника.

— Как вы поэтичны, мистер Гаррет! И убедили меня в один прекрасный день посетить ваши родные места, — вставила она, пока он переводил дыхание. — Мне кажется, природа там дикая и прекрасная.

— Но не такая прекрасная, как вы, мисс Берд.

Он остановился у беседки и повернулся лицом к Оливии.

Он собирался поцеловать ее. Оливия по глазам видела. Она попыталась расслабиться и подготовиться, но ее сковало напряжение.

— Вы так красивы, — повторил он. — Могу я называть вас Оливией?

— Полагаю, да. Но только с глазу на глаз, — предупредила она.

«Да поспеши же!»

— А вы можете называть меня Клайвом.

— Хорошо, Клайв.

«Нельзя ли поскорее покончить с этим?» Наконец он наклонился и поцеловал ее плотно сжатыми губами. Как она ни торопила этот поцелуй, он застал ее врасплох, и ничего более.

Но мистер Гаррет тяжело дышал, когда поднял голову.

— Полагаю, я начинаю влюбляться в вас, моя дорогая Оливия.

Черт, как она могла сравнивать это короткое чмоканье в губы с пылкими и страстными поцелуями лорда Хока?

Но тут до нее дошло только что сказанное Гарретом.

— Влюбляться? Но вы едва меня знаете! — Она придвинулась ближе и подняла лицо. — И я через день-другой уезжаю.