Герцог извлек из кармана маленькую фляжку и, отхлебнув из нее, покачал головой.

– После вашего виски это все равно что пить мочу. Во всяком случае, Имоджин сама не своя из-за потрясения, вызванного всем случившимся, как вы можете себе представить.

Карета остановилась напротив величественного здания, в котором располагался привилегированный клуб «Уайте». Эван понятия не имел, в какой части города они находятся.

– Разве вход в клуб открыт не только для их членов? – осведомился он.

Герцог махнул рукой, словно отметая его сомнения.

– Никто не станет задавать вопросов, если я приведу с собой гостя, чтобы выпить с ним стаканчик-другой. Я могу выдвинуть вашу кандидатуру в члены клуба, но это огромный расход, – бросил он через плечо. – Думается мне, это не стоит таких денег.

Эван был с ним согласен. Все мужчины под хмельком, несомненно, являли собой утомительных собеседников, похожих друг на друга как две капли воды, и если бы он нуждался в их обществе, то для этой цели сгодились бы и мужчины из местной таверны.

Казалось, герцог точно знал, куда идет. Их встретил напыщенного вида человек, который отвесил им низкий поклон и нараспев поприветствовал герцога. После чего Холбрук неторопливо прошествовал мимо нескольких комнат, которые, похоже, были заполнены игроками, и наконец очутился в библиотеке.

То была великолепная комната. Те немногие участки стены, что не были заставлены книгами, были обиты темно-малиновой тканью. В огромном камине пылал огонь, а удобные кресла были расставлены по всей комнате группами, предоставлявшими возможность уединения.

Герцог не колебался ни секунды.

– Идемте, – бросил он через плечо, направившись в угол комнаты.

Четыре кресла были составлены вместе и повернуты спинками костальной части комнаты. В одном из них сидел отпрыск английского дворянства как раз того типа, который вызывал у Эвана неприязнь. Черные локоны его были уложены в одну из тех причесок, которая, как совсем недавно понял Эван, была именно прической, а не следствием внезапно разразившегося проливного дождя. И на нем был сюртук, так щедро изукрашенный вышивкой, что у Гловера ослабли бы колени. Эван мог только радоваться, что его слуги нет рядом, ибо пределом мечтаний Гловера было оказаться облаченным в сюртук гранатового цвета, словно какой-нибудь торговец галантереей.

Эван с первого взгляда понял, что джентльмен, сидевший рядом с человеком-галантерейщиком, был человеком власть имущим. У него было лицо, которое говорило о способности повелевать, коли он того пожелает. Само спокойствие его излучало силу и величие. Возможно, он был одним из герцогов королевской крови, хотя Эван слышал, что герцоги немного полноваты.

– Я привел с собой шотландского графа, – без церемоний молвил Холбрук. – Похоже, он славный малый, и держит у себя дома виски, от которого играет кровь. Вдобавок он владелец Колдуна, который, если вы помните, два года назад выиграл «Дерби». Ардмор, этот молодой щеголь – Гаррет Л ангем, граф Мейн. А это – мистер Лусиус Фелтон. Что до меня, то друзья зовут меня Рейфом.

Не дожидаясь, пока ему ответят, он сделал знак лакею.

– Спроси Пенни, нет ли у них в доме выдержанного виски «Глен Гариош».

– У них его нет, – сказал Эван, отвесив поклон джентльменам, которые поднялись и теперь рассыпались в любезностях. – Выдержанное односолодовое виски пока еще не производится на продажу.

Герцог рухнул в кресло.

– У меня внезапно появилась острая потребность навестить наших северных соседей.

Теперь, когда граф Мейн поднялся на ноги, Эван тотчас увидел, что сей джентльмен отнюдь не был галантерейщиком, несмотря на то что его темно-красный сюртук, казалось, вобрал в себя сияние огня. У него был усталый взгляд и опущенные книзу уголки губ, свидетельствующие о беспутном образе жизни, но он был человеком, с которым приходилось считаться.

– Ардмор, – сказал Мейн, – я рад нашему знакомству. – У него было сильное рукопожатие. – Не вас ли я видел танцующим в доме леди Феддрингтон?

– Его видел не только ты, но и весь остальной Лондон, – встряв в разговор, мрачно изрек герцог.

– Я танцевал большую часть вечера, – заметил Эван, обменявшись рукопожатием с Фелтоном.

– Ему нужна жена, – сказал Рейф. – И коль скоро я не отдаю ему Имоджин, несмотря на то что она вешалась ему на шею, то я подумал, что мы сами сможем кого-нибудь ему подыскать. В конце концов, мы неплохо о тебе позаботились, Фелтон.

– Чем меньше об этом будут говорить, тем лучше, – пробормотал Мейн.

В герцоге наконец проявилось действие всего выпитого виски, и он довольно глупо улыбнулся Эвану.

– Мейн пытается сказать, что после того, как он вскружил голову одной из четырех моих девочек и бросил ее, в дело вмешался Фелтон и женился на ней.

Мейн смотрел на Эвана, слегка изогнув губы в сардонической усмешке, а Фелтон ухмылялся во весь рот. Англичане были куда более странными, чем Эван об этом слышал.

– Сколько у вас подопечных? – наконец спросил он.

– У виконта Брайдона было четыре дочери, – изрек герцог, откинув назад голову. – Четыре, четыре, четыре. И все сестры. Одна еще не покинула классной комнаты – это Джоузи. Имоджин – одна из них, а Тесс была самой старшей, пока Фелтон не забрал ее.

Фелтон улыбался. И все же шотландец никогда не стал бы водить дружбу с человеком, соблазнившим его жену. Никогда. Одного взгляда налицо Мейна было достаточно, чтобы понять, что он распутный бездельник.

Должно быть, Фелтон прочитал это во взгляде Мейна, потому что непринужденным тоном сказал:

– К сожалению, я был вынужден заставить Мейна бросить его невесту. Я решил, что замужем за мной ей будет лучше, чем за ним.

– И погубил мою репутацию, – сказал Мейн.

– Вздор! – фыркнул герцог. – Тот побег был всего лишь одним из череды скандалов, которые ты сеешь вокруг себя. Так на ком из здешних девиц может жениться Ардмор? Ты знаешь свет, Мейн. Подыщи ему невесту.

Зван с легким любопытством ждал, что ответит Мейн, но в этот момент появился пухлый официант.

– Ваша милость, у нас в доме нет ни капли «Глена Гарио-ша». Не желаете ли «Ардбег» или «Тоубермэри»?

Рейф посмотрел на Эвана.

Эван нагнулся к мужчине и сказал:

– Мы попробуем «Тоубермэри».

Толстяк поклонился и вышел, а Рейф мечтательно произнес:

– Мужчина, который знает толк в спиртном, драгоценнее рубинов.

– В этом случае могу я обратить ваше внимание на мисс Аннабел Эссекс, она выезжает в этом сезоне, – сказал Фелтон. – Это вторая подопечная Рейфа, – объяснил он Эвану. – Ее приданое – кобыла Удовольствие Миледи.

Так, значит, златовласую шотландку зовут Аннабел. Но герцог покачал головой:

– Ничего из этого не выйдет. Прошу прощения, Ардмор, но Аннабел питает пристрастие к богатым и титулованным англичанам. Она будет неподходящей женой нищему шотландскому графу, и с этим ничего не поделаешь.

Фелтон открыл было рот, но Эван поймал его взгляд, и он закрыл его.

– А, проблема с приданым, – задумчиво молвил Мейн. Официант вернулся с графином «Тоубермэри», которое было ничуть не хуже, чем помнил Эван.

– Вам нравится поэзия? – спросил Мейн. Вопрос показался Эвану неуместным.

– Мне некогда читать.

– В таком случае мисс Питен-Адамс не подойдет. У нее солидное приданое, но я слышал, что она выучила наизусть целую пьесу Шекспира. Во всяком случае, она любит ввернуть в разговор соответствующее словечко или фразу. Мейтленд как-то жаловался, что, когда они были помолвлены, она заставила его прочесть вслух всего «Генриха VIII». Очевидно, это заняло весь день.

– Нет, – сказал Эван. – Это не годится.

– Так вот зачем вы явились в Лондон! – Рейф уставился на него поверх стакана, в котором оставалось всего лишь на дюйм виски.

– Чтобы найти жену, – согласился Эван. – Как я вам уже и говорил ранее, ваша светлость.

Выпитое виски теперь определенно сказывалось на герцоге.

– Иногда я думаю, что мне тоже нужна жена. Она бы присматривала за всеми моими подопечными. Они того и гляди доведут меня до Бедлама.

– Не будь дураком, – ответил ему Мейн. – Ни одна женщина не выйдет замуж за пьяницу вроде тебя, если только не позарится на твой титул и деньги.

К некоторому удивлению Эвана, Рейф нисколько не оскорбился, услышав суровую оценку друга.

– Может, ты и прав, – сказал он с зевком, от которого, казалось, его челюсть вот-вот сломается. – Мне пора на боковую. Придумай еще парочку имен для Ардмора, Мейн.

– Мисс Тарн, – сказал Мейн, задумчиво прищурив глаза. – Она довольно красива, приданое у нее более чем приличное, и, если верить слухам, она превосходно разбирается в лошадях.

– Моя жена говорит, что она влюблена во француза по имени Субиран, – сообщил Фелтон. – Ее отец не одобряет этого союза, но мисс Тарн стоит на своем.

– В таком случае леди Сесили Севери, – предложил Мейн. – Старшая дочь герцога Клэра. Недурна собой, и, ясное дело, внушительное приданое.

– Это ее третий сезон, – встрял Фелтон.

– Да, она шепелявит, – признал Мейн. – Но ее приданое, безусловно, перевешивает шепелявость.

– Она делает вид, что ей около пяти лет, – решительно сказал Фелтон. – Сюсюкает со своими поклонниками. Некоторых мужчин это отталкивает.

– Я склонен отнести себя к их числу, – молвил Эван.

– Тогда третий вариант, – сказал Мейн. – Леди Гризелда Уиллоби. Молодая, красивая вдова с большим поместьем и веселым нравом. Она считает, что не хочет выходить замуж, но, говоря по правде, из нее получится счастливая жена и мать. И у нее безупречная репутация.

За сим предложением последовала тишина. Эван подумал, что леди Гризелда, похоже, была превосходной кандидатурой. Он кивнул.

– Леди Гризелда – сестра Мейна, – сказал Фелтон. Эван посмотрел на Мейна.

– Ваша сестра? Мейн кивнул.

– Заметьте, ее расположения добивались многие мужчины и ни один из них не имел ни малейшего успеха. – Он, прищурив глаза, смерил Эвана взглядом. – Но у меня такое чувство, что вам повезет больше, чем большинству. Ей всего тридцать, и времени для того, чтобы завести детей, предостаточно.