Лия Аштон - Супергерой для миллиардерши

Глаза Айви сузились.

– Нет, не ребенок. Никто не смеет думать, что ребенок будет влиять на мою профессиональную деятельность.

Ах, как она на это надеялась. Ангус недоверчиво поднял брови, но Айви это проигнорировала.

– Важно то, как появится ребенок, в этом проблема. Вся моя карьера была ориентирована на мой следующий день рождения. Что бы я ни делала, какое бы решение ни принимала, я всегда думала об этой передаче управления компанией. Все знают, насколько я дотошна в планировании. Что я никогда не принимаю опрометчивых решений, никогда не бываю поспешна в своих действиях. Даже бойфрендов я выбирала с учетом карьеры и всегда изучала их прошлое. Я ничего и никого не принимаю за чистую монету.

Правда, она не интересовалась прошлым Ангуса. Единственное, что она знала о нем, – это как хорошо ей было с ним в ту ночь.

– Значит, ребенок – это нормально. А страстный, безумный секс на пляже с незнакомцем – нет.

Айви чуть отпрянула и почувствовала, как у нее горят щеки.

– Я бы выразилась несколько иначе, – возразила она. – Но да. Айви Молинье никогда бы не поступила так безрассудно.

– Я понимаю, чего ты добиваешься, Айви.

Надежда начала расцветать внутри ее, хрупкая и прекрасная. Но потом его пальцы нежно сжали ее руку, и Айви тут же догадалась.

– Мой ответ по-прежнему нет.

Уже во второй раз за сегодняшний вечер ужасные непрошеные слезы застилали ей глаза. А ведь Айви никогда не плакала. Но с другой стороны, Айви никогда не делала многого из того, что случилось с ней в последнее время.

Она вытащила руки из-под его ладоней, и на какое-то мгновение Ангус был готов изменить решение. Никогда он не будет так близок к миллионному состоянию, которое она ему предложила. Что, если он когда-нибудь пожалеет об этом? Так ли уж плохо прожить во лжи двенадцать месяцев, учитывая такой огромный гонорар?

И еще одна мысль прокралась в его подсознание. Или, может, просто сделать это для Айви? Нет, он не будет сожалеть, что упустил легкие деньги. Родители научили его ценить упорный труд, и он никогда – ни в жизни – не пытался выбрать кратчайший путь и сэкономить на времени или усилиях.

А просто для Айви? Нет. Это скользкая дорожка, на которую он даже не хотел вступать. Принимая участие в военных операциях, он никогда не позволял себе думать о тех, кого оставил дома. Вот почему он никогда не женится, почему не хочет иметь детей. Так что нет, он не собирается делать этого для Айви.

– Прости, мне что-то не хочется есть, – сказала Айви, нарушая тишину. Она слишком резко отодвинула свой стул и встала.

Ангус последовал ее примеру и поднялся, желая как можно скорее покинуть бар. Другие пары и небольшие группы посетителей с удовольствием поглощали великолепные блюда. Какой-то мужчина протянул руку, чтобы погладить по щеке свою подругу. Четыре хорошо одетые молодые женщины неожиданно рассмеялись и чокнулись бокалами.

Жизнь окружающих продолжалась, и только жизнь Ангуса изменилась навсегда. Безвозвратно. Это по-прежнему казалось невозможным. Нереальным.

Айви ушла вперед, и Ангусу пришлось сделать несколько больших шагов, чтобы догнать ее. Он неосознанно протянул руку и положил ей на спину. Айви замерла от его прикосновения, подняла голову и встретилась с ним взглядом. Увидев, как блестят ее глаза, он понял, что Айви сейчас в таком же смятении, как и он, а может, и еще в большем.

Он чувствовал, надо что-то сказать. Что-то обнадеживающее и участливое, но не знал что.

– Айви!

Ангус ощутил, как Айви напряглась под его ладонью. В баре, всего в нескольких метрах от них, сидела гламурная блондинка, а рядом с ней расположился значительно менее гламурный мужчина.

Айви, казалось, онемела и замерла, пока пара приближалась к ним.

– Сколько месяцев прошло! – воскликнула блондинка. – Как дела?

– Я… э-э… – начала было Айви и тут же замолчала, бросив на Ангуса панический взгляд. Она дрожала.

Ангус опустил руку со спины Айви на ее талию и притянул женщину к себе. Даже сейчас, когда не следовало бы, он заметил, как естественно она прижалась к нему. И каким нежным и податливым было ее тело.

– Я Ангус Барлоу, – представился он паре, протянув свободную руку.

На протяжении следующих трех минут он выжал из себя все обаяние до последней капли, чтобы поддержать самый тривиальный разговор, в то время как Айви ограничилась кивком и односложным ответом. А потом он вежливо извинился и сопроводил Айви на улицу.

Ночь была прохладной. Ангус все еще обнимал Айви, на таком холоде он просто не мог убрать руку с плеч Айви, прикрытых лишь тонким шелком.

Он уверенно шел вперед, желая отойти от бара на максимальное расстояние, когда Айви резко остановилась и высвободилась из-под его руки.

– Куда ты идешь? – сказала она.

Ангус помедлил. Его автомобиль был припаркован в противоположной стороне.

– Понятия не имею, – сознался он.

После всего, что случилось сегодня вечером, эти три слова внезапно показались ему такими смешными, что он расхохотался.

Мгновение спустя Айви присоединилась к нему, и они вместе стояли на дорожке и безудержно хохотали. Когда они оба успокоились, Айви снова посмотрела на него.

Никакой дрожи или нерешительности – это была открытая, настоящая Айви.

– Спасибо, – сказала она.

Айви вполуха слушала восторженные сплетни сестер, которые сидели напротив нее, их пустые подносы для завтрака были отодвинуты в сторону. Слева от Айви сидела ее мать, потягивая капучино.

Вокруг них, в это воскресное утро в эксклюзивном пляжном кафе, бурлила жизнь. До Айви доносились случайные фрагменты разговоров: официант справа через два стола от нее повторял заказ; пожилой мужчина жаловался на опоздание своего внука; и откуда-то позади нее пронзительное: «В самом деле?», а затем хриплый смех.

Их стол упирался в стену со сдвоенным окном, которое было приоткрыто – и внутрь врывался соленый ветерок. Внизу на ярких полотенцах растянулись загорающие, сверху напоминавшие лоскутное одеяло. Стоял необычно теплый октябрьский день, и Коттесло-Бич казался сегодня самым привлекательным местом.

Это действительно отлично сработало. Ее семья – только Мила, Эйприл и мама – ужинали вместе каждое второе воскресенье. Но в эти выходные она предложила им взамен завтрак.

«Погода для этого идеальная!» – сказала она.

И все согласились. Что касается лжи, то это была самая безобидная ложь, но Айви все равно чувствовала себя неловко. И все ради того, чтобы не пришлось отказываться от бокала вина.

Она была очень близка с сестрами, какими бы разными они ни казались. Мила, самая младшая, с шоколадно-коричневыми кудрями и ослепительной улыбкой, – художница. Она никогда не проявляла большого интереса к учебе и с трудом окончила среднюю школу, после чего последовала череда курсов дизайна – ювелирных изделий, одежды и каких-то еще, о которых Айви уже давно забыла. Но потом она начала – и на этот раз окончила – курс гончарного ремесла, и это было то, что надо. Мила нашла свое призвание. Теперь у нее собственная просторная студия, где она создает свои вещи и проводит уроки, а в витрине у входа выставлены ее работы. Спокойная, но упрямая и мудрая – на Милу всегда можно положиться.

Потом Эйприл. Красивая, умная, но ветреная, всегда была настоящей бунтаркой. Она считалась королевой вечеринок в университете и до сих пор любила потусить. Эйприл получила степень эколога – направление выбрано в пику методам, какими их семья сколотила состояние, – но, за исключением нескольких стажировок, не работала по специальности. Эйприл несла свет и радость, где бы ни появлялась – всегда первой улыбнется и найдет доброе слово.

И она, Айви. Самая старшая из сестер – три года разницы с Эйприл, – она точно следовала сценарию и оправдала надежды матери. Прилежная ученица в школе, лучшая студентка в университете, степень магистра. Потом карьера в семейной компании, с самых низов – так же, как и ее мать, – но не без протекции, конечно.

Но Айви знала, что заслужила свое место в «Молинье майнинг». Она столько работала, чтобы добиться этого. Так что, в отличие от сестер – одной, претендующей на художественное совершенство, и другой, зажигающей на вечеринках, – она считалась идеальной дочерью. Мила и Эйприл за это даже вполне заслуженно посмеивались над ней.

Но, конечно, все было не так просто. Айви это знала. Ее мать это знала. Но больше никто. Мать исправила ее ошибки десятилетней давности.

К сожалению, Айви пока не придумала, как исправить свою последнюю ошибку. Ей просто было необходимо время. Она расскажет им о беременности. Скоро. Только не сегодня.

– Земля – Айви, прием! – Эйприл улыбалась ей, глаза сверкали веселым задором. – Ты все еще с нами?

– Я говорю, что вчера в магазине встретила Холли, – сказала Эйприл. – Она поведала очень интересные новости.

– Якобы, – продолжала Эйприл, – тебя видели с горячим парнем?

Значит, Эван не рассказал Эйприл, что она спрашивала у него телефон Ангуса.

– А, просто свидание вслепую, – сказала Айви с пренебрежительной улыбкой. – Он был неплох…

на самом деле, катастрофа. – И это была правда, в определенном смысле. – Искра не пробежала, понимаешь?

Определенно, ложь. Разговор продолжался, мама и сестры достаточно хорошо знали Айви и о ее редких попытках познакомиться с мужчиной, чтобы поверить этой истории.

Но Айви молчала – в ярости на саму себя. Она должна быть осторожней. Еще важнее – она должна исправить эту ситуацию, найти решение. Как можно быстрее.

– Гус! Как ты, дружище?

Ангус закончил два последних повторения в подходе, потом повернулся на тренажере для ног, чтобы подхватить полотенце. Кэм Данстэл накинул свое полотенце на плечи, но явно еще не начинал тренировку, потому что был единственным в переполненном казарменном тренажерном зале, с кого пот не стекал ручьями.