Эпилог

Это был прекрасный день для свадьбы.

Снова Айви стояла в конце прохода. Гости снова повернулись на белых деревянных стульях, чтобы посмотреть в ее сторону.

Но сегодня она шла не по песчаному пляжу, а по пыльной красной дорожке – к тенистому баобабу.

В конце октября солнце в Пилбаре теплое и ласковое. Айви двигалась под нежную мелодию гитарного дуэта – единственные звуки на фоне тихого пейзажа Булла-Булла-Даунс.

Пока Нэйт не начал плакать.

В тот же миг всеобщее внимание обратилось к коляске, которую Айрин Молинье качала слева от гостей. Сестры Айви в изумрудно-зеленых платьях оставили свои посты рядом с раздутым стволом баобаба и заворковали над малышом – но Ангус, в узких шортах и белой рубашке навыпуск, уже принял меры.

Когда Айви подошла к нему, ее сын лежал на плече Ангуса и его затихающие крики превратились в хныканье, а затем в довольный вздох. Ангус улыбнулся Айви, потом поцеловал темную головку Нэйта.

Айрин жестом показала, чтобы Нэйта положили обратно в коляску, но Айви помотала головой.

Нэйт был счастлив на руках отца.

Мгновение спустя Мила, Эйприл и Том снова оказались на своих местах, а Айви, Ангус и Нэйт стояли перед священником.

Год назад, в Нуса-Дуа, Айви и представить себе такого не могла. Сын, будущий муж, свадьба. Вся ее жизнь состояла из карьеры, все внимание было сфокусировано на «Молинье майнинг».

Но теперь все изменилось. Карьера по-прежнему играла важную роль, но могла подождать еще пару месяцев.

С самого рождения Нэйта жизнь протекала как в тумане – но этот туман отличался от того, в котором Айви пребывала раньше. Вместо деловых встреч, электронных писем и переговоров она кормила и меняла памперсы и – если повезет – спала.

Айви не могла сказать, что обожала все стороны материнства – особенно кормление в три утра, – но она, безусловно, любила Нэйта.

– Ты в порядке? – мягко спросил Ангус, когда они стояли перед священником.

Ангус был так красив – даже сейчас ее сердце подпрыгнуло, когда он посмотрел в ее сторону. И он замечательный отец. Ангус находился дома, когда родился Нэйт, а затем уехал на восемь недель. Им обоим пришлось нелегко, но теперь он вернулся на несколько месяцев и наслаждался каждым моментом, проведенным с сыном.

Да, она, несомненно, любила Ангуса. Айви кивнула.

– Шаги не считала?

Айви покачала головой, удивляясь вопросу:

– Нет, уже много месяцев.

Взгляд Ангуса выбил Айви из колеи много месяцев назад, сейчас ее мир перестроился. По-другому, но лучше, чем она могла себе представить.

– Зато я, – прошептал Ангус.

– В самом деле?

– Я сосчитал твои шаги, – сказал он с улыбкой. – Когда ты шла по проходу.

– Зачем? Я заставляю тебя нервничать? – поддразнила она.

– Нет. Я считал в обратном порядке.

– Очень романтично, – улыбнулась Айви. Ангус разглядывал ее лицо, как будто это была самая красивая вещь, какую он когда-либо видел. Айви никогда не чувствовала себя более любимой. Более счастливой.

Он пожал плечами:

– Мне показалось, для этого самое время.

Айви рассмеялась:

– Но откуда ты знал, с какой цифры начинать отсчет?

– Поверишь, если я скажу, что прошел специальную подготовку на службе?

– Я скорее поверю, что числа закончились слишком рано, и ты не справился.

Ангус усмехнулся, их сын крепче прижался к его плечу.

– Это потому, что Нэйт отвлек меня. – Он наклонился ближе, чтобы шепнуть ей на ухо: – Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Улыбаясь, они наконец повернулись к священнику – церемония началась.

И Айви больше не пыталась считать шаги, не переживала о работе или о том, что там другие думают или ждут от Айви Молинье.

Здесь, под солнцем Пилбары, в окружении любимых людей единственное, что имело значение, – этот момент, этот мужчина и этот удивительный ребенок, которого они зачали.

Она потеряла столько времени, переживая, что совершила худшую ошибку в своей жизни, той ночью в Нуса-Дуа. А на самом деле она все, абсолютно все сделала правильно.