Кристин и Дженнифер громко спорили о том, кто стареет красивее – Брэд Питт или Джонни Депп. Леонард рассказывал байки, как следил за ними обоими, отметив, что Брэд проявил к нему чуть больше участия. Их болтовня превратилась в фоновый шум, который я слышала, но не замечала.

Когда Дерек уселся подле меня, я вскочила, услышав его голос:

– Так ты индианка?

Я бросила на него взгляд и тут же вернулась к просмотру фотографий.

– Мой отец из Индии. А я вообще-то американка.

Он оперся на локоть прямо у моего компьютера и принялся открыто меня разглядывать.

– Просто ты не похожа на индианку. Я всегда думал, что ты хорошо загораешь.

Он считал, что это комплимент для меня? Я подняла бровь, чтобы он понял: мне не нравится тема разговора. Это было все равно, что открыть ящик Пандоры, и опаснее, чем воображал Дерек, ведь на самом деле я была похожа на индианку, просто не так сильно.

Спиральные локоны и смуглая кожа действительно достались мне от отца, а вот каштановые волосы – от мамы – американки до мозга костей, и это выделяло меня среди жителей всего субконтинента. Моя гибридная «расцветка» была наиболее очевидным объяснением того, что я никуда не могла вписаться.

Мое проклятие заключалось в том, что я всегда была недостаточна. Недостаточно индианка. Недостаточно американка. Недостаточно талантлива. Недостаточно папарацци. Недостаточно здорова. Недостаточна.

Это стало очевидно тем летом, кода отец повез меня в Индию. Однажды днем, после того как мы провели там почти неделю, мой отец с дедом поспорили. Отец, который редко повышал голос, говорил так громко, что я слышала его на улице, где стояла у баньяна, поедая кокосовый сукиян, который приготовила для меня Ача-ма.

Из открытой двери донеслись слова «aval malayāli alla», после чего показался мой рассвирепевший отец, окинул меня взглядом и велел собирать вещи.

Я повторила фразу «aval malayāli alla» – «она не малаяли». Я не знала, говорил ли дедушка обо мне или о моей маме. Как бы там ни было, мы уехали на такси. Отец говорил с мамой о том, как его отец не мог разобраться в собственной жизни. Но, когда мы вернулись, они с мамой поспорили и он стал путешествовать чаще. А потом перестал приезжать домой.

Самое интересное, что я всегда рассчитывала на теплый прием моей индийской семьи, потому что мама, явно бросив на меня лишь один взгляд, решила, что я слишком похожа на индианку.

Как можно одновременно сочетать в себе понятия «слишком» и «недостаточно»?

Это воспоминание промелькнуло у меня в голове, скорее как мимолетное ощущение, а не мысль, и растаяло, прежде чем я успела моргнуть пересохшим усталым глазом. Я отвернулась от Дерека и сглотнула глупый комок, застрявший в горле.

Дерек попытался сменить тему.

– Я хочу сказать, это круто, если ты наполовину индианка. Очень даже сексуально. Просто я об этом не знал. – Я игнорировала его, но он напирал дальше. – Эй, если ты свободна завтра вечером, быть может, ты захочешь пойти куда-то и заняться чем-нибудь.

– Во вторник? – Я повернулась и одарила его взглядом в духе «за какую идиотку ты меня принимаешь». Он никогда раньше никуда меня не приглашал. Либо он был большим любителем Индии, либо что-то задумал. Сложность работы в желтой прессе заключалась в том, что у всех всегда был коварный план на твой счет. Я не верила никому. Кроме Зайона. Зайону я доверяла даже собственную жизнь.

Он не обратил внимания на мой скепсис.

– Да, открывается один клуб, и я в списке гостей.

– Прости, но у меня другие планы.

– О, правда? А что ты будешь делать? – Он был слишком заинтересован и явно недостаточно разочарован.

– Мыть голову. – Я бросила на него испепеляющий взгляд. Не могла же я сказать ему, что у меня есть билеты на концерт Мики. Он мог сунуть нос в мои дела самым старомодным способом, покопавшись в моем рюкзаке, когда я не вижу.

Дверь открылась и сильно ударилась о стену. Энди вошел, прежде чем дверь отскочила назад и успела его ударить. Он замедлил шаг у моего стола.

– Уайлдер. Зайди ко мне в кабинет. Живо.

Он снова разогнался и даже не удосужился посмотреть, иду ли я за ним.

Я слезла с табурета и заметила, что Зайон наблюдает за мной.

Обратившись к нему, одними губами я произнесла: «Что?» Он лишь пожал плечами, вытянув вперед руки. Я набрала в легкие воздуха. Энди и в лучшие времена не излучал дружелюбие. А сегодня он был мрачнее тучи.

Когда я вошла в его кабинет, он держал телефон между плечом и ухом. Слипшиеся пряди грязных волос полосами лежали на лбу. Указательным пальцем он листал изображения на планшете, смахивая одно за другим. Ручка в левой руке застыла над временно забытой газетой конкурентов. Я подозревала, что в этой газете есть мое фото.

Он ткнул ручкой на кресло и поправил телефон у себя на плече. Я подвинула стопку газет недельной давности и присела, нечаянно подслушав его телефонный разговор.

– Должен сказать, я был очень недоволен в пятницу вечером.

Я устроилась на месте и, подняв глаза, с удивлением обнаружила, что его телефон уже лежит на столе, а Энди смотрит прямо на меня и ждет ответа.

– А, да, в пятницу вечером.

Он сверлил меня взглядом.

– Не думал, что мне нужно обозначать сроки, но я все же не ожидал, что ты пришлешь кадры после полуночи.

Я сжала кулаки, вспотев от волнения.

– Я могу все объяснить.

Энди хмыкнул:

– Зайон уже меня просветил.

– Зайон?

– Именно. Он объяснил, почему ты так задержалась.

– Он… – Зайон не мог меня выдать. Я ерзала на месте, но решила подождать объяснения Энди, прежде чем вырыть могилу нам обоим на основании, быть может, неверных предположений, вызванных паникой.

– Нужно лучше готовиться, скаут. Ты же знаешь, что есть продукты, которые можно носить с собой, чтобы подзарядиться в дороге.

– Да. – Я расслабилась, испытав облегчение и понадеявшись, что, быть может, он проявит больше понимания теперь, когда знает о моих проблемах со здоровьем. – Но дело не совсем в этом…

– Пока можешь взять вот это, но вообще тебе нужно такое купить. – Он залез в ящик и достал белую пластиковую квадратную коробочку размером с мобильный телефон. Он бросил ее мне, и я узнала ее, как только она приземлилась мне в руки. В моей сумке с камерой лежали примерно шесть таких же.

– В следующий раз не застрянь нигде с камерой, полной фотографий, пока не пришлешь их мне.

Я схватила портативную зарядку для камеры.

– Спасибо, Энди. Она бы очень мне пригодилась в прошедшие выходные.

Он уже забыл обо мне и принялся листать картинки в планшете. Когда я встала, он снова поднял голову.

– Как бы там ни было, твои фото с Микой, которые сделал Уолли Стивенс, побили все твои кадры. – Он хотел, чтобы последнее слово осталось за ним.

Я взялась за ручку двери и повернула ее.

– Точно.

Прежде чем я открыла дверь, он добавил:

– Тебе удалось сделать фото Иден в субботу вечером?

Я отпустила ручку и быстро заморгала. Откуда он это знал?

– Я…

– Не волнуйся. Я не собираюсь выпрашивать у тебя фотографии. Эта съемка проводилась в личное время. Однако Уолли Стивенс сказал, что видел тебя там. Он позвонил поинтересоваться, что у тебя с Микой.

– У меня с Микой? – Я нервно засмеялась. – Это нелепо.

– Да, я тоже посмеялся… – Он застыл, рука его замерла над планшетом. Он наморщил лоб, и его похожие на гусеницы брови взмыли вверх. – Ты же сказала бы мне, если бы у тебя что-то закрутилось с Микой, правда?

– Что?

– Потому что если это случится, то я хотел бы, чтобы ты поработала в этом направлении.

– Ты хочешь, чтобы я эксплуатировала Мику Синклера?

Он отложил телефон и опустил кулаки на стол, переместив весь вес на руки, когда наклонился вперед, фокусируясь теперь исключительно на мне.

– Джозефина, ты знаешь, чем ты зарабатываешь на жизнь?

– Разумеется.

– А Мика Синклер знает?

Я сглотнула. Мне не нравилось, к чему идет этот разговор.

– Да.

– Тогда кто кого эксплуатирует, как думаешь?

Я хотела поспорить с ним, но у меня не было доказательств, что Мика не использовал меня для бесплатной рекламы. Так почему я не могу использовать его в своих целях? У нас могли бы сложиться отношения в формате симбиоза.

– Ты прав. Я забыла, с кем имею дело.

Он махнул рукой в мою сторону.

– Зеленая ты еще. Нужно становиться более толстокожей.

Он был прав. Я кивнула.

– Разумеется. Но не знаю, есть ли у меня к нему доступ в том объеме, какой ты себе представляешь.

– Пока Адама нет в стране, возможно, ты сможешь подружиться с Иден. Информация – это деньги, Джо. Подружись с ней. Попытайся узнать, не назначили ли они дату свадьбы. Покажи мне, что ты не просто очередной хороший фотограф. Раздобудь историю.

Я представила ее с Адамом и подумала, как они радуются ее беременности, о которой знает только один лишний человек на земле – журналистка из желтой прессы. Что сделает с этими данными Энди? Но я не хотела ее выдавать. Я знала, что есть грань между публичной и частной информацией, даже если Энди перестал ее видеть.

Но я произнесла:

– Думаю, ты переоцениваешь нашу дружбу. Она всего лишь пригласила меня провести фотосъемку. Как только я отправлю ей кадры, сразу стану не нужна.

– А я думаю, ты ей очень понадобишься. – Он смотрел мне в глаза, пока я не опустила взгляд. Потом он принялся проверять все фотографии, которые прислали его фотографы, надеясь, что найдет, чем поживиться.

Я выскользнула из его кабинета, и мне захотелось хорошенько размяться. Быть может, попроситься на работу в другом подразделении? Я поймала взгляд Зайона, он чуть склонил голову набок: