— И там она снова стала рассказывать истории про лампу короля Эдуарда? — невинно поинтересовалась Джек, которая к этому времени не без помощи мужа успела подняться с пола.

— Она сказала только, что надеется найти ее где-нибудь на восточном побережье Англии, возле Эйдельберга. Жена короля Эдуарда, королева Элинор, обожала эти дикие места. Видимо, когда Элинор умерла, король похоронил вместе с ней и лампу — в знак своей бесконечной печали.

— Ни за что не поверю, что кому-то может взбрести в голову за здорово живешь взять и зарыть в землю волшебную лампу, усыпанную драгоценными камнями! — заметил Грей.

— Ты просто незнаком с историей собственной страны, — отрезала Алекс и многозначительно глянула на мужа. — Король Эдуард по-настоящему любил свою жену Элинор, он ставил ее выше всех земных богатств. Он так горевал во время ее болезни, молил Всевышнего забрать себя вместо нее, лишь бы сохранить ей жизнь! Такое уже не встретишь в наши дни. Еще я могу добавить, что он частенько прерывал королевский совет и удалялся с женой в спальню — прямо средь бела дня. И когда ты, Дуглас, сутками не высовываешь носа из своего кабинета или тебя вообще нет дома и ты мотаешься неизвестно где, даже не думая меня предупредить, когда и куда отправишься в следующий раз, — разве это не говорит о том, что ты меня разлюбил? Ты вообще готов позабыть о моем существовании!

— Чушь! — не выдержал Дуглас. — В твоей фантазии не больше истины, чем в дурном сне!

И тут Александра Шербрук, нежное, воздушное создание с рыжими пушистыми волосами, выкрикнула во всю силу своих легких:

— Так, значит, Дуглас, чтобы узнать истину, тебе потребовалась белобрысая вертихвостка? Ты решил угостить мороженым у Гюнтера эту доморощенную ведьму, потому что… потому что тебе надоело путаться со всякими недомерками, да? Ну что же, больше тебе не придется этого делать!

Алекс мигом схватила стул и, взлетев на него, сверху вниз грозно уставилась на мужа.

— Теперь, Дуглас, я кажусь тебе достаточно высокой?

— Теперь я ничего не вижу, кроме твоего проклятого декольте, — проворчал граф Нортклифф.

Джек как зачарованная не сводила глаз с графа и графини, разыгрывавших все более интересный спектакль.

И как раз в это время граф наклонился и стал целовать грудь своей жены.

Глава 23

С трудом вырвавшись из рук мужа и спрыгнув со стула, Алекс отступила на шаг и патетически провозгласила:

— Я решила, что буду делать, и сегодня же отправляюсь кататься в парк! Хотя нет, вечер уже наступил! Тогда я сделаю это завтра утром, и притом в компании. Есть на свете по крайней мере один человек, который готов для меня на все, и он неплохо знаком тебе, Дуглас. Это от него я узнала про тебя и Хелен Мэйберри. Интересно, так ли он искушен в науке плотской любви, как ты? До свидания, милые новобрачные, и примите мои поздравления! Очень надеюсь, что брак не станет для вас такой же дьявольской штукой, как для меня…

Тут Александра Шербрук схватила свою соломенную шляпку, на которой каким-то чудом держались яркие гроздья винограда, и, гордо вскинув голову, торжественно покинула гостиную.

Парадная дверь с грохотом захлопнулась.

— Да, — промямлил Дуглас, — я тоже желаю вам всего наилучшего и надеюсь на скорую встречу.

Грей, до сих пор еще не пришедший в себя от увиденного, все же ответил как можно вежливее:

— Спасибо, Дуглас, это большая честь для нас, что ты заехал нас поздравить…

— Теперь, наверное, мне лучше всего вернуться домой, к маленькой дочурке. Она ужасно на меня похожа. Ей уже почти три года, и она меня обожает — не то что ее братья-двойняшки, похожие на Мелисанду. Впрочем, они тоже меня обожают. Мелисанда — это сестра Алекс, — пояснил он Джек. — Она так прекрасна, что от нее невозможно оторвать глаз. — Тут Дуглас с тяжелым вздохом посмотрел на темное небо за окном. — Надеюсь, Алекс не успеет сегодня отыскать Хитингтона и уговорить его поехать кататься в парк. Кстати, я слышал, что этот малый как раз предпочитает такую вот мрачную погоду — под стать своей темной душе.

— Ну и дела! — вырвалось у Джек, едва за Дугласом Шербруком закрылась дверь. — Это же настоящая авантюрная драма — никакая пьеса ей и в подметки не годится! И все случилось так просто, прямо у нас на глазах! Интересно, часто они закатывают такие вот представления для друзей?

— Честно говоря, я вообще впервые вижу, чтобы Дуглас и Алекс разругались всерьез. Они, конечно, всегда были шумной парой и не скупились на обидные прозвища, но все это не шло дальше обычной перепалки и кончалось тем, что Дуглас начинал ласкать свою жену или Алекс сама первой шла на мировую.

— На этот раз во всем виноват ты, Грей, — ведь все началось с того, что ты стал звать Хелен к нам на свадьбу. Бедная графиня, она так страдает — только потому, что ты привез сюда эту разлучницу!

— Можешь мне поверить, когда я приглашал Хелен, то и помыслить не мог, что все так повернется. По-моему, Алекс и Дугласу просто немного приелась совместная жизнь. Оба знают друг друга наизусть, и каждый может предугадать любое слово и даже поступок другого. Зато эта размолвка наверняка внесет в их отношения свежую струю, ты согласна?

— А вдруг Дуглас влюбится в Хелен по-настоящему?

— Ни в коем случае. Между прочим, мы уже битых полчаса говорим о чужих проблемах. Тебе не кажется, что я слишком давно целовал тебя в последний раз?

Двинувшись по направлению к жене, Грей собрался тут же исправить свою оплошность, но так и не успел этого сделать, потому что в этот момент в парадную дверь вихрем влетел Райдер Шербрук и, швырнув свою шляпу на мраморный пол, с яростью принялся ее топтать.

— Вы даже представить себе не можете, что болтают эти тупые невежи! — выкрикивал он, усердно продолжая молотить по полу ногами. — Просто в голове не укладывается. И все это случилось со мной! Черт побери, до чего же может дойти людская низость! Эй, нечего корчить такие рожи! Не бойтесь, я не зарыдаю и не устрою истерику! Мне просто нужно знать, что вы по этому поводу думаете.

Перестав наконец терзать свою шляпу, Райдер решительно повернулся и направился из передней в гостиную, предоставив Куинси возможность подобрать с пола подобие грязного блина, в которое превратился головной убор разгневанного джентльмена.

— Интересно, что еще нас ожидает? — задумчиво приподняв бровь, пробормотал Грей.

Джек со вздохом кивнула:

— Я и не думала, что в Лондоне можно так превосходно развлечься, даже не выходя из собственной гостиной.

Тем временем Райдер уже успел сосредоточиться и приготовить для хозяев краткую речь.

— Итак, сегодня я понял, что просто обязан быть избранным в парламент, и, разумеется, дело тут не в моих амбициях. Все это из-за детей. Господь свидетель — нам давно необходим закон, защищающий их права! — Тут он вдруг снова завопил, наливаясь багровым румянцем: — Потому что мистер Хорэс Редфилд, мой проклятый оппонент, жирный брюхан с вонючими гнилыми зубами, болтает направо и налево, будто в Брэндон-Хаусе содержатся не сироты, выброшенные на улицу, а свора моих внебрачных ублюдков! Вы можете это себе представить? А ведь меня столько раз предупреждали: не верь проклятым вигам, чтобы у них языки поотсыхали! Но я все равно оказался не готов к такой подлости! Чертов подагрик, он настроил против меня всех своих дружков!

Грей от удивления даже присвистнул.

— Ты прав, Райдер, произвести на свет такую ораву — немалый труд! А кроме того, для этого нужно иметь более чем снисходительную жену! Сколько там сейчас детей?

— Четырнадцать. Иногда их бывает больше, иногда меньше — по-разному. Но это еще не все! Редфилд имеет наглость намекать, что кое-кого из этих детей прижили мои братья, а меня сделали ответчиком за непомерную похоть, ставшую фамильной чертой. Негодяй твердит, что даже мой брат Тайзен, викарий, подбросил туда парочку своих сыновей! Господи, Грей, ты же знаешь Тайзена! Если хоть одна женщина — не считая, конечно, его плоскогрудой злючки жены — посмеет ему подмигнуть, он тут же упадет в обморок! Нет, определенно я не успокоюсь, пока не придушу этого злоязычного вига собственными руками!

— Мистер Шербрук, а почему бы вам просто не сказать правду? — поинтересовалась Джек. — Разве этого не будет достаточно, чтобы разоблачить Редфилда как лгуна?

— Вы можете звать меня просто Райдер, — буркнул Шербрук, сбавляя тон. — А ответ на ваш вопрос состоит в том, что в политике в принципе не существует такого понятия, как правда. Здесь выигрывает сумевший лучше всех соврать, обратить обстоятельства себе на пользу и завербовать побольше сторонников. Вот и мистер Редфилд пытается всем доказать, что он отстаивает такие незыблемые ценности, как верность семье и долгу. По сравнению с ним я выгляжу настоящим развратником, человеком без совести и чести, оскорбляющим святыни брака, открыто живущим вместе с толпой своих внебрачных детей и опозоренной женой, которой совсем заморочил голову!

— Но если вы действительно содержите своих внебрачных детей, — возразила Джек, — разве это не говорит о вас как об ответственном и порядочном человеке, готовом позаботиться обо всех малютках, произведенных вами на свет?

Шербрук усмехнулся:

— Джек, вы такая милая, чистая… и такая наивная! Люди никогда не станут думать так, как вы предлагаете! Мистер Редфилд не брезгует даже подкупом, чтобы сочиненные им сплетни разносились как можно дальше. Дайте ему хоть малейший шанс безнаказанно вывалять кого-то в грязи — так он сделает это не моргнув глазом, и, представьте, многие верят ему. Слухи про Брэндон-Хаус волнуют почтенных обывателей уже не один год. Господи, разве можно тайком доставлять туда такие горы продуктов! Или возьмите сукно для платья — его приходится закупать штуками! А сколько требуется кожи на башмаки — всем известно, как быстро растут детские ноги! Конечно, мы не могли сохранить абсолютную тайну, и теперь, когда мистеру Редфилду удалось приплести сюда низменные страстишки и устроить скандал, люди с превеликой охотой переврут истину и поставят все с ног на голову! Это намного забавнее и приятно щекочет нервы — в отличие от занудной истории про приют для детей, оставшихся без крова.