Георг Борн - Султан и его гарем

Лаццаро отошел от цыганки и медленно пошел навстречу принцу, делая вид, что принадлежит к обитателям развалин.

Принц Юсуф, увидя его, знаком подозвал к себе.

– Ты живешь здесь? – спросил он.

– Да, знатный барин! – отвечал тот, в полной уверенности, что принц не узнал его, тем более что он был в турецком кафтане и чалме, и к тому же стемнело.

– Я отыскиваю здесь одну девушку из Скутари, – продолжал Юсуф. – Знакомо тебе это место?

– Да, знатный господин, я был прежде слугой в доме мудрого толкователя Корана Альманзора!

Принц был поражен.

– Так ты знаешь и дочь его? – обрадовался он.

– Рецию, знатный барин?

– Мне сказали, что она с мальчиком отправилась сюда!

– Дочь Альманзора? Тогда я знал бы об этом. Я видел бы ее. Нет, знатный господин. О, если бы мне только увидеть ее! Нет, знатный барин, она не здесь!

– Не здесь? Ты верно это знаешь?

– Так же верно, как то, что над нами Аллах! Так ты, знатный барин, ищешь прекрасную Рецию?

– Странная встреча! – задумчиво произнес Юсуф. – Ты, значит, был слугой в доме ее отца?

– И ропщу на Аллаха, что не могу быть им более! Мудрый Альманзор не вернулся, единственный сын его убит, весь дом опустел! Но знаешь, что я думаю? Там, в Скутари, живет старая Ганифа, прежняя служанка и поверенная дочери Альманзора, не у нее ли приютилась прекрасная Реция?

– Очень может быть. Знаешь ли ты эту служанку? Знаешь ли, где она живет? – быстро спросил Юсуф.

– Да, знатный барин.

– Можешь ли ты проводить меня к ней?

– Сейчас же, если прикажешь.

– Так пойдем же, проводи меня, я награжу тебя за это.

– Какую хорошую, беззаботную жизнь вел я прежде, пока еще жив был мудрый Альманзор, – говорил Лаццаро. – Что это было за время! Хотя там и не было распущенности, а соблюдались чистота и строгий порядок, но нам было хорошо; как любящий отец заботился Альманзор обо всех… Мы должны вернуться сюда на дорогу к серальскому шпицу, знатный барин, – перебил он свою речь, – оттуда мы должны переехать в Скутари.

– Там ждет меня моя яхта.

– Тем лучше. Я сейчас увидел, что имею дело со знатным господином, – льстивым тоном сказал коварный грек, вместе с принцем Юсуфом удаляясь от развалин. – Да, чудное было это время. Как ропщу я на Аллаха, что мудрый Альманзор не вернулся!

– Теперь ты без места? – с участием спросил Юсуф.

– После такого доброго господина трудно отыскать себе нового!

То обстоятельство, что человек этот знал Рецию и был слугой в доме ее отца, расположило принца в его пользу. В душе он решил уже взять его к себе в услужение.

– Как темно здесь у платанов, – сказал он после небольшого молчания, вместе с Лаццаро подходя к тому месту дороги, где сидел старый укротитель змей.

Глаза грека беспокойно забегали, отыскивая старого Абунецу.

– Здесь темно, знатный барин, но с той стороны падает лунный свет на нашу дорогу, – сказал он так громко, что укротитель змей должен был его слышать, если он был бы еще поблизости. – Не сказал ли ты давеча, что прекрасная Реция имела при себе мальчика?

– Да, десятилетнего мальчика, – так сказали мне недавно в Скутари.

– Но мне ничего неизвестно об этом мальчике, – продолжал Лаццаро еще громче, – если бы я только знал…

В эту минуту между старыми тенистыми деревьями, возле дороги, что-то зашевелилось.

– Кто тут? – громко спросил принц Юсуф.

Но в этот самый момент к ним подступила высокая, окутанная мглой ночи фигура.

Лаццаро в полной уверенности, что это укротитель змей и он сейчас набросится на принца, быстро приблизился к деревьям. Но вдруг он почувствовал удары двух здоровенных кулаков. Принц же в ужасе отступил назад.

– Что здесь такое? – воскликнул он.

– Ничего, принц, ничего! – тихо сказал голос. – Дело касается не вас, а вашего коварного проводника, идите спокойно своей дорогой.

В первую минуту, пораженный этой неожиданной встречей, Юсуф не знал, что ему делать, тем более что кругом было совершенно темно.

Раздался глухой стон.

– Что случилось? – спросил он. – Кто ты такой?

Он ближе подошел к тому месту, где было сделано неожиданное нападение на его проводника, но не мог видеть ни его, ни нападавшего на него, только что-то шумело и шевелилось между деревьями.

Но через минуту все смолкло.

Грек куда-то исчез, напрасно звал он его, искал между деревьями, он никого не нашел. Кругом все было тихо и безмолвно.

Сади и Зора оставили поле битвы, где в честном бою пали сыновья эмира. Они быстро поскакали к открытой равнине, узнав от молодого пастуха о неприятельских силах, приближавшихся туда, по-видимому, с целью окружить их и взять в плен.

– Боюсь, что тшауш со своим отрядом попался в руки бедуинов! – сказал Зора своему товарищу. – Он рискнул зайти слишком далеко!

– Коварные арабы заманили его к своему лагерю, – отвечал Сади, – должно быть, Кровавая Невеста уже там, иначе ее воины не могли бы выступить на помощь ее братьям.

– Прежде всего, надо нам пробраться в свой лагерь, – продолжал Зора, – все остальное сейчас неважно. Только бы нам соединиться со своими солдатами, а там мы уже одолеем врагов.

– Так, так, мой храбрый Зора-бей, надо спешить!

– Чем скорее мы разобьем врагов, тем раньше сможем победителями вернуться на родину!

– Знаю, что тебе не терпится вернуться в Стамбул!

– Я беспокоюсь за Рецию!

– А я думал, что тебя обворожила принцесса! Она тебя любит, Сади, и недурно было бы, если бы ты сделался пашой и женился на принцессе! Не возражай ничего, друг мой, – полушутя, полусерьезно сказал Зора. – Не следует отталкивать от себя счастье, если оно случайно выпадает нам на долю. Оно и без того только раз в жизни улыбается человеку! Если он им вовремя не воспользуется, то потеряет его навсегда и всю жизнь будет в этом раскаиваться. Будь благоразумен, Сади, следуй голосу рассудка и не давай воли своим чувствам!

– Ты хорошо умеешь читать наставления другим! – сказал, смеясь, Сади. – Как идут твои дела с прекрасной англичанкой, а?

– То совсем другое дело, Сади. Она дипломат, и я чувствую большое желание по счастливом возвращении на родину избрать то же поприще! Ты же, напротив, намерен продолжать военную карьеру, и если достигнешь звания паши, как будет заманчиво для тебя жениться на принцессе! Поверь мне, гордость и честолюбие возрастают вместе с нашим возвышением. Теперь ты еще и не думаешь об этом, сегодня ты сомневаешься в справедливости моих слов, но придет время, когда ты на пути к славе будешь ослеплен честолюбием.

– Принцесса ко мне благосклонна, не думаешь ли ты, что я буду отрицать это?

– Короче говоря, она любит тебя!

– И это может быть, но между нами лежит такая глубокая пропасть, что нечего и думать об исполнении твоих пожеланий, друг мой!

– Пропасть эта в скором времени будет уничтожена! Вспомни о Нури-паше, о Эдхеме-паше, оба женаты на принцессах.

– Я не хотел бы быть на их месте.

– То опять-таки другое дело, Сади! Они не то, чем был бы ты, – не хозяева в своем доме. Но что там такое – видишь ты дым?

– Это пыль, друг мой! – отвечал Сади. – Облако пыли, поднятое скакунами наших врагов!

– Твоя правда, теперь я и сам это вижу, мы должны взять немного правее, чтобы, миновав их, добраться до своего лагеря. Мы потом, наверно, найдем их на тех горах, где мы давеча были!

– Мы должны держать вправо, – сказал Сади через несколько минут, когда они уже своротили немного в сторону от видневшегося вдали облака пыли, – но посмотри-ка сюда, Зора, и тут, кажется, тоже подымается вдали легкий туман.

– Клянусь бородой пророка, и это облако пыли!

– Если мы повернем еще правее, нам придется сделать круг!

– Это не поможет, Сади. Однако не можем же мы броситься в руки арабам, чтобы они окружили и уничтожили нас! Это было бы безумием. – Зора повернул немного правее, и Сади последовал за ним, хотя и с внутренним колебанием. Бедуины были близко и должны были увидеть их на голой песчаной равнине, местами только прерываемой холмами. Чтобы остаться незамеченными, офицеры должны были сделать дальний обход. Оба товарища слегка пришпорили лошадей, и верные животные с быстротой ветра понеслись по пустыне.

Вдруг Сади вздрогнул и остановил своего коня.

– Что такое? – спросил, подскочив к нему, Зора.

– Стой! – закричал Сади. – Посмотри-ка туда, – и он указал ему на другую сторону горизонта, и там вдали мало-помалу подымалось облако, а другие сбоку заметно увеличились.

– Мне кажется, мы окружены неприятелями, – мрачно сказал Зора, остановив лошадь. – Со всех сторон идут сюда небольшие отряды!

– В таком случае, нам ничего больше не остается, как, спрятавшись где-нибудь поблизости, ждать их приближения и затем, в самом удобном месте пробиться сквозь их ряды, – отвечал Сади. – Это единственная для нас возможность соединиться со своими солдатами!

– Они хотят отрезать нам дорогу, окружить нас и взять в плен. Спешимся, Сади! И кони и всадники должны лечь, если они увидят нас, прежде чем пойдут врассыпную, то нам придется сразиться со всеми, и тогда мы погибли!

Оба офицера проворно соскочили с лошадей.

– Пойдем вон туда, где буря нанесла песку наподобие окопа! – вскричал Сади и за узду отвел своего коня к означенному месту. – Ляжем за этот холм и будем караулить неприятеля. – Зора последовал за ним к нанесенному ветром песчаному холму, за которым со всех сторон окруженные неприятелями офицеры могли укрыться до тех пор, пока не высмотрят, с какой стороны удобнее пробиться сквозь неприятельские ряды.

Вместе с ними улеглись и лошади.

Оба офицера были теперь закрыты холмом, и мчавшийся вдали со всех сторон неприятель не мог их видеть.

Должно быть, отряды собрала Кровавая Невеста и сама предводительствовала ими, так как Сади вскоре заметил развевающееся по ветру знамя.