Георг Борн - Султан и его гарем

– Я привел того, кто может нам дать самые подробные сведения о Реции! – вскричал Саладин, подведя Юсуфа к отцу.

Султан встретил принца очень милостиво.

– Я слышал, что дочь Альманзора Реция замужем за бывшим великим визирем, – сказал он. – Так ли это, принц Юсуф?

– Ваше величество имеет совершенно верные сведения, но я боюсь, что в настоящее время можно сказать, что несчастная Реция была супругой Сади-паши!

– Была? Что это значит? Разве она разводится с пашой?

– Нет, смерть разлучит их.

– О отец! Слышишь? Реция умирает! – вскричал со слезами Саладин.

– Расскажи, что ты знаешь, – обратился султан к Юсуфу. – Мне говорили, что Сади-паша неожиданно захворал в тюрьме Сераскириата, где он находится в заключении.

– Да, ваше величество, он захворал сегодня ночью. Сохрани Аллах моего повелителя от подобной скоропостижной болезни!

– Сади-паша умер?

– Он казался мертвым, когда его увидела Реция, дочь Альманзора. Вне себя от отчаяния и не будучи в состоянии жить без Сади, она вонзила себе в сердце кинжал!

– Какая трагическая судьба! – воскликнул видимо взволнованный султан.

– Когда несчастная смертельно ранила себя, Сади стал подавать признаки жизни, и появилась надежда сохранить ему ее, но на выздоровление несчастной исчезла всякая надежда!

– Сади знает, что она сделала?

– Нет, ваше величество, это могло бы убить его.

– И дочь Альманзора все еще в опасности?

– Очень может быть, что в эту минуту ее уже нет на свете.

– Где она?

– В доме Сади-паши!

– Приняты ли все меры для ее излечения?

– Да! Она окружена врачами и служанками.

– Если Реция умрет, то Стамбул лишится благороднейшей женщины! – вскричал Саладин.

– Это правда! – подтвердил Юсуф.

– Какая тяжелая судьба, – сказал задумчиво султан, очевидно взволнованный тем, что узнал. – Где теперь Сади-паша?

– В военной тюрьме, в руках своих злейших врагов, – бесстрашно сказал Юсуф, – в руках тех, кто смертельно ненавидит его.

– Принц Юсуф! Не забывай, что ты говоришь про визирей!

– Ваше величество, простите мне мои горькие слова, но это истина! Я опасаюсь за жизнь благородного Сади-паши точно так же, как и за жизнь вашего величества!

– Я не хочу слушать такие слова, принц! Как ты думаешь, может ли помилование и освобождение Сади-паши поддержать слабую искру жизни дочери Альманзора?

– Если еще не поздно, если эта милость поспеет вовремя, она будет иметь самое хорошее действие на страждущую.

– Отец, помилуй Сади-пашу! – попросил принц Саладин.

– Сади-паша не должен никогда узнать, что мы просили за него ваше величество, – сказал Юсуф. – Я знаю этого человека, он столь же горд, как и благороден, и не принял бы подобного помилования.

– Мы освободим его, так как его невиновность доказана!

– Вся его вина заключается в ненависти к нему его врагов! – сказал принц Юсуф. – Простите меня, ваше величество, но какое-то предчувствие говорит мне, что вашей жизни также угрожает опасность, пока Гуссейн-паша, Рашид-паша и Мансур-эфенди стоят во главе…

– Предоставь решить это мне, принц, – перебил Мурад. – Я не хочу более слышать подобных подозрений.

– Не гневайся на меня, всемилостивый повелитель и отец! – вскричал, падая на колени, принц Саладин. – Послушайся предостережения Юсуфа, я также не могу видеть Рашида-паши и его помощника, не испытывая какого-то страха.

Мурад несколько мгновений задумчиво молчал, слова любимого сына произвели на него сильное впечатление.

– Довольно! Благодарю вас за преданность! Сади-паша получит свободу по моему приказанию. Что касается дочери Альманзора, то я желаю, чтобы за ней ухаживали самым тщательным образом! Когда ей станет лучше, ты можешь сообщить ей, Юсуф, о помиловании Сади-паши.

Принц Юсуф поблагодарил Султана и удалился.

С любовью поцеловав сына, Мурад отправился в кабинет, где уже ожидал его посланник Мансура – Рашид-паша.

– Я очень рад, что ты здесь, – сказал Мурад лицемерно кланявшемуся Рашиду-паше. – Я желаю, чтобы бывший великий визирь, Сади-паша, был немедленно освобожден. Передай мое приказание сейчас же в военную тюрьму.

Казалось, что это приказание привело в ужас Рашида.

– Ваше величество желает… – прошептал он. – Подобное решение будет иметь в настоящее время крайне опасные последствия!

– О каких это опасностях ты говоришь?

– У Сади-паши много приверженцев, а он открытый противник вас и ваших министров!

– Понятно, что он враг министра, который сверг его, но я не думаю, чтобы он был моим врагом. Поэтому мне бояться нечего! – отвечал Мурад.

– Кроме того, я должен напомнить вашему величеству, что предстоит празднество опоясания мечом, – сказал Рашид-паша. – Это может стать поводом к восстанию в пользу принца Юсуфа, к которому, сколько мне известно. Сади-паша очень расположен.

– Я не боюсь ни Сади-паши, ни принца Юсуфа, меня точно так же предостерегают против тебя и Гуссейна-паши…

Рашид изменился в лице при этих словах.

– Кому должен я верить? – продолжал султан, пристально глядя на Рашида. – На которое предостережение обратить внимание?

– Ваше величество предостерегают от вернейших слуг, – сказал министр, притворяясь огорченным. – Тем не менее мы, будучи оклеветаны, принуждены будем просить у вашего величества милостиво отпустить нас.

– Я хочу только доказать тебе, что бывают разные предостережения. Ваша же преданность скоро будет доказана полностью, что же касается Сади-паши, то я остаюсь при моем решении сегодня же возвратить ему свободу. Вместе с тем я предупреждаю тебя, что велю нарядить строжайшее следствие в случае, если Сади-паша неожиданно умрет! Теперь ты знаешь мою волю, исполняй ее.

Против такого приказания Рашиду-паше не оставалось ничего возражать, он поклонился и оставил кабинет.

Решение султана казалось ему опасным, тем не менее он сейчас же отправился в Сераскириат, где встретил Гуссейна-пашу и передал ему свой разговор с султаном.

Лицо Гуссейна омрачилось.

– В таком случае этот Сади должен умереть, прежде чем ему будет возвращена свобода! – вскричал он.

– Султан уже подумал о возможности этого, – поспешно отвечал Рашид. – В таком случае он угрожал начать строгое следствие.

– Новый султан еще не признанный повелитель правоверных, – с гневом продолжал Гуссейн, – в настоящее время он не что иное, как наш ставленник, и только тогда освободится от этой зависимости, когда будет опоясан мечом Османа[33].

– Ты прав, Гуссейн-паша! Я боюсь, что мы не должны допускать Мурада до опоясания мечом, – сказал Рашид. – На последнем заседании Мансур-эфенди тоже говорил, что Мурад не такой султан, какой нужен при настоящем положении дел!

– В таком случае он падет так же, как пал Абдул-Азис, – отвечал военный министр.

– Но надо избежать всяких подозрений, – сказал хитрый Рашид. – Поэтому я считаю, что нужно исполнить пока его приказание относительно Сади-паши.

– Ты думаешь, что мы должны освободить Сади для того, чтобы тем вернее свергнуть султана, который начинает противиться нашим планам?

– Я вижу, что ты вполне согласен со мною, – сказал Рашид, довольный своим разговором с военным министром. – Необходим новый переворот, Мурад не должен быть опоясан мечом Османа.

– Да, мы станем откладывать это до тех пор, пока не возведем на трон нового султана, – сказал Гуссейн. – Передай султану, что Сади-паша будет освобожден сегодня вечером, и не спускай с султана глаз, чтобы не случилось более ничего подобного!

Затем Гуссейн простился со своим сообщником и позвал к себе дежурного офицера, которому передал приказание относительно освобождения Сади-паши.

Когда Сади пришел в себя, об этом доложили караульному офицеру, а он, в свою очередь, сейчас же передал это известие военному министру, который был этим крайне удивлен.

Между тем доктор употребил все старания, чтобы спасти жизнь Сади. Здоровая натура его взяла наконец верх, и он заснул крепким, спокойным сном и проспал таким образом до утра, так что проснулся на другой день почти здоровым.

Проснувшись, он вспомнил все происшедшее и начал расспрашивать о Сирре, но не мог ничего узнать.

Вдруг вечером, к его крайнему удивлению, явился к нему караульный офицер и почтительно объявил ему о его освобождении.

Этого Сади никак не ожидал. Что значила эта неожиданная перемена в его судьбе? Неужели были назначены новые министры? Или, может быть, было наконец установлено, что Сади напрасно томится в темнице?

Сади не мог расспрашивать об этом офицера. К тому же он был уже доволен и тем, что свободен и может возвратиться к своей Реции! Все остальное, говорил он себе, он узнает после.

Выйдя из башни, Сади сел в проезжавшую мимо карету и поехал домой, желая скорее увидеть Рецию.

Слуга, отворивший ему дома дверь, в первое мгновение не мог выговорить от удивления ни слова, затем бросился на колени и заплакал от радости.

– Слава Аллаху! – вскричал он, целуя руки Сади. – Ты возвращаешься назад здоров и невредим! Какое счастье!

– Встань! – сказал Сади, тронутый радостью слуги. – Где моя супруга Реция?

– О господин, – сказал слуга, и на лице его выразилась печаль. – О господин… не спрашивай.

– Что случилось? Говори! Разве Реции нет более здесь?

– Нет, твоя супруга здесь!

– Почему же ты отворачиваешься?

– Большое горе случилось в твоем доме, благородный паша!

– Реция умерла? Говори…

– Вот идет врач, – указал слуга на спускавшегося с лестницы старика-доктора, – спроси его!

– Что случилось? – с беспокойством обратился Сади к доктору, который спас его от смерти. – Я узнаю тебя, ты лечил меня, но скажи мне, что ждет меня?

– Надежды очень мало, благородный паша! – отвечал доктор.

– Моя Реция…

– Лежит тяжело больная, благородный паша. Твоя супруга увидела тебя лежащим бездыханно и в отчаянии поразила себя в грудь кинжалом, чтобы умереть вместе с тобою.