В уровень с висками восседающего – фигуры двух наяд. С обеих сторон престола расположены были двадцать четыре виноградные лозы, образующие сень над ним; за лозами – декорированные тканями белого виссона финиковые пальмы, а на них павлины из слоновой кости.

Тут же полые внутри фигуры двух львов, наполненные благовониями. Благовония начинали сочиться при восхождении Соломона по ступеням трона.

Внутри престола помещался механизм, который приходил в действие, едва царь ступит ногою на первую ступень. В ту же минуту лев протягивал лапу, вол – ногу, и царь, опираясь на них, как на перила, поднимался на следующую ступень. То же самое повторялось на каждой из шести ступеней. Когда царь достигал верхней ступени, слетали орлы и усаживали его на трон, после чего крупнейший из орлов возлагал венец на голову его.

В эту минуту приходил в движение скрытый в механизме серебряный змей, – львы и орлы укрепляли балдахин над царем, а помещавшийся на особой колонне голубь поднимался со своего места, открывал ковчег и вынутый оттуда Свиток Завета клал на руки Соломону»[2].

После того как царица поела сладких фруктов и утолила жажду, царь велел проводить ее и жрицу в роскошные покои на втором этаже. Трех служанок, сопровождающих Савскую царицу, по приказу охраны разместили в соседней с ними комнате.

Глава 18. Савская царица и жрица посещают баню

Огромное помещение, в котором оказалась царица, всем своим убранством напоминало о скрытой восточной неге и чувственности. Четыре небольших фонтана журчали в углах помещения, поддерживая в нем постоянную прохладу и усиливая запахи цветов и апельсиновых деревьев, доносящиеся из внутреннего садика за окном. Почти воздушное кружево изысканной каменной резьбы украшало верх стен и перегородки, огораживающие небольшие альковы для отдыха. Нижняя часть стен была украшена разноцветной мозаикой, выложенной в геометрических узорах. А таинственный прохладный полумрак, царивший в помещении, вмиг погрузил усталых путешественниц в сонное и ленивое забытье, едва они вошли. И вскоре они позабыли обо всех тяготах проделанного пути и иных мирских заботах.

Было раннее утро, когда царица Македа пробудилась от крепкого и спокойного сна. Открыв глаза, она увидела Эйлею, которая, завернувшись в тонкое кружевное покрывало, сидела на полу возле ее ложа и с аппетитом вкушала персики и виноград. Заметив строгий и вопросительный взгляд своей повелительницы, жрица смутилась и произнесла:

– Доброе утро, царица! Прости, если я настойчивым взглядом случайно разбудила тебя. Приходила служанка и принесла нам еды. Она сказала, что для нас уже приготовили баню. Вот я и размышляла, захочешь ли ты ее посетить? – глаза Эйлеи блестели в предвкушении изысканного телесного удовольствия.

– А ты не спросила у служанки, кто еще собирается туда прийти? – лукаво улыбнувшись, спросила Македа, намекая на возможное посещение бани царем Соломоном.

– Нет, царица. Но я точно знаю, что он не придет, – последовал быстрый ответ. – Пока ты спала, я успела обойти наш этаж и видела через окно царя Соломона. Он восседает на своем огромном троне, проповедует иудеям и вершит суд.

– Как знать, как знать, – задумчиво прошептала Македа, вспоминая откровенный ласкающий взгляд Соломона. – Но будь осторожна, своевольная жрица. Ты не должна гулять одна, без сопровождения служанок. Мы гости во дворце Соломона. И будем выглядеть невежественными дикарками, если станем без спроса разгуливать и заглядывать во все окна и двери! – Македа грациозно потянулась и зевнула:

– Но я соглашусь, что в его дворце так чудесно, что я не прочь остаться здесь надолго! – томно протянула она и дернула за шнур, висящий у изголовья.

Спустя мгновенье кто-то осторожно постучал в дверь. Получив разрешение, в дверь проскользнула темнокожая невольница. На ней была надета длинная темная юбка, на плечах накинут светло-коричневый хитон. Голова девушки была покрыта белым покрывалом, прикрывающим ее плечи.

– Что изволите, госпожа? – спросила она и почтительно замерла в ожидании.

– Проводи нас в баню, – велела царица и поднялась с ложа.

Баня, в которой оказались Савская царица и жрица, находилась на первом этаже, и, к счастью для них, она оказалась пустой. Царица обрадовалась этому обстоятельству, потому что знала – баня замещает наложницам гарема почти все другие развлечения. Совсем скоро многие из них соберут в корзины косметические принадлежности, свернут ковры и матрасы в огромные свертки, возьмут запасы еды, возьмут своих детей и одежду для них и переместятся в баню, чтобы провести в ней приятно целый день. Здесь, в бане, женщины играли на тамбуринах, наряжались, пели и танцевали, курили кальян и кормили рыбок, плавающих в специальном водоеме, рассказывали друг другу сказки и различные истории, сплетничали и кормили разгуливающих по мраморному полу фламинго.

Оглядев овальное банное помещение, царица улыбнулась. Она заметила, что царь Соломон придерживается таких же, как у нее, древнеримских традиций обустройства банного помещения. Значит, во многом их интересы могут быть схожими.

Женщины скинули с плеч ночные покрывала и, обнажившись, присели на небольшие резные стульчики, стоявшие возле квадратного бассейна, наполненного водой. Три важных розовых фламинго медленно прогуливались неподалеку по мраморному полу, поглядывая на них. Взяв из глиняной чаши благовония, женщины натерли ими ноги и руки и принялись не спеша расчесывать распущенные волосы. Воздух в этом помещении был теплым и сухим, и вскоре их тела хорошо пропотели.

Закончив, Эйлея взяла тамбурин и принялась наигрывать приятную и легкую мелодию, напевая какую-то песню. Македа улеглась рядом на ковер в расслабленной позе и стала мечтательно глядеть в разрисованный цветами потолок. Время для нее остановилось. Мысли ее летали где-то далеко, сердце билось умиротворенно и ровно. Она была уверена, что пройдет совсем немного времени, и она узнает любовь могущественного царя Соломона, к которому так властно стремится ее тоскующее сердце. И любовь между ними также неизбежна, как и журчание этой воды из источника в стене.

Отдохнув, женщины искупались в теплом бассейне и, надев на ноги туфли на деревянной платформе, пошли во второе, более жаркое помещение. Стук их деревянных подошв по мраморному полу гулким эхом заполнил огромный коридор.

В следующем помещении все было заполнено горячим и влажным паром. Возле каменного возвышения их ожидала обнаженная невольница, готовая продемонстрировать им свое искусство массажа. Царица улеглась на теплое каменное ложе и велела начинать.

Массажистка натерла ладони кожурой граната, и царица почувствовала его горьковатый и тонкий аромат. Массажистка начала массировать от шеи, медленно продвигаясь к розовым ступням царицы. Хорошенько разогрев бело-розовое царственное тело, она взяла жесткую рукавицу из конского волоса и принялась натирать ею спину царицы до красноты.

От уверенных и энергичных поглаживаний кожа Македы стала гореть. Царица чувствовала ни с чем несравнимое удовольствие и наслаждение. По просьбе массажистки она перевернулась на спину, подставив ее рукам живот и грудь. Та взяла оливковое мыло и принялась, не спеша, омывать им тело царицы, осторожно поливая теплой водой из серебряного сосуда.

Македа не знала, что в этот момент за всеми ее телодвижениями через небольшое отверстие в узорчатой стене наблюдают восхищенные глаза царя Соломона, который не удержался и, войдя в смежное с баней помещение, припал к скрытому отверстию в узорчатой стене. Царь Соломон наслаждался представшим его взору увлекательным зрелищем.

Массаж закончился. Царица грациозно сошла с каменного ложа и, подойдя к стене, неторопливо облилась прохладной водой из источника.

Тем временем на ложе улеглась Эйлея. Ее тело также было подвергнуто натиску ловких и уверенных рук массажистки. После массажа ее также перевернули на спину и не спеша омыли с оливковым мылом.

И так же безотрывно следили глаза царя и за распластанным темнокожим телом красавицы Эйлеи. От сладкой и острой неги, разлившейся по его телу, царь прикрыл глаза, прижался пылающим лбом к каменной резьбе и тихо застонал. Потом он снова поспешно открыл глаза и, припав к маленькому отверстию, уже не отрывал возбужденного взора от прекрасных и нагих женских тел.

Тем временем распаренные и расслабленные красавицы ни о чем не подозревали и с большим удовольствием окунулись в теплый бассейн.

В следующем помещении, куда они перешли, было уже прохладней. Это помещение также предназначалось для отдыха и расслабления. Женщины сели на теплый мраморный пол возле невысокого журчащего фонтана и, взяв в руки костяные гребни, принялись не спеша расчесывать свои влажные волосы. В небольших хрустальных сосудах на полу они обнаружили сурьму. Рядом лежало два маленьких кинжала. Опустив кинжал внутрь сосуда, Македа подцепила его кончиком порошок, после чего прикоснулась им к концам ресниц. Таким способом она придала своим ресницам больший блеск. Потом взяла из медной чаши розового масла и стала натирать им свои ноги, руки и ступни. Эйлея последовала ее примеру. Затем обе женщины обильно полили себя духами.

В овальной нише, расположенной в стене и украшенной голубой каменной резьбой, они обнаружили специально оставленную шкатулку с драгоценностями. Не удержавшись, женщины начали примерять на свои нагие тела различные украшения, танцуя и напевая, они любовались собой в маленькие зеркала.

Потом они с аппетитом поели сочных фруктов и выпили белого вина. Подойдя к бассейну, женщины улеглись на тяжелой дорогой ткани, разложенной на полу, взяли трубки, вставленные в курильницу кальяна из сандалового дерева и, закурив, стали любоваться лениво плавающими в прозрачной глубине золотистыми и красными рыбками. На поверхности воды в такт ее легкому движению также плавно покачивались разбросанные цветки лотоса и розы. Мерцающий солнечный свет, попадая в помещение с высоким потолком через раскрашенные стекла, наполнял его таинственным блеском.