Дэн останавливается.
— Дыши. — То, как он произносит это…мне хочется сделать ему приятное. Хотя, я и не могу расслабиться. Я делаю несколько глубоких вдохов.
— Вот так, — говорит он, как мой любимый учитель, когда я правильно отвечаю на вопрос.
Дэн снова начинает двигаться. Медленно, но мне все равно больно. Противно и хочется в туалет.
— Мне не нравится, — восклицаю я, не в силах молчать.
— Все нормально. С тобой все будет хорошо. Просто дыши. — Он выходит из меня и мне становится легче, но потом снова резко проникает во внутрь. — Прости, но это так приятно. Я быстро закончу. Просто не думай об этом.
Мне становится больно. Очень-очень больно. Дэн крепко держит меня за бедра. Я не могу дернуться. Слышу, как он говорит, но не понимаю, что. Мне слишком больно.
— Пожалуйста, прекрати! Мне больно! Пожалуйста, прекрати!
Но он продолжает до тех пор, пока не раздается его крик:
— Черт, у тебя такая тугая задница!
Дэн вытаскивает член, но я продолжаю чувствовать боль. Мне не хочется смотреть на него.
Он уходит в ванную и приводит себя в порядок. Вернувшись, поднимает меня с пола, садит к себе на колени и нежно обнимает.
— Послушай, Джейн. Ты моя особенная девочка. Прости, что причинил тебе боль, но мне было так приятно, красавица. Я хотел, чтобы наш последний раз был особенным. Завтра я уеду, и ты больше никогда не увидишь меня.
— А как же школа?
Он качает головой.
— Меня не будет здесь. Но ты всегда должна хранить наш секрет. И никому не рассказывать о том особенном времени, которое мы провели вдвоем.
— Я никому не расскажу, — обещаю я.
Дэн широко улыбается. Так, что я могу пересчитать все его зубы.
— Вот и хорошо. — С этими словами он снимает меня с колен, встает и уходит.
А я думаю, что он имел в виду и увижу ли я его завтра в школе.
***
На следующий день его не было в школе.
Я не видела его ни во время ланча, ни в коридорах во время перемен.
Мне становится грустно, ведь он был моим единственным другом.
После уроков я на всякий случай захожу к секретарю, миссис Пикок. Когда я начала учиться, она сказала мне обращаться к ней по любым вопросам.
— А Дэн уехал? Навсегда?
Она недоуменно смотрит на меня.
— Дэн? Какой Дэн, милая? Ты знаешь его фамилию?
Я не знаю, поэтому качаю головой и говорю то, что знаю:
— Дэн. Он подметает в столовой после обеда.
— А, Дэн Крестмур, сторож. Прости, милая, но он больше здесь не работает. Позвонил сегодня утром и сказал, что вынужден уволиться и уехать в другой штат по семейным обстоятельствам. У него больна мать. — Она улыбается, даже не подозревая, что ее слова причиняют мне боль.
Бедный Дэн. У него заболела мама. Надеюсь, она поправится.
***
Мне совсем не нравится ходить в школу беременной. Дети дразнят меня чаще, чем раньше. Называют шлюхой и проституткой. Я пытаюсь не обращать на них внимание, но мне больно. Я и так выслушиваю эти же слова от мамы каждый день.
***
Мой живот стал просто огромным. Мама говорит, что скоро родится моя девочка. А еще она считает, что я слишком маленькая, чтобы воспитывать ребенка, поэтому ему найдут другую семью. Это называется удочерение. Мне становится грустно, но мама говорит, что так и должно быть. Я не встречалась с новой семьей, но они, наверное, милые и добрые, потому что купили маме новую машину. Тойоту «Короллу». Она голубая, как мамин любимый цвет и в ней есть кондиционер. Теперь мама всегда улыбается за рулем. Только эта улыбка почему-то не делает меня счастливой.
Глава 62
Ты была моей надеждой
Фейт
Настоящее
И Хоуп начинает рассказывать историю, которую я мечтала услышать двадцать два года.
— Ты родилась жарким июльским днем, в этой палате. Тридцатого июля.
Я прижимаю ко рту ладонь, пытаясь приглушить рыдания. Слезы застилают мне глаза, поэтому я вижу лишь очертания Хоуп. Я тяну ее за руку, вывожу из отделения и лишь потом прошу рассказать мне все, что она помнит.
Хоуп тихо садится в кресло.
Я устраиваюсь рядом.
Она берет мою ладонь в свою и смотрит на наши сцепленные руки.
А потом посвящает меня в события того дня.
— После обеда у меня начал сильно болеть живот. Мама вернулась с работы и, увидев, что простыни на кровати мокрые, отвезла меня в больницу.
— Она оставалась со мной во время родов. Сидела в кресле в противоположном конце комнаты. Мама ни разу не посмотрела на меня, но я знала, что она плачет. — Взгляд Хоуп подернут дымкой, будто она полностью ушла в воспоминания, пытаясь воссоздать каждую деталь моего рождения.
— Когда все закончилось, и доктор сказал, что это девочка, ты начала кричать. Твой плачь был тихим, но в тоже время громким, будто ты была крошечным котенком снаружи и львом внутри. И я улыбнулась, так как поняла, что ты сильная. Я не сказала этого вслух, но мысленно назвала тебя Хоуп, потому что именно это я чувствовала. Я чувствовала надежду.
— Медсестра положила тебя мне на грудь. Ты была крошечной, как куколка. Она улыбнулась мне так, будто была счастлива и огорчена одновременно, и прошептала: «Нам нельзя давать ее тебе в руки, но я думаю, что она заслуживает того, чтобы познакомиться с тобой. Пусть ваше знакомство и продлится лишь минуту».
— По моим щекам начали катиться слезы, и я не могла остановить их. Но мне не было грустно. Ты была такая красивая. Я погладила тебя по мягкой головке и сказала: «Я люблю тебя, Хоуп». Я никогда и никому не говорила этих слов до этого. Потому что никого не любила пока не увидела тебя. А потом я добавила: «Твои новые мама и папа будут хорошо заботиться о тебе. Ты вырастишь умной, милой, доброй и очень хорошенькой. Я рада, что первой познакомилась с тобой и никогда не забуду тебя». — Хоуп пристально смотрит мне в глаза и продолжает: — Я была права, ты стала именно такой.
— Вскоре вернулась медсестра. Я поцеловала тебя в лоб, и она унесла мою девочку. К новым маме и папе. Я не помню имен, но их фамилия была…
— Гроувс, — одновременно произносим мы. И у меня сжимается сердце от боли за себя и Хоуп.
Она кивает.
— Они жили далеко и не могли иметь своего малыша, поэтому забрали тебя. Мама сказала, что я слишком маленькая, чтобы воспитывать ребенка, поэтому я была рада, что ты будешь жить с ними. Они пообещали очень хорошо заботиться о тебе.
Хоуп задумчиво смотрит на меня, а потом с гордостью произносит:
— Ты была такой особенной. Когда я посмотрела на тебя, то сразу забыла обо всем плохом, чтобы было в моей жизни. Ты была моей надеждой.
— А ты когда-нибудь вспоминала меня? — Я задавалась этим вопросом всю жизнь. Представляла себе, что моя мама думает где-то обо мне так же, как и я о ней.
— Мама сказала, что ты теперь не моя и принадлежишь другой семье, поэтому я не могу говорить о тебе ни с кем. Она сказала мне забыть обо всем, но я никогда не переставала думать о тебе. Каждую ночь, перед тем как лечь спать, я молилась за тебя. А каждый год на твой день рождения пела «С днем рождения тебя».
— Сколько тебе было лет, когда я родилась?
— Семнадцать.
Я киваю. Она была молода и не могла позаботиться о ребенке. Не удивительно, что вмешалась ее мать и меня отдали на удочерение.
— А отец? Кто он?
Хоуп ничего не отвечает и пристально смотрит перед собой. Мне начинает казаться, что я не дождусь от нее ответа, но внезапно она произносит:
— Его звали Дэн. Я познакомилась с ним в школе. Он был моим парнем и называл меня хорошенькой.
— А где он сейчас? Ты знаешь? — Честно сказать, мне уже наплевать на это.
Она пожимает плечами.
— Не знаю. Ему пришлось уехать, когда я сказала, что беременна. Он был нужен своей маме. — В ее голосе нет грусти, скорее ностальгия. Как будто она вспоминает того, о ком не думала уже очень долго.
— А как ты узнала, Хоуп? Как ты узнала, что я твой ребенок? Ты видела меня всего лишь несколько минут, и это было двадцать два года назад.
Она крепко сжимает мою ладонь.
— Помнишь, что Шеймус сказал сегодня утром? О том, что дети запечатлеваются в душе? — Она пожимает плечами. — Я знала об этом с того момента, как ты постучалась ко мне в дверь и подарила ананас.
Я недоуменно смотрю на Хоуп.
— Но почему ничего не сказала мне?
—У тебя есть семья. Ты принадлежишь им. Я не знала, можно ли рассказывать. — Она и правда в это верит.
Я обнимаю ее.
— Можно. И они больше не моя семья.
Она отстраняется и удивленно смотрит на меня.
— Нет?
Я качаю головой.
— Они нет. Ты — да.
Хоуп дарит мне одну из своих редких улыбок, и впервые за двадцать два года я чувствую себя полноценным человеком. Поиск завершен. Эта часть моего исследования закончена. Я нашла свою маму. Или она нашла меня.
Мы возвращаемся в комнату ожидания, но там никого нет. Медсестра говорит, что Кая перевели в палату на другом этаже.
Я заглядываю в комнату из коридора и вижу, что все стоят вокруг кровати Кая. Шеймус замечает меня и машет рукой.
Кай спит. Он подключен к каким-то аппаратам и мониторам и получает обезболивающее внутривенно. У меня внутри все сжимается от боли за этого маленького мальчика.
Шеймус успокаивающе гладит меня по спине.
— Он поправится. Ему просто нужно время, — шепчет он мне на ухо. В его голосе нет беспокойства, и я знаю, что так оно и будет.
Но все равно не могу оторвать взгляд от маленького беспомощного тела.
— Слава богу, — тихо произношу я в ответ.
— С Хоуп все в порядке? Вас долго не было, – продолжает шептать Шеймус.
Я поворачиваю голову и в этот момент осознаю, что в моей жизни только что произошло чудо. Я не могу вымолвить ни слова, поэтому просто киваю.
"Сука-любовь" отзывы
Отзывы читателей о книге "Сука-любовь". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Сука-любовь" друзьям в соцсетях.