Лорен выходит на несколько минут, оставляя меня наедине с шоком. Когда он возвращается, я поднимаю на него взгляд и спрашиваю:

— Что тебе нужно? Ведь тебе что-то нужно, не так ли?

— Я хочу умереть с чистой совестью. Я совершил много вещей, о которых сожалею сейчас. Много вещей, которые не могу изменить. Но это… могу. Кира заслуживает такого отца, как ты. Я никогда не хотел детей, Шеймус, но она прекрасный ребенок и это целиком благодаря тебе.

У меня столько вопросов, но я не могу сложить буквы в слова, чтобы задать их.

— Ты хочешь, чтобы Кира знала об этом?

Он качает головой.

— Нет. Она любит тебя. Я не хочу усложнять ваши отношения.

Я беру со стола бумаги.

— Значит, я подписываю их, ты уходишь и никогда не возвращаешься?

— Да, — искренне отвечает он.

— Что, если Кира когда-нибудь узнает об этом? У Миранды длинный язык. Что, если она захочет познакомиться с тобой? Или возникнет проблема со здоровьем и нам нужно будет связаться с тобой?

— Вы с Кирой всегда можете сделать это при необходимости. В ином случае, я предпочитаю, чтобы она никогда об этом не узнала.

Мне хочется назвать его дураком. Ну, кто так поступает? Кто позволяет другому человеку воспитывать своего ребенка. Но я тут же вспоминаю тех детей, которых мне приходилось консультировать за время работы; детей, чьи родители не хотели их или жестоко обращались с ними. И тех, кого воспитывали приемные родители, которые безумно любили их. Родитель — это не тот, чья кровь течет в ребенке, а тот, кто любит его. И точка.

— Кира всегда будет в моем сердце. Бумаги этого не изменят.

— Я знаю, Шеймус. И благодарен тебе.

— Я бы хотел, чтобы мой юрист изучил документы перед тем, как я подпишу их. — Никогда не буду ничего подписывать без его одобрения.

— Я ожидал этого! Просто отправь их в мой офис, как закончишь.

— Я верну их через несколько дней, если все нормально. Если нет, то позвоню тебе.

— Конечно, я всегда на телефоне. Мой номер есть в бумагах.

— Спасибо.

Мы пожимаем друг другу руки.

И он уходит.

У меня в голове полно вопросов. Почему я не знал об этом? Почему Миранда скрывала это? Что подумает Кира, если узнает обо всем? Единственное, что не вызывает вопросов — это то, что я люблю свою дочь. И это важнее всего. Зол ли я? Да, черт возьми. Чувствую ли себя преданным? Определенно. Но важнее всего моя любовь к малышке.

Ожидание их возвращения растягивается надолго. Не в минутах, а в количестве сердцебиений. С каждым ударом сердца моя злость становится сильнее. Я чувствую, как она пульсирует у меня в крови.

Когда дверь, наконец, открывается, я обнимаю детей, чтобы успокоиться. И клянусь, что очень скоро заставлю Миранду ответить на мои вопросы… Как только все решится с удочерением.

Глава 59

Это сложный вопрос

Фейт

Настоящее

Раздается стук в дверь.

— Фейт? — Это Бенито. — Я принес тебе кофе.

Пить кофе по вечерам в моем новом жилище, когда я не работаю в закусочной, стало нашим ритуалом. Я с нетерпением ожидаю его. Обычно мы общаемся недолго, но на разнообразные темы. Бенито очень начитанный и всегда выслушивает мою точку зрения. Мне это нравится. Хорошие слушатели — это большая редкость. Он как отец, которого мне всегда хотелось иметь.

— О чем ты мечтаешь, Фейт? — Наши разговоры начинаются с вопроса, подобно этому, а через пару минут мы уже обсуждаем значимость хип-хопа в современной культуре и дойдут ли «Доджеры» до плей-оффа21. Никто не знает, куда повернет наша беседа.

— Это сложный вопрос, Бенито. — Мечты всегда непросто выразить словами.

— Мне нравится заставлять твои мозги работать. — Его улыбка говорит, что это правда.

— В детстве мои мечты касались, в основном, выживания. Я мечтала о хорошей семье, любимой еде и паре новых ботинок. Со временем начала мечтать о поступлении в колледж, а сейчас о том, чтобы найти настоящую мать. Я мечтаю понять, кто я есть.

— Мне кажется, что ты и так это знаешь. Просто боишься идти вперед, к тому, чего действительно хочешь, потому что думаешь, будто не заслуживаешь этого. Но это не так.

— От пристрастия к наркотикам очень тяжело избавиться. Кажется, ты переборол эту болезнь, но она навсегда остается с тобой. Я до сих пор ощущаю, что она диктует, как мне жить.

— Каждый день — это новый день. Мне понадобилось двадцать лет, чтобы поверить в это, Фейт. Но это правда. Каждый день — это новая возможность быть тем человеком, которым ты всегда хотел стать. Иногда у тебя будет это получаться, а иногда нет. Но, в конце концов, ты станешь новым человеком. С новым отношением к жизни. С новыми взглядами и перспективами. Человеческий мозг удивительная штука, которая дарит нам эту возможность. — Он замолкает и улыбается. — О чем еще ты мечтаешь?

Я задумчиво отпиваю кофе, потому что эту мечту сложнее объяснить.

— О любви.

Бенито откидывается на стуле.

— О любви. Это немного обобщенно. А если конкретнее?

— В детстве я просто хотела, чтобы меня кто-нибудь любил. Но разве не об этом мечтает каждый ребенок? Но за последние несколько лет это изменилось. Нет, я все еще хочу, чтобы меня любили, но куда больше хочу любить сама. Я хочу взаимности. Хочу просыпаться утром с мыслями о нем и также засыпать. Хочу чувствовать притяжение, не только физическое, но эмоциональное и мысленное. Я хочу, чтобы меня необъяснимо тянуло к человеку. И чтобы с ним происходило тоже самое. Это было бы невероятно прекрасно… — Я замолкаю, потому что представляю себе Шеймуса.

Бенито внимательно смотрит на меня, читая между строк.

— Это и, правда, было бы невероятно прекрасно. Отлично сказано, дорогая.

Он встает, а, значит, время разговора подошло к концу. Иногда мы общаемся всего несколько минут.

— Спасибо, Бенито.

— Не за что. — Он начинает подниматься по лестнице, но внезапно останавливается.

— Фейт?

Я все еще сижу на диване.

— Да.

— Надеюсь, что он знает, как все могло бы быть невероятно прекрасно между вами.

Я улыбаюсь, услышав по-отечески добрые слова Бенито.

— Иногда в жизни все не так просто.

— А иногда все не так и сложно. — С этими словами он подмигивает мне и уходит.

Глава 60

Тебя прислали прямиком из ада, чтобы разрушить мою жизнь?

Миранда

Настоящее

Я снова молюсь на алтарь под названием Pinterest. На этот раз моя цель — лазанья.

Сейчас семь часов утра. Суббота. В восемь я забираю детей у Шеймуса. Мы договорились, что теперь, когда я живу в новом доме, они будут проводить выходные со мной.

— Черт, да, на ужин у нас будет домашняя лазанья. — Я хлопаю в ладоши и мысленно настраиваю себя на кулинарный вызов, который ждет меня впереди. Схватив ключи и сумку, направляюсь к двери. Мне нужно в продуктовый магазин, к Шеймусу и, заодно, захватить с собой мой кулинарный талисман — Хоуп. Она чертов гений на кухне. У всех есть скрытые таланты и ее, как оказалось, — это готовка.

Мы все собрались на кухне, чтобы начать операцию «Лазанья».

Я, Рори, Кира и Хоуп занимаемся приготовлением лапши с помощью хитрой штуковины, которую я купила. Неожиданно Кай изъявляет желание покататься на велосипеде.

— Далеко не уезжай, — кричу я, услышав, как открывается входная дверь.

—Хорошо, мам.

Мне бы хотелось повернуть этот момент вспять.

И прожить его заново.

Тогда бы я не разрешила Каю покататься на велосипеде.

Он бы остался, и мы бы вместе приготовили шедевр итальянской кулинарии.

А потом съели бы его за кухонным столом.

И все бы жили долго и счастливо.

Конец.

В действительности же произошло следующее:

Я поняла, что забыла купить чертову рикотту и попросила Хоуп присмотреть за детьми пока я сбегаю в магазин. Вместо того, чтобы взять их с собой, как сделала бы любая нормальная мать.

Я запрыгнула в машину и завела ее, думая лишь о лазанье, потому что я эгоистичная сучка.

А потом сдала назад, позабыв, что в мире есть вещи куда важнее, чем еда.

Я услышала удар и почувствовала толчок.

И у меня.

Остановилось.

Сердце.

Говорят, что перемены приходят, когда их меньше всего ожидаешь.

Что для любого изменения нужен катализатор.

Жаль только, что катализатор оказался вот таким.

Я механически заполняю бумаги, хотя не вижу ни слова из-за слез. В голове снова и снова крутится фраза: «Ты — монстр». Я пытаюсь спорить, умолять и торговаться: «Мне жаль. Мне так жаль. Пожалуйста, пусть с ним все будет в порядке. Я сделаю все, что угодно. Все. Забери меня вместо него».

— Папочка, — восклицает Кира, и ее грустный голос выводит меня из транса.

Шеймус стоит в дверях и ищет взглядом нас.

Рори срывается с места и бежит к нему.

Я боюсь поднять глаза на Шеймуса. Какие бы эмоции в нем сейчас не бурлили, они будут настолько сильными, что съедят меня заживо. Я забыла, что сказала ему по телефону. Вроде бы: «Кай. Велосипед. Машина. Авария. Больница».

— Новости есть, Миранда? Какие у него раны? Что сказал доктор? — дрожащим, но твердым голосом спрашивает он.

Я поднимаю на него взгляд и вижу, что все страхи, которые наполняют меня, отражаются в его глазах в десятикратном размере. Поэтому я делаю то, что умею лучше всего. Вру. Чтобы он немного расслабился, я вру.

— Мы пока не знаем детали, но с ним все будет в порядке, Шеймус.

— Ты уверена?

Я киваю, и у меня внутри все сворачивается в узел.

Он облегченно выдыхает и садится в кресло рядом со мной. Рори устраивается возле него и берет отца за руку, а Кира забирается на колени и обнимает его. Они втроем сливаются в одно любящее и поддерживающее друг друга целое, потому что знают, как работает такая штука, как семья.