Они просто разговаривали. Тамара Сергеевна преподавала медицину в Женском педагогическом институте. Говорили об уровне подготовки врачей, о том, как трудно учиться и, что профессия врача совсем не для женщины, хотя основную массу врачей составляют женщины. Потом она очень плавно перешла на повествование о сыне, который совсем недавно, а именно год назад защитил диссертацию в Институте физиологии, но по профессии он врач, и теперь перешел в Научно исследовательский кожно-венерологический институт заведовать лабораторией биохимии и патогистологии. Рассказывала, что полгода назад, он женился, но что-то у них не клеится. Жена требует от него простого и человеческого, а он другой. Вот, просто, другой и все. Он гений, а жена не понимает, на развод подали. А она мать, переживает. А с младшим, вообще одни проблемы. По специальности не работает. Пошел трудиться вахтовым методом, а ведь такой способный был. Но там другие заработки, потому как добыча нефти всегда прибыльна. Вот так не оправдывает сын ее надежды. Растишь детей, стараешься, а все кувырком потом в жизни.

Вот так и говорили про жизнь, и больше ни о чем. То, как она рассказывала о сыновьях – было простым рассказом о переживаниях матери, а вовсе не хвальбой потенциальных женихов.

Следующую неделю никто не приходил, и Вера совсем уже успокоилась, видимо, мама оставила свою затею по выдаче дочери замуж любыми путями.

А потом позвонила Тамара Сергеевна. Нет не маме, а прямо Вере, сказала, что сотруднице привезли пальто в подарок, а оно ей не подошло. Вере же точно в пору будет. И недорого совсем. Ирина Вениаминовна идею с примеркой восприняла положительно, и деньги на пальто дала.

Таким образом, на следующий вечером, Вера отправилась домой к Тамаре Сергеевне. Жила та совсем не далеко от дома Веры, в самом центре города. Квартала на три всего выше, по той же улице. Тоже такой же старый кирпичный сталинский дом с высокими потолками. Встретили Веру радушно, усадили за стол с ними ужинать. А дома были и муж Тамары Сергеевны и старший сын, только младшего не было. Он еще неделю на вахте.

Говорили о специализации Веры. Куда она собирается в дальнейшем. Она посмеялась, что точно не хочет в патанатомы, фтизиатры и дерматологи. Ее поддержали все кроме Миши, так звали старшего сына Тамары Сергеевны. Он говорил, что раньше тоже так думал, а теперь работая в кожвене, считает дерматологию очень перспективной. По его мнению, там такой простор для творчества, что не воспользоваться просто грех. Его можно было слушать и слушать. Он так много знал и так доступно и мило все это преподносил.

Муж Тамары Сергеевны, тоже казался просто душкой. Такой добрый и внимательный. Сколько он умудрился комплиментов сделать Вере, да так ненавязчиво, да так душевно, что она просто таяла. Никогда в жизни она столько внимания и ласки не видела. Влюбилась прямо во всех и каждого. Пока дело дошло до примерки пальто, прошло часа два с половиной – три. Но Вера и не заметила, как они пролетели, а потом была довольно длительная примерка. Как ни странно, но пальто было великолепно и как раз в пору. И его цена тоже сразила, такое пальто должно было стоить раза в три дороже, но… этот вопрос решала не она. Она лишь отдала деньги.

Миша пошел ее провожать домой. Шли они удивительно долго. Три квартала почти целый час. Даже в парке посидели, в любимом, там, где лебеди в пруду плавали. Потом вокруг дома правительства гуляли, и все говорили, и говорили. Миша сдал Веру прямо в руки маме, не забыл зайти к больной бабушке. Сказка, да и только.

На следующий день были занятия. Вера пошла в новом пальто. Светлое песочного цвета из шерсти ламы, оно сидело как влитое. Красота да и только.

Пальто заметили все. Заставляли крутиться и на себя примеряли. Такую вещь в то время достать было сложно. А тут, Верка, которая никогда одеждой не выделялась, и в таком пальто. А одна из девочек вспомнила, что видела такое в «березке».

А потом была лекция по терапии. Читал отец ее друга Асана, доцент Исмагилов. Все как обычно, кроме того, что после лекции, он попросил Веру остаться.

— Как Ваша фамилия?

— Морозова.

— Какие отношения у вас с моим сыном? Я видел вас несколько вместе.

— Мы дружим.

— Так это Вы?! Учтите, нам русская не нужна, тем более такая.

Вера растерялась.

— Вы о чем? Мы просто разговариваем иногда, ну в сквере гуляем.

— А баня?

— Какая баня?

Он смотрел на нее и понимал, что ошибся, это не та девушка. Он просто отпустил Веру, и она ушла в полном недоумении. Правда после следующей лекции потребовала объяснений от Асана. Но всегда откровенный с ней парень выкручивался как мог.

— Асан, мне все равно, что ты творишь, но почему ответы требуют у меня?

— Мама знает, что мы общаемся, а отец сделал неправильные выводы. Прости!

Может быть, Вера и не обратила бы внимание на этот случай, если бы не то, что произошло назавтра. Они пришли в городское бюро судебной медицины. Собрались как обычно у входа, но внутрь их не пустили. Потом вышел их преподаватель и попросил всех вернуться на кафедру. Кроме Асана. Асана он забрал в здание с собой. На кафедре они узнали, что доцент Исмагилов умер прямо напротив морга, когда шел на работу. Через день состоялись похороны. Асан был ни жив ни мертв. Его мать просто в шоковом состоянии. Но их Вера видела только в фойе института, по мусульманским обычаям хоронили только мужчины. На следующий день Асана в институте не было. Но мальчишки из группы вели себя странно. Они все время спрашивали Таньку Рожнову, о чем она говорила с отцом Асана. Это ту взрослую тетку с двумя детьми, которую зачем-то поселили к ним в группу. Девочки с ней не общались, а вот мальчишки, очень ее любили. Восхищались, что она, имея семью, двух детей учится в институте. Помогали ей как могли и часто бывали у нее дома. Вера сделала вывод, что без Таньки не обошлось, но конкретно она ничего не знала. Слишком давно они не гуляли с Асаном, и не делились секретами каждый своей жизни. А еще она сделала вывод, что поступки детей могут так расстроить родителей, что даже убить. А вот такого она для своих мамы и бабушки не хотела.

====== Знакомство ======

Асан вернулся в институт через неделю. Осунувшийся, посеревший. Он сильно переживал, и немудрено.

Весь день он провел один, отдельно ото всех, даже курить с мальчишками и Танькой Рожновой не ходил. А после занятий попросил Веру с ним прогуляться. Шли молча. Как всегда присели на лавочку у пруда около дома правительства. Только все молчали и молчали. Вере хотелось сказать что-то такое, чтобы его ободрить, но слова не подбирались. Не было слов. Это когда умер ее отец, ей было все равно. А отец Асана его любил, воспитывал, учил. Вон какой мальчик получился, и, явно, не без участия папы. Так что тут скажешь? Что жизнь продолжается? Может быть. Да, она в самом деле продолжается, но не хватает в ней чего-то. Верней кого-то, того, кто был рядом, был неотъемлемой частью жизни — ее кусочком, ее составляющей. Получается, что теперь жизнь не полная, но все равно продолжается… Мысли крутились и крутились, а нужные слова все равно не находились. Первым заговорил Асан.

— Прости, что дернул тебя, но только ты поймешь. А потом мне надо, чтобы ты простила его.

— За что? Асан, я не держу на твоего отца обиды, у меня нет повода. Я знала его, как хорошего преподавателя, как профессионала и все. Я не сталкивалась с ним по жизни. Только на зачетах.

— А в тот день?

— В тот день он ошибся, он спутал меня с кем-то. И только ты знаешь с кем.

— Я не скажу, прости, я доверяю тебе, но не скажу.

— Это твое дело.

— Вера, ты знаешь что такое секс?

— Теоретически.

— Тогда тебе не понять, что чувствуешь, когда язык касается уздечки, а губы захватывают головку члена, а потом язык раздвигает губки уретры, как будто хочет прорваться внутрь. Это такой кайф.

— Прости, но члена не имею, и секса у меня тоже не было.

— Ты много потеряла.

— Наверстаю, когда-нибудь. А причем баня? Он говорил о бане.

— Ну, мы с пацанами ходим периодически в баню к Таньке Рожновой.

— И она вас пускает? А ты берешь туда свою девушку?

— Да пускает, — он посмотрел на нее как-то совсем странно. — И ужин готовит, мы едим там потом. Скидываемся на продукты и она готовит. Ты знаешь, она великая женщина.

— Чем?

— Вера, вот вы девчонки ее недооцениваете, а ты пойми, у нее двое детей, и она учится и подрабатывает фельдшером на скорой. Она успевает все.

— Даже баню для вас истопить. Асан, она взрослая замужняя баба, которая пользуется тем, что вы курите с ней на перерывах, и возносите ее, как божество. И в институт она поступила потому, что у нее любовник доцент с патофизиологии.

— Все сказала?

— Все.

— И тебе не стыдно?

— Нет. Я не приваживаю в свой дом мальчишек лет на десять младше меня и не устраиваю им в бане встречи с любовницами.

— А у тебя есть свой дом?

— Есть, своя квартира. Но это не важно. Важно, то, что вы как телки следуете за ней, и ничего хорошего из этого не получится.

— Не будь моим отцом. Вера, ты первый раз не понимаешь меня.

— Потому что то , что ты говоришь и то что делаешь — неправильно.

— Пойдем, я провожу тебя домой.

— Иди, я еще погуляю.

Он ушел. Вера осталась сидеть одна. Домой не хотелось. Было тошно. Казалось, что она потеряла друга. Вот так, сначала подругу, потом друга. Что же с ней не так? Почему они не хотят с ней дружить? Это когда с одним неприятности — можно обвинить его. А когда подряд с двумя, то стоит задуматься, в чем твоя вина. Потому что случайность становится закономерностью. Вот в таком упадническом настроении и, с самыми печальными думами, она подошла к своему дому. Во дворе стоял парень лет тридцати с букетом алых роз. Увидев ее , он подошел.