Быстро подхожу к креслу. Беру свою одежду, стараясь не смотреть на Елену. Глаза щиплет, к горлу подступает ком. Но я держусь. Нет, я не буду плакать перед ней. Она не увидит моей ничтожности. Вся реальность обрушивается на меня, спуская с небес на землю. Боже, какая я дура. Все это так мерзко, меня тошнит от самой себя.

Забегаю в ванну, предательские удушливые слезы все-таки катятся по моим щекам. Умываюсь холодной водой. Быстро одеваюсь. Глубоко дышу. Вдох, еще один. Я должна взять себя в руки. Я не должна плакать перед ней. Выхожу из ванны, быстро прохожу в прихожую, хватаю свое пальто, беру в руки ботильоны. Не хочу, больше здесь находится ни минуты. Вылетаю из квартиры, слышу смех Елены, брошенный мне в спину.


Роберт

Я мчусь по утреннему городу. Домой. К моей девочке. Почему то сейчас я точно уверен, что она не сбежала. Она там, в моей постели. Лиза ждет меня. Она МОЯ. Вот сейчас, в эту самую минуту я понимаю, что попался, что больше не смогу без нее. Я всегда боялся этой зависимости, но черт, у меня ни кто не спрашивал, судьба просто окунула меня во все это. Я уже не смогу выплыть и не хочу этого делать. Я хочу тонуть в этом до последнего вздоха. Это зависимость, которая возникла слишком быстро, которой просто не должно было быть.

Я понимаю, что совершенно не знаю ее. А хочу знать все. Вплоть до того, что она любит есть на завтрак, какой ее любимый цвет, о чем она думает перед сном, как называются ее духи и многое другое. Но самое главное, что творится в ее душе? А то, что там, что то нехорошее, я даже не сомневался. Там боль.

В ту ночь меня разбудил пронзительный, нечеловеческий крик. ЕЕ крик. Крик, который отдавался по стенам темной комнаты, пропитывая меня изнутри, внушая ужас. Она кричала, металась по кровати. Я не понимал, что делать, я прижимал ее к себе, тряс, пытаясь разбудить. Она кричала, не просыпаясь, ее лихорадочно трясло. Раз за разом повторял ее имя, просил открыть глаза. Меня самого трясло. Внутри все скручивало узлом. Я чувствовал ее боль, которая передавалась мне, сдавливала грудную клетку, не давая дышать. Обхватил ее лицо, просил открыть глаза, посмотреть на меня. Она услышала. Ее глаза были затуманены. Не живые. Но она смотрела мне в глаза и успокаивалась. Обнимал ее, укачивал как ребенка. Мы очень долго сидели в ночной тишине. Прижимал ее к себе, боясь отпустить.

Когда она вошла в ванну, ее взгляд изменился, он стал холодным и отрешенным. Черт. Она требовала, чтобы я жестко ее оттрахал. В любой другой ситуации я бы не задумываясь, воспользовался этим предложением. Но я хотел дать ей тепло и заботу, одарить нежностью и лаской. Хотел, чтобы она почувствовала меня. Хотел понять ее боль. Забрать ее себе.

Она оттолкнула меня, кричала, что думала, что я другой. Просила уйти и не появляться в ее жизни. Тогда меня охватил гнев, эти слова задели мое самолюбие: ни одна женщина не вышвыривала меня. Я нес ей какую-то чушь про то, что не возвращаюсь. Я и сам тогда верил в свои слова. Я просто вдохнул ее запах, пытаясь его запомнить. Ушел, громко хлопнув дверью.

Всю неделю пытался не думать о НЕЙ. Хотел выкинуть ее из головы. Сравнивал ее с другими женщинами и все больше понимал, что она не такая. Она — одна единственная. Такой больше нет. И мне чертовски повезло, что я встретил ее. Сам на себя злился за эти мысли, пытался уйти в работу. Забыть. Вычеркнуть. Но ни работа, ни алкоголь не помогали. Становилось только хуже.

В один из вечеров я сорвался и опять трахнул Яну. Просто вымещая на ней весь свой гнев, злобу, отчаяние. Я дела это с изощренной жесткостью. Доводил ее до слез, смотрел, как они катятся по ее раскрасневшимся щекам. Мой зверь ликовал и просил большего. И я давал ему все, что он хотел. Яна кричала как резанная, получая свой мазохистский кайф. Я раньше говорил, что не унижаю. В тот вечер я унижал. Ставил на колени, заставляя ползать у моих ног. И она смиренно выполняла мои приказы, скуля, просила еще. После всей этой грязи Яна была опустошенной, но очень довольной. Она льнула ко мне как кошка. Я оттолкнул ее, выгнал. Бросил в след, чтобы не обольщалась, это была разовая акция. Да, я самоутверждался. Что и кому я хотел доказать?

На следующее утро я сам себе стал омерзителен. Даже пытался извиниться перед Яной. Но эта чертова мазохистка смеялась мне в ответ, говоря, что кто-бы не разбудил этого зверя во мне, она была рада с ним познакомиться и была бы не прочь все повторить.

Следующим вечером я четко понял, что все мои принципы могут катиться на хрен. Я хочу видеть Елизавету. Хочу чувствовать и ощущать ее. Хочу вдыхать ее чистый цитрусово — ванильный аромат, сжимая в своих объятиях.

Я никак не ожидал увидеть ее в своем клубе. Вот так просто. Она сидит напротив меня. Какой-то белобрысый мудак рядом нагло сжимает мою девочку.

Я держался как мог, не хотел вмешиваться. Хочет быть с другим, пусть будет. Внутри все кипело, сжигая внутренности, выворачивая их наизнанку. Хлестал виски и просто не мог оторвать взгляда от этой парочки. Мысленно я уже придушил и уничтожил их обоих.

Рядом крутилась Яна. Я сорвался, притянул ее к себе, впиваясь жестким поцелуем в губы. Яна была ошарашена. Я практически никогда ее не целовал. И этот поцелуй тоже не принадлежал ей. Это было показательное выступление дешевого театра для Елизаветы. Прошептал Яне на ухо, чтобы шла и ждала меня в кабинете. Зверь проснулся. Его надо было кормить.

Я сидел и впитывал в себя каждое их движение, каждый жест. В следующую секунду Лиза начала вырываться, отталкивая этого мудака. Я практически вздохнул с облегчением. Но это мудак не отпускал, лапал мою женщину своими грязными руками.

Я сорвался. Да. Вот что нужно моему зверю. Молниеносно оказываюсь возле них. Отрываю его от моей девочки, швыряя на пол. В ту минуту я готов был убить за то, что позволил прикоснуться своими грязными руками к Елизавете. Налетаю следом, не давая ему опомниться, бью резко, прямо в челюсть. Хватаю за грудки, что-то кричу. Не знаю, что тогда меня остановило. Полный клуб народу или охранники, смотрящие на меня в растерянности. Скорее всего, это была Елизавета — в ее глазах я видел ужас от происходящего. Схватил ее, утащил к себе в кабинет. Совершенно забыл про Яну, которая там находилась.

Потом все как в тумане. Почувствовал чистый запах Елизаветы и сошел с ума. Я доказывал ей, что она МОЯ. И никто не имеет право к ней прикасаться.

И вот, сейчас она лежит у меня в постели, ждет меня. Подъезжаю к своему подъезду. Глупая улыбка не сходит с моего лица. Паркуюсь. Не успеваю выйти из машины, как замечаю Елизавету, которая буквально вылетает и подъезда. Останавливается, в растерянности смотрит по сторонам. Черт. Она что, серьезно опять решила сбежать от меня? Выхожу из машины, намеренно громко хлопаю дверью, привлекая ее внимание. Елизавета вздрагивает. Замечает меня, резко разворачивается и быстро уходит. Догоняю, ловлю за руку, разворачиваю к себе. На ней нет лица. Она в полной растерянности.

— Какого хрена, Елизавета?! Ты опять от меня сбегаешь? — Смотрю в ее растерянные глаза и не понимаю. Что-то не так. Что могло случиться за сорок минут моего отсутствия? Она вырывает свою руку. Оглядывается на подъезд.

— Там… — говорит тихо, взволновано. Обрывается на полуслове, глубоко вдыхает. Опять оглядывается на окна дома.

— Что там? Что случилась? — не могу понять ее поведения, почему она сама не своя.

— Там твоя жена, — не смотрит мне в глаза, отворачивается.

— Елена? Елена в моей квартире? Зачем ты ее впустила?! — какого хрена эта сука делает в моей квартире? Она вообще должна была улететь на Бали.

— Как я могла не впустить твою жену?! — пытается вырваться, но я не отпускаю. Обхватываю руками ее лицо, вынуждая смотреть на меня. Ее прекрасные глаза красные и воспаленные. Она плакала. Хочется просто подняться и задушить эту суку голыми руками за слезы моей девочки.

— Лизочка, малышка, посмотри на меня. Что наговорила тебе Елена?

— Ничего. Ничего, что не было бы неправдой, — она закрывает глаза. — Пожалуйста, отпусти меня, — тихо просит она.

— Нет, малышка. Я не могу тебя отпустить, — поглаживаю пальцем ее дрожащие губки, целую закрытые глазки. — Пожалуйста, подожди меня в машине. Я ненадолго поднимусь.

— Нет, не надо. Просто вызови мне такси, у меня нет телефона, — маленькая наивная девочка думает, что теперь я ее просто так отпущу.

— Хорошо. Поехали, — беру ее за руку, веду к машине. Открываю заднюю дверь, приглашаю жестом сесть. Моя растерянная девочка просто стоит на месте.

— Роберт, прошу, не надо. Просто вызови мне такси и иди к своей жене.

— К какой черту жене? Жена она мне только по документам. Пожалуйста, сядь в машину. Я все равно никуда тебя одну не отпущу, — Лиза долго смотрит в мои глаза. Кусает свои вкусные губки. Но все-таки садится в машину.

Облегченно вздыхаю, закрываю дверь машины, оборачиваюсь на дом, смотрю в окна своей квартиры. Я бы конечно хотел подняться к себе и кое-что объяснить Елене. Вышвырнуть ее из своей квартиры. Но я боюсь, что Лиза не дождется меня. Да и не захочет после этого туда возвращаться. Поэтому, к черту Елену. Я хотел провести этот день с Елизаветой и я его проведу, не смотря на испорченное утро.

Елизавета сворачивается на сидении, поджимает свои красивые ножки под себя. Ее глаза закрыты, кажется, она задремала. Какое-то время просто сижу и смотрю на нее. У нее нежная бархатная кожа, красивые шелковые волосы. Родинка на скуле и две маленькие на шейке. У нее такие мягкие и нежные губы. Она прекрасна.

— Может, мы уже поедем? — не открывая глаз, тихо говорит она. Черт, я думал, она спит. Ничего не отвечаю. Усмехаюсь, качая головой. Отворачиваюсь от нее, завожу двигатель. Выезжаю со стоянки, везу мою девочку домой.

Довольно быстро доезжаем до квартиры Елизаветы. Забираю купленные продукты, поднимаемся на нужный этаж. Лиза молчалива, выглядит очень уставшей. Проходим в квартиру, несу пакеты на кухню. Я все-таки должен накормить свою девочку, как и обещал. На кухне, как ни в чем не бывало, сидит подруга Елизаветы, пьет кофе и что-то пишет в телефоне. Заметив меня, хитро улыбается, прищуривая глаза. И почему Дан называет ее Дюймовочкой? Она скорее лиса. Хитрая рыжая лиса.