— Значит, решила таскаться везде со мной?

— Да, — самодовольно отвечаю я.

— Хорошо, — он сует руки в карманы, — только тебе стоит переодеться. Туда, куда мы едем, тебя могут не пустить. — взгляд блуждает по мне. А чем это ему не угодил мой свитшот с микки? Ну, раз уж он говорит, тогда придется идти переодеваться.

— Ладно подожди пятнадцать минут, я сейчас приду.

— Договорились, — присаживается на кровать, и кивает мне.

Заскакиваю в шкаф, по пути к выходу из моего цепляю свое черной платье, быстро стягиваю свою домашнюю одежду и залетаю в черный наряд. Бегу в ванну, расчесываю непослушные волосы, наношу немного румян и спешу к Эрнесту, захватив пальто и полусапожки.

— Я готова, — отчитываюсь, залезая к нему. Но на кровати никого нет, как собственно говоря, в спальне. Иду на кухню — пусто! Заглядываю в туалет — никого! Оскорбленная и униженная бреду в гостинную, падаю на диван, стоящий напротив картины, скидываю на пол пальто и сапожки…

— И что же нам делать с ним? — спрашиваю у картины. Кладу локти на колени и подпираю щеки ладошками. Провел, значит, как девчушку маленькую! Ну, ничего. Не сдамся.


Не знаю, что за черт свел снова двух истеричек в моей квартире, в мой единственный выходной, но это факт. Волей шутницы судьбы, два (не понятно с чего) врага сидят по обе стороны от меня и колотят друг друга взглядами. Еще немного и одна из них взорвется. Лишь бы меня не задело осколками их гнева. Сейчас меня не очень волнует их проблема, больше думаю о том, как у Эрнеста выходит ускользать из под моего носа всю прошлую неделю? Он просто чертов ниндзя! Еще не было ни одной удачной попытки воплотить свой план в жизнь. Либо он слишком умный, либо я слишком… не умная.

— Лик, а кем работает Эрнест? — не знаю, какого жду ответа.

— Пиарщиком у художника. — склоняет голову набок, — а что?

Выходит, это действительно ни для кого не тайна.

— Просто он не очень любит трепаться о работе…

— Ну да, как и не очень любит свою работу.

Киваю. Это мне тоже понятно стало, когда он своего работодателя назвал идиотом. Лучшего в мире работодателя…

— Я пойду попью воды, — встает Алиса.

— Давай, давай. Не прихвати ничего по дороге, — бросает вслед ей Лика. Алиса останавливается и медленно поворачивается, как в боевиках.

— Поль, это она только что мне сказала?

Отвалите, отвалите, отвалите…

— Полин, она глухая? Или контуженная?

Отвалите, отвалите, отвалите…

— Девочка, аккуратнее со словами. Ты хоть понимаешь, что только что назвала меня воровкой?

— Я? — Ажелика встает, складывает руки на груди и делает шаг навстречу Алисе, — Полин, ты слышала чтоб я так сказала?

Отвалите, отвалите, отвалите…

— Важно не то, что ты сказала. Важно то, что вложила в эти слова. Что же я по-твоему “прихватила”? — Алиса сделала ковычки в воздухе.

— Не помнишь? Значит, реально контуженная.

— Полин, убери ее отсюда, пока нам еще не нужно думать, куда спрятать труп.

— Отвалите, отвалите, отвалите…

— Чего? — одновременно изумились девочки и вылупились на меня. Я, что, сказала это вслух? Неловко.

— Говорю, решите уже все! Сколько можно делать эти экивоки? Лик, может ты сходишь к Эрнесту? Остынешь, вернешься, и мы поговорим…

— Ой, — она отмахнулась, — он куда-то собрался. Мне там будет скучно.

Куда-то собрался? В голове загорается зеленый свет.

— Он уже ушел?

— Не знаю… Наверно, только что. — Анжелика смотрит на часы. — ему к девяти, должен выйти сейчас…

— Когда будете уходить, не забудьте закрыть дверь! — кричу я, на бегу к двери, хватаю куртку, влетаю в кроссовки и выскакиваю из двери. Хоть бы успела! Хоть бы успела! Мысленно молюсь богам тщеславия, чтоб задержали его подольше у зеркала, не знаю… Несусь по лестнице. Минус этаж. Минус еще этаж. Еще. Почти у цели. Делаю последние рывки, открываю дверь подъезда и выбегаю из него. Верчу головой. Ну же…Ну же… Вдалеке под светом фонаря вижу силуэт мужчины, удаляющийся на парковку. Мужчина пикает сигнализацией машины и садится в нее. Делаю рывок, бегу к нему… Успеваю открыть дверь и заскочить в нее до того, как он трогается.

— Думаешь, сможешь скрыться от меня? — выдыхаю я.

— Я не собирался… — мужчина охреневающе смотрит на меня. Незнакомый мужчина! Где Эрнест?

— И..Извините… — выскакиваю из незнакомой машины и закрываю дверь.

Вот облажалась, так облажалась. Делаю глубокий вдох и медленный выдох.

— Ты чего на людей бросаешься? — знакомый голос раздается прямо у моего уха, резко разворачиваюсь и втыкаюсь в грудь Эрнеста. От него пахнет дорогим лакостом вперемешку с гелем для душа… Запах окутывает меня настолько, что я не сразу отхожу от него. Его аромат проникает в голову, как дым, одурманиваяя ее…Что происходит? Делаю шаг назад.

— Я с тобой, — коротко говорю.

— Куда? — улыбается.

— Не знаю, куда мы едем? Где твоя машина? — оглядываюсь в поисках машины яичного цвета.

— Моя машина — это он. — делает шаг в сторону и перед моим взором открывается железный двухколесный убийца.

— М-м-м-мотоцикл? — указываю на НЕГО.

— Да. Мощный, быстрый и он так сексуально рычит… А что я тебе рассказываю? Садись, поехали. — он достает шлем и вручает его мне.

Сглатываю скопившуюся слюну, и смотрю на него. — передумала?

— Нет…А где твоя машина?

— Машина? Где ей и положено быть — в гараже. Давай быстрее, а то мы опоздаем.

Смотрю с ужасом на шлем в своих руках, потом на металлик отражающий тусклый свет фонаря, потом на легкую ухмылку Эрнеста.

— Мы же не быстро, да?

— О-о-о, обещаю… — растягивается в улыбке. Врет же. Ну врет. — Мы едем?

Натягиваю шлем и дрожащими руками пытаюсь застегнуть его. Не выходит раз, не выходит два. Эрнест пфыкает, убирает мои руки и застегивает сам.

Затем я пытаюсь залезть на ЭТО…Но ноги трясутся еще больше, чем руки. Страх — единственное, что я чувствую сейчас. Всем телом, каждой клеточкой я ощущаю дикий страх, как жертва перед хищником.

Я помню…Я еще помню, что случилось в мою первую поездку на мотоцикле. Шрам на бедре, в гуще волос, незаметная отметина над бровьюне дадутзабыть этот ужас. Никогда.

На детской площадке сидит компания молодых людей, сделав из лавочки импровизированный стол. Многим уже есть восемнадцать, некоторым только стукнуло пятнадцать. Наша дружба во дворе не ограничивалась возрастными рамками. На этой площадке вечером могли встречаться дети всех возрастов и беспрепятственно общаться. Никто не посмел бы выкрикнуть ” иди на горшок” и подобные вещи. Мы были добры друг к другу. Мы были компанией. Что праздновала наша компания в этот день? Мой шестнадцатый день рождения.

— ну, Семенович, ты стала совсем большой девочкой. Желаю твоим подругам, — весёлый взгляд на грудь, — того же.

Компания захохотала. Первый тост доверили Максу — какой абсурд. Главный клоун нашей школы, что ещё можно от него ждать? Я не обижаюсь, просто знаю, что он такой. Делаю глоток коктейля, сладковатый вкус с горчинкой заливается внутрь, разжигая огонь внутри. Первый алкоголь в моей жизни. Мне не хотелось, но ребята сказали, что уже пора.

— Ребят, отвалите уже от неё, — громко гаркает Саша. Мой Саша. Первая любовь. Искренняя, чистая, настоящая… как мне казалось. Смотрю на него. Как заворожённая и, по-моему, краснею. Хорошо, что темно и моего смущения не заметно. — на, скушай шоколадку. — он протягивает мне шоколадный батончик “Mars”, киваю в знак благодарности, тут же разрываю шелестящую обертку и откусываю кусочек. Он улыбается, как никому не улыбался (так мне казалось н тот момент).

Саша. Александр Вороной. Мой Саша. Ему восемнадцать лет, светлые, почти белобрысые волосы, коротко стриженные. Он был… нет, он остаёмся самой яркой звездой школы. Выпустился уже как год, а все равно все разговоры только о его сказочной красоте. Наверное, если бы мы не жили в соседских домах, то больше никогда и не встретились, и не было бы этого вечера, этой шоколадки и того, что произошло дальше. Но все случилось так, как случилось.

Он был любимым сыном состоятельных родителей. У него первого появлялись новые модели телефонов, первые скутера…Затем первые права и первый мотоцикл. Он тоже сейчас здесь — стоит в сторонке, ждёт своей участи.

— Полин, а ты чего так мало пьёшь? — заботливо спрашивает он. Смотрю на жестяную банку коктейля в своих руках и слегка морщусь. Мне не понравился его вкус. Нисколечко. — хочешь мой? Он с вишней. Вкуснее, должен быть… — протягивает мне банку, я не задумываясь беру. Соприкасаемся пальцами, по телу проходит электрический тон. Делаю глоток. Нет, не вкуснее. Но я улыбаюсь. Из его рук готова даже хлебнуть яда. Вот такая она беспощадная, эта подростковая любовь.

— Лучше? — снова спрашивает он у меня. Ещё никогда ко мне не было приковано столько его внимания. Немного теряюсь, отвечаю кивком на ответ. — Ты немая что-ли? — улыбается.

— Нет, — и без того писклявый голос совсем походил на скрип двери старой копейки.

— О, она наконец-то произнесла слово. — обращается ко всем. Некоторые хлопают, а он смотрит и улыбается, как победитель. Он итак победитель, если взять битву за мое сердце. — хочешь прокатиться? — кивает на новенький блестящий мотоцикл.

— Ты же пил…

— Разве это пил? Так, зубы смочил. Поехали. Ты не доверяешь мне?

“Тебе доверяю, а вот трём коктейлям внутри — нет”.

— Едем? — напирает он.

— Давай, Семёнович. Тебе уже шестнадцать, а ты ни разу… — театральное передёргивание бровями на публику, — на мотыке не каталась.