— Довольно захватывающе наблюдать восход солнца. — Лила отправила в рот кусок торта. — А почему ты встала так рано?

— Не могу спать.

— Что-нибудь, связанное с гостем в конце коридора?

Кики сморщила нос и стащила вишню с тарелки Лилы.

— Такие парни меня не волнуют.

— Такие парни созданы для того, чтобы волновать женщин, и поблагодарим за это Бога. Итак… — Лила положила ноги на пустой стул. Кран на кухне снова начал капать, но ей нравился этот звук. — Что за история?

— Я не сказала, что была какая-то история.

— Тебе и говорить ничего не надо, все написано у тебя на лице.

— Мне просто не нравится, что он здесь, вот и все. — Уклоняясь от неприятной темы, Кики поднялась, чтобы поставить чашку в раковину. — Похоже, нас уже выживают из собственного дома. Я знаю, мы обсуждали продажу, но все было настолько расплывчатым, как спуск по длинной темной дороге.

Она оглянулась на сестру.

— Лила, что мы собираемся делать?

— Не знаю. — У Лилы помрачнели глаза. Это одна из немногих вещей, о которых она не могла не волноваться. Дом и семья были ее слабостями. — Думаю, мы могли бы продать еще часть хрусталя, и есть еще серебро.

— Продажа серебра разобьет сердце тети Коко.

— Знаю. Но, вероятно, придется продавать его по частям… или все сразу. — Она взяла еще кусок торта. — И, как ни противно мне говорить это, нам придется основательно все обдумать, практично и серьезно.

— Но, Лила, как же быть с гостиницей?

Лила просто пожала плечами.

— По этому поводу для меня не существует какой-то глубокой моральной проблемы. Дом был построен сумасшедшим старым Фергусом, чтобы развлекать толпы гостей, самых разных людей, шныряющих вокруг в надежде получить вкусную еду и чистое постельное белье. И мне кажется, что гостиница примерно соответствует первоначальному назначению этого дома. — Она издала длинный вздох, увидев выражение лица Кики. — Ты же знаешь, я люблю это место так же, как и ты.

— Знаю.

Чего Лила не добавила, так это то, что продажа разобьет ей сердце, но она была готова сделать все, чтобы улучшить положение семьи.

— Мы дадим великолепному мистеру Сент-Джеймсу пару дней, затем устроим семейный совет. — Она сочувственно улыбнулась Кики. — Все вместе мы не сможем принять неправильное решение.

— Надеюсь, ты права.

— Милая, я всегда права — это мой маленький крест, который я вынуждена нести. — Она сделала большой глоток содовой. — Ну, а теперь, почему бы тебе не рассказать, что мучило тебя всю ночь?

— Я уже сказала.

— Нет. — Подняв голову, она указала вилкой в сторону Кики. — Не забудь, что Лила все знает и все видит, а чего не знает — все равно узнает. Так что излагай.

— Тетя заставила меня показать ему сад.

— Да уж, — усмехнулась Лила. — Коварная старая ведьма. Полагаю, что она надеется на какой-нибудь роман. Лунный свет, цветы, далекий грохот воды о камни. Сработало?

— Мы почти подрались.

Лила кивнула, махнув рукой, потягивая напиток.

— Хорошее начало. Из-за дома?

— Из-за… — Кики начала срывать высохшие листья с филодендрона. — Разных вещей.

— Например?

— Имена его женщин, — пробормотала Кики, — видные бостонские семейства. Его ботинки.

— Разнообразный спор. Мой любимый вид. И затем?

Кики запихнула руки в карманы.

— Он поцеловал меня.

— О, интрига углубляется. — Лила, так же как и Коко, любила сплетни и, подавшись вперед, положила подбородок на скрещенные пальцы. — Ну, и как это было? У него потрясающий рот, я сразу заметила.

— Ну и целуйся с ним сама.

После некоторого раздумья не более мгновения Лила покачала головой… и не без некоторого сожаления.

— Нет, потрясающий у него рот или нет, он — не мой тип. В любом случае раз уж ты попробовала его губы, так расскажи мне. Он и в самом деле хорош?

— Да, — неохотно ответила Кики, — думаю, ты могла бы так сказать.

— Один балл по десятибалльной шкале?

Усмешка вырвалась прежде, чем Кики поняла, что смеется.

— В то время я не думала о системе оценок.

— Все лучше и лучше. — Лила облизнула вилку. — Итак, он тебя поцеловал, и это было довольно хорошо. И что?

Юмор исчез, Кики протяжно выдохнула.

— Он извинился.

Лила посмотрела на нее, потом медленно и осторожно положила вилку.

— Он — что?!

— Принес извинения — очень вежливые извинения — за непростительное поведение и пообещал, что этого никогда не повторится. Зануда. — Кики крошила в руке мертвые листья. — Что это за мужик, если он думает, что женщина хочет получить извинения после того, как ее поцеловали, — совсем бесхребетный?

Лила только покачала головой.

— Ну, мне представляется три варианта. Он либо зануда, либо обучен быть чрезмерно вежливым, либо потерял способность рационально мыслить.

— Голосую за зануду.

— М-да… Надо все обдумать. — Лила побарабанила пальцами с вишневым лаком по столу. — Возможно, придется составить его гороскоп.

— Неважно, в какой фазе луны находятся его знаки зодиака, я по-прежнему голосую за зануду. — Кики подошла, чтобы поцеловать Лилу в щеку. — Спасибо. Мне пора.

— Кики. — Она подождала, пока сестра обернется: — У него приятные глаза. Когда он улыбается, у него очень приятные глаза.


Трент не улыбался, когда наконец сумел убежать из Башен тем днем. Коко настояла на проведении экскурсии по подвалам, по каждому сырому дюйму, затем на два часа заманила в ловушку альбомов с фотографиями.

Было забавно разглядывать снимки маленькой Кики и увидеть по фотографиям ее взросление — от малышки до женщины. Она была невероятно симпатичной — с косичками и отсутствующим зубом.

На втором часу беседы в его голове зазвучал сигнал тревоги. Коко начала не слишком тонко выпытывать его взгляды на брак, детей и отношения. И тогда он понял, что за мягкими туманными глазами Коко скрывается острый расчетливый ум.

Она пытается продать не дом, а выставить на аукцион одну из своих племянниц. И, очевидно, Кики была фаворитом, а он отобран, как лицо, предлагающее самую высокую цену. Ладно, но женщины Калхоун испытают горькое разочарование, решил Трент. Им придется обратить взор на какого-нибудь другого подходящего кандидата на брачном рынке — и удачи ему.

И Cент-Джеймсы получат этот дом, пообещал себе Трент. И черта с два это повлечет за собой какие-то обязательства или свадебную фату.

Он зашагал вниз по крутому склону, решив проветриться и справиться с яростью. И когда поймал звук собственного голоса, потому что бормотал сам себе под нос, решил, что предпримет долгую успокаивающую прогулку. Возможно, в национальный парк Акадия[7],  где Лила работает натуралистом. Разделяй и властвуй, подумал он. Он разыщет каждую из женщин на их рабочих местах и заманит в прекрасные сети.

Лила кажется более восприимчивой, подумал он, да любая из них понимает больше, чем Кики. Аманда представляется здравомыслящим человеком. Он уверен, что и Сюзанна разумная женщина.

Что пошло не так, как надо, с сестрой номер четыре?

Трент направился к деревне мимо незаконченной работы Сюзанны по созданию ландшафта, мимо отеля «Страж залива». Когда он добрался до гаража Кики, то сказал себе, что именно сюда и хотел попасть.

Трент собирался начать с нее — с самого непримиримого противника. И когда он закончит, у нее не останется никаких иллюзий насчет поимки его в ловушку брака.

Хэнк поднимался в эвакуатор, когда Трент вылез из БМВ.

— Заходите. — Усмехаясь, Хэнк натянул серую кепку. — Босс внутри. Мы получили хорошее приспособление для правки крыльев в сервисном центре.

— Поздравляю.

— Спасибо, у нас не так много кузовного ремонта, но, как только начнется сезон, будет много работы.

Хэнк хлопнул дверью, потом высунул голову из окна, настроенный поболтать.

По каким-то причинам Трент вдруг обратил внимание на парня, по-настоящему разглядел его. Тот был молод, вероятно, около двадцати лет, с круглым открытым лицом, густым северо-восточным акцентом и копной соломенных волос, которые торчали в разные стороны.

— Давно вы работаете на Кики?

— С тех пор, как она купила это место у старого Пита. Это было, ох, три года назад. Да. Почти три года назад. Она не хотела нанимать меня, пока я не закончу среднюю школу. Забавный способ.

— Вот как?

— Если уж ей в голову взбрела навязчивая идея, она без колебаний добьется своего. — Он кивнул на гараж. — Она очень раздражительная сегодня.

— Это необычно?

Хэнк усмехнулся и включил радио.

— Нельзя сказать, что она готова лаять и кусать по любому поводу, хотя раз или два я видел, как она кусается. До скорого.

— Непременно.

Войдя, Трент увидел, что Кики до талии погрузилась под капот седана последнего образца. Снова орало радио, но на сей раз в ритме покачивались бедра, а не ботинки.

— Извините, — начал Трент, затем вспомнил, что уже проходил все это. Он приблизился и энергично похлопал ее по плечу. — Не могли бы вы…

Она повернула голову ровно настолько, чтобы увидеть галстук. Сегодня тот был не бордовым, а темно-синим. Однако не было никаких сомнений в личности его владельца.

— Что вы хотите?

— Полагаю, что вы заменили машинное масло.

— Ага. — Она вернулась к свечам зажигания. — Хорошо, выйдите наружу, положите ключи на скамью, я потом заберу их. В шесть все должно быть готово.

— Вы всегда так небрежно занимаетесь делами?

— Да.

— Если не возражаете, думаю, что подержу ключи у себя, пока вы не освободитесь.

— Да ради Бога. — Две минуты прошли в жужжащем молчании, нарушенным только предсказанием по радио грозы этим вечером. — Послушайте, если вы собираетесь просто стоять рядом, почему бы не сделать что-нибудь полезное? Сядьте и запустите ее.