— Да всё нормально, страховка открытая. А я приеду, как с колёсами решим.

— Не в этом дело.

— А в чём тогда?

— Просто, — я пожимаю плечами, по-прежнему не поднимая головы. И признаюсь, тоже почти честно. — Хочу с тобой побыть.

Мне не нужно видеть выражение лица Фея, дабы понять, что он доволен. Ну и самодоволен, куда без этого. А вот голос над ухом звучит уже соблазняюще:

— Пойдём тогда в машине подождём? Сзади стёкла тонированные…

Вот и как ему отказать, а? По крайней мере у меня подобного желания не возникает совершенно.


Если Фей и надеется, что в машине его ждут как минимум поцелуи, как максимум — нечто большее, то он жестоко ошибается. Нет, первые несколько минут проходят как раз в таком ключе, но потом любопытство окончательно замучивает меня и заставляет отстраниться.

— Так значит, вы с Фирсовой были знакомы до универа?

Цепочка из воспоминаний, причинно-следственных связей и собственных придумок создаёт картину, которая мне очень и очень не нравится. Так что лучше прояснить всё сейчас, пока фантазия не успела разойтись ещё сильнее.

— Что? Неа, не были. Ну, то есть я знал, что у дядь Паши дочь есть, но ни лично, ни на фотографиях не видел.

— Так какого она тогда на тебе с поцелуями повисла?!

Если мне и представится когда-то момент увидеть Котова настолько удивлённым, то явно нескоро.

— Ч-чего? — не то, чтобы он реально начал заикаться, но выговорить получается не с первого раза. — Когда?!

— Тогда, — пискляво передразниваю я. — В клубе, когда бедненький ты думал, что я тебя продинамила.

— Мля-я… — почти обречённо тянет Фей. — Скажи, что ты шутишь?

— Нет, Ваше амнезийное величество, я серьёзна, как никогда. Надеюсь, дальше поцелуев не зашло?

— Нет, — как-то не слишком уверенно откликается он. И тут же, кажется даже передёрнув плечами, добавляет. — Конечно, нет! Я почти сразу домой уехал, собственно. Ну, зато немного понятнее теперь, чего она ко мне так активно клеилась.

— Клеилась?

Переспрашиваю я с нарочито-милой улыбочкой, но едва ли она кого-то обманывает. Вот же вобла сушенная, а? Всё-таки волосы у кого-то явно лишние, надо бы проредить.

— Ну, точнее предпринимала попытки. Но я успешно, кажется, объяснил, что даже если её отец в шутку высказывал желание породниться с моим, это ни фига не значит. А что, ревнуешь?

— Я тебе сейчас ухо отгрызу!

— Ух ты, правда ревнуешь?

— Фей!

— Да ладно, ну чего ты? Шучу же. Нахрен мне не сдалась эта девушка облегчённого поведения. Это ж себя не уважать нужно, чтобы с такими водиться.

— Ага, — немного успокоившись, спешу согласиться я. — Папаша лучше бы дочку воспитывал, а не планировал, с кем породниться. А то такими темпами зятя можно вообще не дождаться.

— Да поздно было уже воспитывать, мне кажется.

Вот казалось бы, больше нам заняться нечем, как обсуждать Фирсову, но я сама задала эту тему. Ну и всё ещё любопытно, да, каким же образом у такого папы получилась такая дочь. Я не припомню, чтобы мне когда-либо что-то категорически запрещали, но почему-то и мысли не возникало вести себя так, как Леночка. Понятное дело, что современная мораль много чего позволяет, но границы же должны быть!

На вопросительный взгляд Фей вздыхает тоскливо, но правильно понимает, что я не отвяжусь. И сползает по сиденью, устраиваясь поудобнее.

— Я так, в общих чертах знаю, подробностями не интересовался. Дядь Паша с женой развёлся, когда дети ещё маленькие были. Старший сын, Егор, с ним остался, Ленка, соответственно с матерью, хотя у той вроде проблемы с психикой были, не в курсе точно. А та, в свою очередь, вернулась к своей матери, в какое-то там чуть ли не село. Так что виделись они хорошо если раз в год. Алименты на карточку и звонки по праздникам, вот и всё воспитание. А потом мамаша познакомилась в интернете с каким-то американцем, выскочила за него замуж и укатила за границу, а дочку, которой восемнадцати ещё не было, отправила к отцу. Думаю, он сам не особо рад был увидеть, что выросло, только куда денешься? Вот, в универ засунул под угрозой лишить денег, но она и тут хренью страдать умудряется.

— Да уж, хороша семейка… Но знаешь, это не повод такой безголовой быть. У Лизы вон тоже отец только в свидетельстве о рождении фигурировал и ничего.

— Крис, ну ты это мне говоришь? Ленка уже вообще краёв не видит, реально. Собственно, поэтому дядь Паше и позвонил. Хочет по туалетам неизвестно с кем шариться — её дело, стучать не собираюсь. Но чёрт знает, что в следующий раз в голову взбредёт. Это сейчас административка и штраф мизерный, а дальше что, додумается шланг тормозной перерезать? Не, ни хрена, пусть вправляет ей мозги, пока не поздно.

— Ладно-ладно, чего ты разбушевался-то? — заметив, что тон стал каким-то уж слишком раздражённым, злым даже, интересуюсь я.

— Ничего. Просто не люблю, когда трогают моих близких.

Фей нервно дёргает головой, а я уже переключаюсь на сказанное им, почти позабыв про какую-то там Фирсову.

— Близких, значит? — переспрашиваю, обнимая его руку.

Кошак коротко усмехается:

— А то нет? Или мне отодвинуться?

— Я тебе отодвинусь, ага.

Он улыбается, прежде чем притянуть меня к себе для поцелуя.


— Эм… вообще-то я планировал сделать это несколько позже, но что уж теперь…

— Ты о чём?

Подъехавший чёрный Крузер я замечаю лишь потому, что паркуется рядом с пострадавшим Акцентом, заняв едва ли не два свободных места сразу. А вот Фей, похоже, видит куда больше, потому как несколько напрягается, правда почти сразу расслабившись. Ещё и фраза эта непонятная.

— Это машина отца.

— Оу…

Признаться, честно, со столь странно-стремительным развитием отношений мне пока и в голову не приходила мысль о знакомстве с его родителями. И то, что делать это придётся прямо сейчас, существенно напрягает. А тут ещё недавнее сообщение, что папочка у него прокурор… Воображение сразу рисует амбалистого вида мужчину в форме, с суровым взглядом и стрижкой под троечку. Блин-блин-блин, ну почему не какой-нибудь простой менеджер, а?

— Аха. Ну что, идём знакомиться?

Неловкое бормотание на тему того, что я просто тихонечко посижу в машине и меня никто даже не заметит, кошак подрывает на корню, выбираясь сам и протягивая мне руку. А затем вытаскивает, как репку, не давая лишнего времени на рефлексии. Ну, мохнатый, я тебе это припомню!

Видимо, обещание отражается у меня на лбу бегущей строкой, потому как Фей хмыкает и успокаивает:

— Да не очкуй, Ариэль, я же с твоими познакомился.

Да! Когда был мне просто соседом по квартире! И вообще, не нужно сравнивать моего папу, дизайнера-пацифиста, со своим.

Так, ладно, врагу не сдаётся наш гордый Варяг и всё в таком духе. Интересно, а если я сейчас сольюсь осторожненько, он сильно обидится? Это был риторический вопрос.


— Привет.

— Здравствуйте, — в унисон с Феем говорю я, сама едва узнавая в этом пищании свой голос.

— Привет-привет, товарищи студенты.

Мужчина с пассажирского сиденья быстро пожимает руку кошаку и отходит к моему авто, а вот второй остаётся, разглядывая нас (точнее меня, по большой части) с нечитаемым выражением лица. И даже если бы я понятия не имела, кто он такой, семейное сходство с Феем сразу же бросается в глаза. Да, повыше ростом и пошире в плечах и талии, стрижка и впрямь короче почти и некуда, зато в остальном — просто котофей, версия 2.0. Точнее то, как последний будет выглядеть лет через двадцать.

— Па, познакомься, это Кристина, — за талию притягивая меня поближе, вмешивается в обоюдный процесс осмотра Тимофей. — Моя девушка.

— Рад знакомству, девушка Кристина, — пока я стараюсь не слишком перебирать ногами на месте, от нервов, улыбается уголками губ Игорь Тимофеевич, слегка склонив голову. И как-то сразу ещё больше увеличивая их сходство.

— Спасибо. То есть, я тоже, — удерживаясь от фейспалма, исправляюсь я.

— Сын, ты понимаешь, что твоя мама сделает с нами обоими, когда я ей расскажу?

— А ты не рассказывай. У неё юбилей через три недели, вот сами и придём каяться.

— Ну, смотри. Мне с ней ссориться никак нельзя, без котлет же оставит.

— Котлетки — это святое, — со смешком соглашается примерный сынуля. — Не беспокойся, всю вину возьму на себя.

На этом расшаркивания они оба считают завершёнными и ИТ (классные инициалы, кстати), направляется к своему заму. А Фей, наклонившись к моему уху, шепчет:

— Вот и всё, а ты боялась. Только юбочка помялась.

Рукав пуховика и его куртка смягчают удар локтем, но для моего успокоения хватает и того. Вот язва, а!


— Точно Елена? — уточняет мужчина, обращаясь больше к мирозданию, кажется, чем к Тимофею.

Вот у него с дочкой как раз ровным счётом ничего общего. По крайней мере темноволосый и кареглазый господин Фирсов, которому на вид дашь лет тридцать пять, не больше, с первого взгляда вызывает приязнь, в отличие от Леночки. Мне даже жаль его немного, если честно, что судьба взамен нормальной семейной жизни подсунула такое.

Вместо ответа кошак достаёт телефон, в который успел вставить нужную флешку, и протягивает, включив видео непосредственно с самой парковки.

— Вот же… — просмотрев секунд двадцать, мужчина возвращает трубку хозяину. — Ну ладно, внешность от матери досталась, но остальным-то могла в меня пойти?

Ещё один риторический вопрос, на который никто из нас отвечать не собирается. А Павел уже достаёт собственный телефон. И я даже догадываюсь, чей номер набирает…

— Елена? — он что, реально дочь полным именем зовёт? Впрочем, тон вполне нейтральный, точнее никакой. — Ты где сейчас? В библиотеке? Вот и замечательно. Выходи, я тебя на парковке жду, — и он сбрасывает вызов, не дав возможности уточнить что-либо или объясниться. И спрашивает, обращаясь уже к по-прежнему обнимающему меня Фею. — Есть что-то, что мне нужно знать?