Кровать, несмотря на только сегодня постеленное бельё, всё равно пахнет Феем. А может это пахнет от него самого и рук, помогающих мне избавиться от толстовки и джинсов. К счастью под ними вполне приличные трусики-шортики и футболка поверх лифчика, который я привычно вытягиваю через один рукав. Но, в любом случае, в приятно подёргивающейся алкогольной дымке тот факт, кто именно меня раздевает, беспокоит меньше всего.

— Всё, спи, наказание моё.

С чего это наказание? Очень даже счастье, хочется возмутиться мне, но разум и впрямь засыпает на полумысли. А тело само натягивает одеяло на самый нос, укрываясь от нескромного кошаковского взгляда.


Глава 12


Если сегодня вам плохо, значит вчера, скорее всего, было хорошо. И судя по моему самочувствию, хорошо было ну просто очень.

Очнувшийся от спячки мозг первое время ещё пытается осознать себя и обстановку вокруг, но очень скоро бросает это занятие. В самом деле, какая разница, где я и как здесь оказалась, главное поскорее добраться до воды. Пить хочется просто адски, но мне хватает самообладания не идти туда в том виде, в котором проснулась, а надеть хотя бы джинсы, аккуратно сложенные на второй, свободной стороне кровати. Толстовка, бюстгальтер и носки обнаруживаются тут же, но на них сил уже не остаётся.

Неуверенно поднявшись с постели и добредя до двери, я вспоминаю, что это за комната и почему она кажется такой знакомой. Эй, что я делаю в спальне Фея? Нет, если бы он лежал рядом, а одежда мне отсутствовала, выводы сделать не составило труда, хоть то, как кошак пользуется пьяным состоянием девушки, даже воображалось с трудом. Тогда какого чёрта я спала в его кровати, если собственная находится в комнате напротив?

Ответ на последний вопрос я получаю почти сразу, стоит только пересечь коридор — моё лежбище занято двумя блондинистыми макушками, выглядывающими из-под одеяла, которые при чуть более пристальном рассмотрении оказываются Лизкой и её парнем. Ага, восстанавливаем примерно события — мы добрались сюда, а вот назад друзья ехать были уже не в состоянии, так что решили заночевать тут. Правда рокировка не до конца понятна, но, наверное, я оказалась так благородна, что уступила им более привычную комнату. А Фей, тогда, ещё более благородный, раз ушёл ночевать… Куда, кстати, он ушёл?

Кошарик находится тоже недалеко — на диване в гостиной, едва прикрытый тонким пледом. Не мёрзнет он, что ли? Так это у меня вроде четвертинка горячей южной крови, а не у него. Ай, ладно, большой мальчик, сам разберётся.

Добравшись до конечного пункта названия, то бишь до кухни, я с восторгом и почти блаженством выпиваю один за другим три стакана воды из фильтра. Она не холодная, скорее комнатной температуры, но на это сейчас плевать. Найти бы ещё сумку, где должно быть обезболивающее, так, глядишь, и жить захочется.

— Живая? — интересуется заспанный голос из-за спины.

Медленно обернувшись, я обнаруживаю Фея, подпирающего плечом дверной проём. Как всегда, в одних шортах, будто маек в его гардеробе не водится и вовсе. Уйти, эксгибиционист несчастный, не соблазняй с утра пораньше. Но вместо того, чтобы озвучить это вслух, уточняю кое-что другое:

— Я сама вчера раздевалась?

Одной ухмылки хватает, чтобы сделать нужные выводы. Ну, почему-то так я и думала. Но сил даже на маленькую истерику нет, так что пойдём по проторённой дорожке:

— И как, воспользовался ситуацией?

— Два раза, — ещё шире ухмыляется он. — Детка, ты просто космос.

— О, сочувствую, — наполняя четвёртый стакан, пожимаю я плечами. — Если для тебя пьяное бесчувственное тело — космос, то боюсь представить остальных несчастных…

— Да шучу я, — видимо, предположение его задевает, потому что выражение лица меняется почти сразу. — Нет, джинсы с кофтой я помогал снимать, не в них же тебя было укладывать, а вот фокусы с лифчиком ты по собственной инициативе показывала.

Про носки забыл. А вообще…

— Ты когда-нибудь в нём спать пробовал? Это же пыточное устройство!

— Можно, я поверю тебе на слово?

Взгляд красноречиво сползает ниже, но футболка тёмная, плотная и точно не просвечивает. Так что на провокацию я не поддаюсь и руки на груди не скрещиваю.

— Да ладно, Ариэль, реально не помнишь? — Котов присаживается на стул и подпирает голову рукой. — Совсем ничего? Сколько же вы выпили, до таких провалов в памяти? Мы тоже вчера пиво пили, но…

— Как это ничего? Я помню, как мы ехали в такси, втроём на заднем сиденье. Было тесно, но бутылка нас как-то примиряла с этим фактом. И вообще, не ровняй таких лосей как вы и таких хрупких феечек, как мы, — я едва не запинаюсь на полуслове, от сорвавшегося с языка слова. Чёрт, одни феи кругом, ну никуда от них не деться.

— Феечка, ты хоть умойся для начала, сейчас больше на самку енота похожа.

Да? Вот блин, опять макияж не смыла… Как Котов от ужаса не шарахнулся, такую красоту увидев.

Вообще, у меня и так проблемы с равновесием сегодняшним утром, так ещё и динамика наших разговоров из него выводит. Нет, ну в самом деле, это американские горки какие-то! То мы собачимся, как сводные, то ведём милые беседы за чаем, то он попросту меня игнорирует, как будто, так и надо. Да я с ума сойду скоро, от непонимания и попыток разобраться.

— Завтракать будешь? — уточняет, тем временем ничего не подозревающий о моих мыслях парень, успев переместиться к холодильнику и засунуть туда нос.

— Ар-р-р, не говори мне о еде вообще! — почувствовав нахлынувший приступ тошноты от одной только мысли о чём-то съедобном, мотаю головой я. Глупая идея, очень глупая, она так ещё больше кружиться начала. — И вообще, пойду утоплюсь.

Но для начала по-пластунски сползаю в комнату за чистой одеждой. Эх, трудна жизнь алкоголика.


К моменту, когда друзья успевают проснуться и отчалить домой (а в детских садиках, наоборот, начинается сон-час), я прихожу в себя и привожу себя в порядок настолько, что совершаю небольшой набег на кухню, без опасения тут же вернуть всё обратно. А потом заваливаюсь на возвращённую в хозяйские руки кровать, в обнимку с ноутбуком и стучусь в скайп абоненту с улыбающейся мамой на аватарке.

— Привет, ребёнок.

Родитель фотографии не соответствует, но его я рада видеть не меньше.

— Привет, папуль. А маму куда дел?

— С тёщенькой по сотовому беседы беседует. Ты же вчера с подружками встречалась, где синяки под глазами, трясущиеся руки и перегар?

— Ты его просто через интернет не чувствуешь, — хохочу я.

— Папа умный, папу не проведёшь. Каринэ сказала, что мы через пару недель приедем?

— Нет, не говорила, а зачем? Ой, то есть не то хотела сказать…

— Да понял уже, как ты по нам соскучилась, — якобы обиженно качает головой он. — В конце следующей недели крупный проект закрываем, так что будет ко дню рождения тебе подарок в виде нового автомобиля. Вот, приедем выбирать.

— Кру-у-уто! — совершенно искренне подпрыгиваю я на кровати, не меняя, правда, положения лёжа. — А что за проект? Интересный?

— Так такой домина, ты себе не представляешь. Жена хозяина, правда, не от мира сего, так что надро… — папа вдруг вспоминает, что разговаривает с дочерью и пытается вывернуться, под мою улыбку, — надолбались мы изрядно, но большинство задумок удалось отстоять. Привезу фото на планшете, полюбуешься.

Я киваю, как всё та же собачка на приборной панели. Понятно, что папа не составляет весь дизайн от и до, но его проекты мне всегда как-то по-особому нравятся. Наверное, поэтому мне так нравилась наша квартира, где каждый уголок был задуман (а частично и воплощён) им самим.

— Ну, и с хахалем твоим познакомимся заодно.

— Папа, — я закатываю глаза, — ну с каким хахалем?

— Вот и я говорю — с каким? Живёт с одним, дружит с другим, сплошной разврат!

— О, бабушка Тома звонила? Чую знакомые интонации.

— Молчи, ребёнок, моя нервная система ещё не восстановилась от общения с ней. В общем, сама решай, с кем знакомить будешь, но я хочу с будущим зятем пива попить.

— А с дочерью? А как же я? Я же лучше собаки! Домашнего вина главное привезите, ага.

— Ну уж постараемся, как-нибудь… — улыбается он, а затем вдруг кричит, едва меня не оглушая, куда-то в сторону. — Карина, ты с дочкой разговаривать-то собираешься? Говорит, что уже бежит. Топота не слышу только, — если учесть, что мама по комплекции примерно такая же, как и я, папина подколка пролетает мимо. — Ну, ладно, освобождаю место. С тебя по приезду мясо по-французски, у мамы так вкусно не получается.

— А ты гад! — появившаяся в кадре мамуля награждает супруга шлепком по плечу. — Ладно-ладно, серый хвост, я тебе это припомню. Всё, двигай отсюда, мы будем секретничать.

Родитель подмигивает мне, целует супругу в макушку и удаляется, заставляя меня ещё расплываться в улыбке ещё сильнее. Вот даже месяца не прошло, а соскучилась — жуть как. А всё ещё прекрасно помню, как папина мама злорадничала на этот счёт, мол, уеду в другой город и думать про них забуду. Ох, бабушка Тамара, если твой сын сбежал за полстраны от тебя, вовсе не значит, что все такие.


— Утром ты была похожа на енота, теперь глаза, как у лемура. Ариэль, твои артистические способности просто поражают, — уведомляет Фей, когда я приземляюсь на диван в метре от него.

Если честно, не знаю, как так получилось. Я просто шла на кухню попить воды (какие там положенные два литра, их я ещё до обеда выглушила), а потом как-то машинально завернула в гостиную, услышав звуки телевизора. И вот теперь сижу на диване, слепо пялясь в мерцающий экран, но думаю совершенно о другом.

— Родители обещали приехать, — зачем-то произношу вслух.

— Хорошо, — продолжая листать каналы, откликается он.