А этот клоун делает глоток, прежде чем помотать головой:

— Не, как девушка ты меня послала. Так что сейчас ты мой бро. Ты пей-пей, не отвлекайся.

И я пью. И даже не спорю против «бро», правда лишь по той причине, что банально лень.


Вторая порция облегчает понимание настолько, что фильм почти оказывается забыт за завязавшимся разговором ни о чём и обо всём сразу. И при учёте видовых различий (где я, несомненно, просто ангел, а кошак — исчадие ада), у нас обнаруживается довольно много общего. К счастью, я слишком здравомысляща для того, чтобы в сходствах типа «о, боже, у нас обоих по две руки, две ноги и одной голове» увидеть указующий перст судьбы, но это всё равно приятно. У нас схожие вкусы в кинематографе и музыке, почти полное непринятие современного изобразительного искусства (кто вообще так рисует, а?), да и много чего ещё по мелочи. И если часть моя мнительность может отнести к тому, что могла бы настучать ему Лизка, всё равно остаются те вещи, которые она знать не могла. Такие вот внутренние ощущение, которые редко озвучиваешь вслух, потому как знаешь, что не сможешь описать так, как чувствуешь. А значит, тебя не поймут или поймут не так, и в данном случае неизвестно что хуже. А если всё-таки поймут правильно, то где гарантия, что завтра ты не пожалеешь о сказанном и не захочешь забрать слова назад? Но мы всё равно обсуждаем, перебивая друг друга, споря до хрипоты, но в итоге как-то сходясь на одном.

И где-то к концу третьего бокала я начинаю думать, что возможно… только возможно, конечно, зря отказалась от брудершафта. Ведь едва ли Фей за это время разучился целоваться, скорее наоборот. И в этом вполне можно убедиться, просто наклонившись и поймав губами его, обветренные, которые он облизывает время от времени, привлекая ещё больше внимания.

Но, к счастью, предохранители у организма всё-таки есть, так что в какой-то момент он просто отключается, в обнимку с пустым уже хайболлом и пьяно возмущаясь, что подушкой вот совершенно невозможно нормально укрыться.


Глава 6


Кто просыпается утром с чугунной головой и пустыней во рту от приказа «Рота, подъем!», тот я. К счастью, у Котова хватает ума произнести это пусть и громким, но шёпотом, избежав шанса умереть в ближайшие несколько минут молодым и красивым.

Как вообще можно так хорошо выглядеть утром, да ещё после возлияний, недоумеваю, выпутываясь из-под одеяла. Стоп, одеяло! Я перевожу взгляд на Фея, который даже не пытается не ржать, обозревая мою, наверняка помятую физиономию. А если учесть, что смыть макияж вчера снова не удосужилась…

— Что? Твои шикарные девяносто не поместились под подушку, как бы ты не старалась, — опять прочитав мысли, уточняет он.

Собственная задница кошака расположилась на крышке журнального столика, на месте вчерашнего пиршества. На нём привычные уже бирюзовые шорты, а волосы мокрые после душа.

— И что, не мог донести до кроватки?

Наверное, попытайся Фей проделать нечто подобное, точно получил бы по наглым ручонкам, а то и не менее наглой моське, потому что даже состояние алкогольного опьянения не стало бы преградой к желанию держаться от него подальше. Но это не значит, что я готова упустить такой замечательный шанс подколоть его.

— И потом лечить грыжу? Вот ещё! — тут же откликается он и, не обращая внимания на возмущённое «эй, я не толстая!», тянет, почти восхищённо. — Ну ты, мать, и спать горазда!

Я спохватываюсь, желая узнать время, но часы над телевизором закрывает внушительная спина Котова (ну хоть что-то у него точно внушительное, хе-хе), а телефон с вечера похоронен где-то в недрах сумки.

— Сколько…

— Восемь. Как вообще можно продрыхнуть двенадцать часов, а? Всю жизнь проспишь.

— Отвали, это была твоя идея.

— Выпить немного, а не упиться до отключки.

— Я не отключилась, а уснула!

— Ага, и храпела, как полтора землекопа тоже не ты, да-да, — не слушая праведных возмущений, китайским болванчиком кивает он. — Давай, хватит валяться. Я даже заварю твоё сено.

— Это зелёный чай, неуч! — запоздало реагирую я.

Ещё сонный мозг ищет причины, по которым Фей снова играет в джентльмена и… и не находит их. Эй, у него Луна в Стрельце, что ли?


Дашка со своим «это у вас пока начитка идёт» запросто может стать второй Вангой. Только начало семестра, а преподаватели уже решают: хорошего понемногу, пора переходить от лекций к семинарам. А если учесть, что коммерческое право — один из тех предметов, которые я переносила из-за работы… Даже не удивляюсь, заполучив на следующее занятие подготовку краткого сообщения по структуре товарного рынка. Стоит ли говорить, что понятие краткости у нас с преподом существенно отличается? Но особых вариантов нет, а это значит, придётся потратить и без того малое количество свободного времени на поиск материалов.

Счастливая Лизка, в этот раз под репрессии не попавшая, умудряется параллельно с конспектированием тарахтеть на ухо, рассказывая, какие чудесные выходные они с Лёней провели. И, так как в её версии под чудесными понимается «почти не вылезали из кровати», а не «предавались обильным возлияниям с врагом», я даже немного завидую. Всё же отсутствие личной жизни на пользу не шло никому, и мне в том числе. Особенно, если в поле зрения постоянно присутствует счастливая парочка. И я сейчас не о моём бывшем, который со своей нынешней чуть ли не прямо на парах лижутся.

— Ну, а у тебя как выходные? Выглядишь, как катком сбитая. Опять пашешь, как папа Карло? — звонок на пятиминутный перерыв только начинает звучать, а подруга уже отбрасывает ручку и разворачивается ко мне, впиваясь цепким взглядом, от которого не в силах укрыться ни одна деталь. Только вот…

Я определённо доверяю Лизе. Больше чем кому бы то ни было в этом городе, если не вообще. Но знаю я её настолько хорошо, что могу почти дословно предугадать реакцию на новость, что вечер я провела в компании Фея, да ещё осталась почти довольна. Но всё же не выдерживаю, каюсь в грехах, параллельно поясняя — нынешний вид почти нормален по сравнению с тем, какие ужасы показывали в зеркале утром. Говорить приходится шёпотом, радуясь хотя бы тому, что прозвище понятно нам обеим, зато почти не вызывает интереса соседей. По крайней мере, именно так мне кажется до самого конца пары, когда преподаватель покидает аудиторию, а вслед за ним постепенно собирается и наша группа.

Противный голос Фирсовой ловит нас с Лизкой почти на пороге. И сначала я улавливаю лишь свою фамилию, напрочь пропустив суть вопроса. И, развернувшись, уточняю, почти культурно:

— Ты что-то сказала?

На самом деле, я тешу себя смутной надеждой, что новая девушка Маркова (а с ней у нас отношения с первого курса не задались, в связи с определёнными обстоятельствами) додумается заткнуться и не переспрашивать, но блажен, кто верует.

— Я всего лишь спросила… Ходят слухи, что Котов тебе машину подарил.

— Тоже хочешь? — интересуюсь я в ответ, пытаясь придумать, что именно ответить. Нет, этого и стоило ожидать, рано или поздно, но всё же хотелось, чтобы поздно.

— Так это правда? — Ленка как всегда въедлива, а ещё совершенно точно играет на публику — выйти к этому момента успела буквально пара человек.

— Конечно, подарил, — прежде, чем я вновь успеваю открыть рот, подтверждает Лиза. — Ты разве не знала, это подарок на свадьбу.

— К-какую свадьбу? — пока я едва удерживаюсь от фэйспалма, запнувшись, переспрашивает эта заноза в заднице.

— Что значит — какую? — я дёргаю подругу за рукав, но её уже несёт. — Их же. Шестой месяц уже, пора бы подумать об узаконивании отношений. В роддоме, говорят, столько бумаг заполнять приходиться, пусть сразу на новую фамилию будут.

В повисшей в аудитории тишине почти слышен звук падающих челюстей и выскользнувшей из чьих-то рук сумки. А ещё на мне в мгновение ока скрещивается пару десятков взглядов, заставив с трудом подавить желание с криками унестись из университета и больше никогда сюда не возвращаться. И даже то, что шестой месяц беременности точно должен выглядеть иначе, чем надетое сегодня приталенное платье с ремнём на талии, не успокаивает. Ну, Бэт, я тебе за это отомщу! Только придумаю, как и сразу отомщу.

— Так это шутка, — наконец-то доходит до кого-то.

— Нет, блин, суровая правда жизни! — почти рявкаю я, возвращая себе право голоса и оглядывая одногруппников. — Какой подарил? Ладно, у Фирсовой мозги сроду не водились, но вы-то чего тупите? Купила я её, ку-пи-ла. Придурки.

Из аудитории я выскакиваю, не дожидаясь ни Лизки, ни возможного возмущения за комментарии про отсутствующие мозги. Лесом, товарищи. Все идите лесом.


На двух следующих парах я принципиально отсаживаюсь от подруги, потеснив ботаников и устроившись за первой партой. С одной стороны, разыгранное представление далеко не самое эпичное из того, что она устраивала за время нашей дружбы, но с другой… Юрфак — большая деревня, не удивлюсь, если через несколько дней у меня вдруг «обнаружится» муж (не факт, что в лице Котова) или парочка детей. Нет, если это даст послабление со стороны преподавателей, то я только за. Даже на внуков согласна, при таком раскладе.

Телефон приходится перевести в бесшумный режим, потому что вибрация достаёт уже на пятом сообщение. Но даже так Лизавета умудряется бомбардировать меня во всех соцсетях и обычных смс в том числе.

И если поначалу среди них в основном просьбы простить засранку с забавными покаяниями (я стараюсь не фыркать слишком громко, понимая, что суровый профессор точно не оценит), то потом Лиза переходит в наступление и напоминает, что не только она может быть «подставщицей». Да так хорошо напоминает, что сдаюсь я довольно быстро. В самом деле, как можно долго сердиться на того, кто пережил из-за тебя самое настоящее паломничество жаждущих получить консультацию. А я всего-то в шутку поведала под большим секретом, что Лизка на самом деле практикующий психолог, а к нам пришла, чтобы набрать материала для кандидатской. Причём подругу больше возмутил не сам факт приписанной ей профессии (какой дурак вообще повёлся на эту утку?), а накинутые пять лет возраста.