Я вовсе не считаю Дашку дурой, хотя бы потому, что сама мыслю похоже. Немного странно в двадцать с хвостиком считать себя экспертом по отношениям, но кое-какой имеющийся опыт говорит о том, что среднестатистический идеал не по мне. Тишь и гладь — это прекрасно, но лишь пару месяцев, не больше. А дальше начинаются ссоры и скандалы, чтобы хоть так получить недостающую дозу эмоций. И никакая там любовь не способна удержать рядом с человеком, от которого периодически зевать тянет. Потому не отвечаю, не желая бередить этот муравейник. И улыбаюсь, насмешливо:

— Громов найдёт другую? Ты сама-то себе веришь? Если это когда-нибудь случится, буду знать, что апокалипсис близко. Его мир вращается вокруг тебя, смирись уже с этим. И пальчик под колечко начинай постепенно освобождать, ага.

Судя по взгляду, подруга много чего хочет сказать, но телефон звонит раньше, чем она успевает открыть рот. А наворковавшись с темой последних минут нашей беседы, Дашка поднимается со стула, подхватывая сумку:

— Ник привет передавал. Он внизу, там с парковкой как всегда задница, так что я поскакала, ладно?

Я подтверждаю, что ничего не имею против, тем более скоро пора возвращаться на рабочее место, получаю поцелуй в щёку и наблюдаю, как подруга устремляется к эскалатору. И, оставшись наедине с самой собой (а ещё колодцем из картошки, который когда-то успела соорудить), задумываюсь, что она, всё же, права. Кроме крепкой дружбы, отличного секса и мифического зверя под названием «любовь», должно быть что-то ещё. Определённо должно быть, иначе какой в этом всём смысл?


В квартире орёт музыка и витает едва ощутимый запах лимона. Я останавливаюсь на пороге, пару раз глубоко втянув воздух носом и пытаясь идентифицировать источник.

— А, это ты? — Котов выруливает из гостиной, одетый в привычные уже шорты и напрочь игнорирующий такой элемент гардероба, как футболка.

— А ты кого ждал? — огрызаюсь, не поднимая головы, пытаясь распутать шнурки на кедах.

Ему прекрасно известно — работаю я по полдня, так что если жаждал приятно провести с кем-то время, возможностей было предостаточно. Или это способ показать, кто в доме хозяин? Но возмущение не успевает перейти в словесную фазу, прерванное звуком дверного звонка.

— О, а вот и роллы, — Фей беспардонно отодвигает меня в сторону, обхватив руками за талию, и распахивает дверь.

Гадкий шнурок наконец-таки поддаётся и, довольная освобождением, я умудряюсь даже проигнорировать беспардонное поведение Котова, за которое в любом другом случае он точно получил бы по башке. Но тот, кто хоть раз проводил на ногах семь часов подряд, присев лишь ненадолго, точно меня поймёт. Всё, чего хотелось — эти самые ноги вытянуть (хорошо ещё, что не протянуть), а не тратить драгоценные секунды на бессмысленную ругань.

На кровать я падаю прямо в джинсах и футболке, едва не придавив Люцика, который повадился спать именно здесь, игнорируя все остальные места и мнение хозяйки комнаты тоже. К счастью, я уже успела его вычесать, так что количество чёрной шерсти на вещах существенно сократилось.

В таком положении, лицом вниз и, соответственно, задницей наверх, меня и обнаруживает Фей, привычно засунувшийся в неплотно прикрытую дверь.

— Эй, подъём!

— Чего тебе? — и не думая подниматься, вопрошаю я.

— Что значит — чего? Сказал же, роллы приехали.

— Не вижу логики между тем, что что-то приехало и тем, что я должна встать. Или ты пожелания приятного аппетита ждёшь? Окей, приятного аппетита, Тимофей Игоревич. А теперь сгинь.

— Ариэль, я не могу есть твоих подданных в одиночестве, мне совесть не позволит, — насмешливый голос звучит ближе, судя по всему ему надоедает топтаться на пороге. А затем, осознав, что я продолжаю игнорировать, Фей совершает абсолютнейшую подлость…

Говорят, что те, кто боится щекотки, очень ревнивы. И я — отличное тому доказательство.

— Придурок! — перевернувшись, кажется, ещё в воздухе, я едва не попадаю рефлекторно дёрнувшейся ногой (той самой, которую этот гад додумался пощекотать) по наглой морде так предусмотрительно наклонившегося кошака.

— Стоп, стоп, брейк! — он отступает на шаг и поднимает руки. — Чего ты бесишься?

— Бешусь? Я лежала спокойно и никого не трогала, а ты пристал, как банный лист к… Что тебе нужно, Котов?

— Просто предлагаю тебе перекусить. Это преступление? Или у тебя предубеждение к японской кухне?

Предубеждения нет. Более того, стоит только подумать о роллах, рот начинает наполняться слюной. А если учесть, что вольная импровизация на тему обеда была часа четыре назад…

— Ты ничего не делаешь просто так, — я наставляю на него палец, словно ожидая, что тот сработает, как волшебная палочка, и Фей тут же раскроет все свои грязные секретики. — Там яд? Слабительное? Приворотное?

— Бред преследования или ситофобия? — деловито уточняет в ответ он, получая лёгкий пинок по голени. Так, в качестве предупреждения. — Ладно, понял, диагноз засекречен. Ну, мы всё обсудили?

— Нет. Но можем перенести обсуждение. Сытые люди обычно расслабляются и теряют бдительность, — в конце концов, мы каждый день завтракаем, а иногда и ужинаем вместе. Ничего страшного, если сегодня, ради разнообразия, пропитанием озаботится он. — Выметайся, мне нужно переодеться.

Послушный мальчик Тимоша идёт к двери и, когда я уже готова удивиться этой покладистости, предлагает:

— Можешь просто раздеться, я постараюсь это пережить.

О, а вот и знакомая упыриная натура. Как же я скучала!


Запах ведёт не на кухню, как ожидалось, а в гостиную. И едва сделав шаг за порог, замечаю не только два полупрозрачных контейнера и несколько маленьких с соусом (переложить всё на тарелки ума не хватило?), но и пару хайболлов по соседству с бутылкой рома.

— Это что?

— Капитан Морган, — «конкретизирует» Фей, открывая на телевизоре какой-то сайт с фильмами.

— Я догадалась. Нафига?

— Не любишь ром? Чисто теоретически, есть самбука и абсент, но завтра пары в половине десятого, я бы не советовал…

— Котов, не беси! — я усаживаюсь на диван, как можно дальше от него, и скрещиваю руки на груди.

— Да что опять не так-то?! Да, я решил споить тебя и затащить в постель. Как тебе вариант? — на скепсис в моём взгляде Фей закатывает глаза. В последнее время — это вообще один из любимых его жестов. — Проще кобру взасос поцеловать, чем с тобой общий язык найти… Мы с Лёником по воскресеньям обычно пили пиво и смотрели что-нибудь по ящику. А раз уж ты теперь мой сосед по квартире… Ты пиво будешь?

Я морщу нос. В той гадости, что я пила в «Галактике» от пива было исключительно название, а вот нормальное, настоящее так сказать, я терпеть не могла. И ром при таком раскладе виделся и впрямь лучшим вариантом. Тем более количество, нужное для того, чтобы оказаться в одной постели с этим кошаком, в меня попросту не влезет.

— Ладно, считай, отбрехался. В холодильнике кола была…

— И лёд захвати.

Пока я выуживаю из формы льдинки, сбрасывая их в пиалу, и достаю бутылку с Пепси, из комнаты интересуются:

— «Ван Хельсинг» или первый «Форсаж»?

Хью Джекман или Пол Уокер? Слишком сложный выбор, слишком сложный…


Делая первый глоток под начальные титры фильма о крутых тачках и не менее крутых мужиках, я думаю о том, что это первый раз, когда мы пьём наедине. Точнее, тот единственный раз, когда мы пили друг с другом, вокруг была целая уйма народа, а на редких студенческих попойках предпочитали либо игнорировать сам факт нахождения в одной компании, либо привычно язвили и ругались.

И уж тем более я не могла и предположить, что окажусь в квартире Фея, на правах даже не гостьи, а жильца, буду сидеть с ним рядом, потягивать ром и чувствовать себя при этом вполне комфортно.

— Эй, а чокнуться?

— Я давно уже чокнулась, при твоём непосредственном участии, в том числе, — парирую я, подставляя, тем не менее, бокал, отозвавшийся едва слышным звоном.

— На брудершафт?

— А ГЗМ не подарить?

Он смеётся, отказываясь от столь щедрого подарка, а я с трудом удерживаю на лице приличествующее случаю выражение. Потому что предложение, такое предсказуемое, неожиданно выбивает меня из колеи. Нет уж, благодарю покорно. С меня вполне хватило прошлого раза. И если тогда, три года назад, я его просто возненавидела, боюсь себе представить, какие последствия может за собой повлечь попытка номер два…

Алкоголь, даже в пропорции один к трём с газировкой, да на голодный желудок — милое дело для установления контакта с внеземными цивилизациями. Так что тому моменту, как первый бокал подходит к концу, как и первый сет (роллы с креветками поступают в полное моё распоряжение, по вполне понятным обстоятельствам), я расслабляюсь и перестаю напоминать самой себе девочку, которой для ровной осанки примотали доску-сороковку, как грозилась когда-то бабушка. А Фей, и без того не слишком напряжённый, разваливается на стащенных с дивана подушках как падишах.

На экране герои только усаживаются за стол, когда я понимаю, что больше в меня не влезет даже маленького комочка риса и от нашего стола отваливаюсь, перебираясь на диван. Тёмная макушка в поле зрения буквально провоцирует на какую-нибудь пакость, но я лишь толкаю Котова в плечо, вручая опустевший хайболл:

— Бармен, повторите.

— Сию секунду, — тоном профессионального халдея откликается он, в два счёта расправляясь с остатками своего напитка. И, наполнив обе тары заново, возвращает одну мне. — Ну что, предлагаю тост.

Я даже приподнимаюсь, в ожидании житейской мудрости, но Фей, состроив серьёзную мордаху, произносит лишь знакомое:

— За нас с вами и за… — запнувшись на полуслове, когда получает подзатыльник.

— Эй, культурнее! Ты не заметил, тут девушка, вообще-то? — то, что девушка при случае сама способна выдать что-то похлеще, предпочитаю опустить.