Дина Джеймс - Сцены страсти

– Почему? – резко спросила она. – Я в это не верю. У нее просто был приступ дурного настроения. Я слышала эту историю много раз. Мама и папа часто спорили из-за этого. Она умерла. Моя сестра умерла. Так сказал папа.

– Значит ты называешь его отцом?

– Он и есть мой отец. Во всех отношениях, кроме одного. Так говорит мама. Мой настоящий отец был убит до моего рождения. Но моя сестра знала его. Та, что умерла.

– Да. Она его знала.

– После того как моя сестра убежала из дома, папа искал и искал ее. Он даже нанял частного детектива. И тогда наконец этот детектив выяснил, что она умерла.

– Как она умерла? – тихо спросила Миранда.

– Она совершила что-то очень плохое. – Взгляд Рейчел стал дерзким. – Ее поместили в исправительный дом. Там она и умерла.

– Она не умерла. Один замечательный человек спас ее.

Рейчел скептически фыркнула.

– Похоже на сказку. Принц спасает Рапунзель[27] из заточения. Я не представляю, зачем вы пришли сюда сегодня. Не понимаю, зачем вам надо было лгать мне.

– А вдруг я все же не лгу? Зачем мне лгать? – Миранда почувствовала, что ее охватывает отчаяние.

Рейчел гордо подняла голову.

– Мой папа очень влиятельный человек. И он станет еще более влиятельным. Чем более высокое положение ты занимаешь, тем больше разных сомнительных людей тянется к тебе. Все они хотят попросить о какой-либо услуге. Они появляются неожиданно. Папа частенько предостерегал меня от таких людей.

– Я уверена, что Бенджамин Уэстфолл всегда хотел стать очень влиятельным. Поэтому он женился на твоей матери, – согласилась Миранда. – Почему ты не спросишь меня о чем-нибудь, что могла знать только Миранда Драммонд?

Рейчел пристально посмотрела на красивую женщину. Потом улыбнулась. У нее на щеке появилась очень симпатичная ямочка.

– Как звали мою собаку?

– Если у тебя была собака, то она появилась после того, как я ушла. Дедушка не разрешал держать в доме животных.

Было видно, что ответ шокировал ее. Улыбка превосходства исчезла с ее лица. Она помедлила, прежде чем задать вопрос:

– Как погиб мой отец?

– Его убили сиу на перевале у форта Галлатин в Вайоминге, – с горечью сообщила ей Миранда. – Он погиб со своим отрядом, пытаясь пробиться назад к форту.

– Вы могли прочитать об этом в газетах или в книге по истории.

Миранда пожала плечами.

– Я не знаю, что рассказать тебе такого, о чем я не могла бы прочитать.

Вдруг Рейчел вновь улыбнулась. Она подняла бровь, будто хотела сказать: «Теперь я вас поймаю».

– Кто такой Веллингтон? Миранда в ответ улыбнулась.

– Лошадь нашего отца. Гнедой жеребец. Веллингтон вернулся в форт, но… командир полка сказал, что уже поздно спасать отряд.

Вдруг взгляд шестнадцатилетней девушки стал совсем взрослым.

– Я читала об этом в отчете. Но он должен был так сказать. Он должен был защищать оставшихся в форте людей. Он вынужден был так сказать.

– Я знаю. Я была там. Он сказал эти слова мне.

– Может быть, вы действительно моя сестра.

– Могу поклясться, что это так.

– Моя сестра. – Злые слезы затуманили голубые глаза девушки, так похожие на глаза Френсиса Драммонда. Она вскочила и начала ходить по комнате. – Нет, вы не можете быть ею. Не можете. Она умерла. Вы не Миранда.

– Мне жаль, что я расстроила тебя. – Слезы заструились по лицу Миранды. Она протянула руки Рейчел. – О Рейчел, я так давно мечтала тебя обнять!

Девушка резко обернулась.

– Не прикасайтесь ко мне. Я думала, что вы умерли. И мама считала вас умершей. Она плакала и горевала. Мне кажется, она так и не оправилась после того, что вы сделали.

– Я вынуждена была бежать. Бенджамин Уэстфолл хотел отослать меня из дома. Я решила уйти сама.

– Куда он хотел отослать вас? В школу? – Лицо Рейчел источало горечь.

– Ну, да…

– И вы убежали, – фыркнула Рейчел. – Очень хорошая мысль. Вам не захотелось ехать в школу, и вы убежали. Мне надо было последовать вашему примеру. Тогда мама просто умерла бы от горя. Вы были избалованы. Вот какой вы были. Вы не могли смириться с тем, что перестали быть любимицей матери.

– Все было совершенно иначе.

– Вы не знаете, как это было, – с упреком бросила Рейчел. – Вас там не было. А я была. Мама во всем обвиняла себя. Она не могла ни есть, ни спать. Она почти лишилась рассудка. Дедушка рвал и метал. Бабушка разрешала мне оставаться в комнате мамы только несколько минут. Я была маленькой, но я помню. Я…

– Рейчел! – Прервала Миранда ее тираду. – Прошу тебя. Я этого не знала.

– Конечно. И вы не подумали об этом. Папа настаивал, чтобы мама вышла за него замуж. Она плакала и плакала, и говорила, что не хочет, но они с дедушкой убедили ее. Они заставили ее выйти за него замуж. И тогда она начала медленно оживать. Мы помогали ей, он и я. Мы вылечили ее.

Миранда смутно вспомнила, как Шрив говорил ей, что ее семья, должно быть, сходит с ума от беспокойства. Он пытался заставить ее покинуть труппу и вернуться в Чикаго. Он даже предлагал ей деньги, но она отказалась.

– А где были вы, когда она плакала? Ездили по стране? Одевались в красивые платья? – Рейчел окинула взглядом нарядное платье Миранды. – Весело проводили время? Ну, позвольте мне сказать вам, что нам было вовсе не до веселья.

У Миранды задрожали руки. Предвкушаемая радость встречи рассеялась как дым. Голубое платье, которое она так тщательно выбирала, чтобы произвести хорошее впечатление, сослужило ей плохую службу. Ей надо было прийти к сестре в рубище и умолять о прощении.

– Мне очень жаль, – прошептала она.

Рейчел направилась к двери. Миранда увидела безобразные ботинки и толстые синие чулки, выглядывавшие из-под подола платья.

– Я не хочу идти в театр, чтобы смотреть ваш спектакль. Я больше не хочу видеть вас. Я скажу миссис Уилкокс, что если вы опять придете, я не хочу вас видеть.

Миранда сидела, опустив голову. Шаги приблизились к двери. Раздался скрип, потом дверь закрылась. Топот шагов превратился в бег и постепенно замер в отдалении.

Миранда закрыла лицо руками и заплакала.

– А чего ты ждала? Возвращения блудной сестры?

– Да, – сквозь слезы вымолвила она. – Да. Да! Да!

Шрив развел руками.

– Я и не представлял, насколько ты оторвалась от реальной жизни.

Она посмотрела на него опухшими от слез глазами.

– Неправда. Я жила и работала в театре бок о бок с тобой. Если я оторвалась от реальной жизни, то как же ты сам?

Он грустно посмотрел на нее и покачал головой.

– За очень многое в твоем характере должен отвечать я.

Миранда сделала усилие, чтобы взять себя в руки, вытерла слезы тыльной стороной ладони и постаралась придать своему лицу привычное спокойное выражение. Дальнейшие ее слова были сказаны уже ровным тоном:

– Тебе не в чем себя упрекать. Он опять покачал головой.

– Ты не понимаешь. Ты всегда знала лишь то, что я говорил тебе. А я намеренно многого тебе не говорил. Ты постоянно жила в моей тени.

Она гордо подняла голову.

– Как ты можешь так говорить? Я каждый день играю на сцене, и каждый день встречаюсь со зрителями.

– Вот именно. Ты встречаешься со зрителями. Но ты не живешь среди этих людей. Я всегда стою рядом с тобой, пока они восхищаются тобой и поздравляют тебя. Джордж ведет твои дела, Ада одевает тебя. Мы все ограждаем тебя от всяческих неприятностей.

– Ты говоришь обо мне как о слабоумном ребенке, – пожаловалась она. – По-твоему, я почиваю на постели из лепестков роз. Я много работаю…

Он нежно коснулся ее плеча.

– Я знаю. Но ты актриса. Актеры и актрисы не живут как все прочие люди. Они живут в вымышленном мире, в мире героических поступков и счастливых финалов, радостных встреч и триумфальных побед. В мире длинных фраз и искусственных речей.

– В мире многочасовых репетиций и тяжелой работы, грубой публики и скверных театральных менеджеров, – сердито прервала она его.

– Это верно, но в конце концов все благополучно завершается. Пропавшие дети находятся и возвращаются к своим любящим родителям. Бывшие любовники встречаются через двадцать лет. В жизни все не так. Родители, дети, любовники продолжают жить каждый своей жизнью. Они становятся другими. Давай, расскажи мне. Чего ты ждала от своей сестры?

Миранда медлила. Она обиженно поджала губы, но сейчас они начали дрожать.

– Я предполагала, что она может не поверить мне. Я думала, что мне трудно будет убедить ее в том, кто я такая.

– Но это не вызвало никаких затруднений, верно?

– Да. Она узнала меня.

– Надо быть полоумной, чтобы не узнать тебя. Я уверен, что она видела твои портреты. Ты почти не изменилась. А твоя мать наверняка устроила дома алтарь в память о своей дорогой умершей дочери. И что она сделала после того, как узнала тебя?

Его слова болью отозвались в ее сердце, усилив ее отчаяние.

– Она повела себя так, будто она н-ненавидит меня. Ты бы видел ее. Она обвиняла меня в ужасных поступках. Говорила, что я покинула ее и маму.

– Разве нет? Разве твой побег не означал, что ты их покинула? Ты ни разу не поинтересовалась, что с ними стало. Твоя мать, вероятно, пережила страшные дни, не зная, жива ты или умерла. И всегда надеялась. Плакала в твой день рождения, плакала в канун Рождества. Плакала…

Миранда сжала кулаки.

– Перестань!

– А счастливый конец? – серьезно спросил Шрив. – Он все-таки был?

– Нет. Она сказала, что больше никогда не хочет меня видеть. Моя родная сестра. Когда она была малышкой, я так любила ее. Она обнимала и целовала меня. – Миранда боролась со слезами. – Я не буду плакать. Правда.

Шрив посмотрел на ее склоненную голову.

– Забудь об этом как можно скорее. Мы должны подумать, что нам теперь делать.