Миранда взяла ее в руки и открыла. Названия пьес были напечатаны на первой странице. Она без труда нашла то, что искала. «Гамлет». Девушка устроилась поудобнее и начала читать.


Шрив услышал, как в воздухе просвистел нож. Он метнулся в сторону, но не достаточно быстро. Нож вонзился в мышцу его правой руки. От острой боли у него перехватило дыхание. Но инстинкт самосохранения заставил его схватиться за ручку первой попавшейся двери. Дверь подалась под его нажимом, и он провалился в темноту.

Шрив выпрямился, закрыл за собой дверь и запер ее на ключ. Потом он прислонился к ней спиной, ощупал нож, глубоко ушедший в мякоть руки, и почувствовал, как горячая кровь струится у него между пальцами.

Он понял, что сейчас потеряет сознание. Он сделал пару шагов вперед, зашатался и прижался плечом к стене. Со стоном он сжал дрожащие пальцы на рукоятке ножа. Даже легкое давление от простого прикосновения пронзило руку болью до самых кончиков пальцев. В темноте он поднял глаза к небу. Боже! Как больно! Герой сию же минуту вытащил бы нож из раны и обратил его против своих врагов.

На палубе послышались шаги; шли по крайней мере двое.

– Я знаю, что попал в него.

– Тогда где этот негодяй?

– Вероятно, свалился вниз.

– Будем надеяться, что он не полетел за борт с нашими денежками.

– Ты всегда слишком быстро пускаешь в ход свой нож, Тальяферро.

– Ты сам хотел его наказать. Что я мог поделать, если он собрался уйти?

Второй мужчина промолчал.

– Ты иди вперед, а я вернусь назад. Он не мог далеко уйти. Главное – не дать ему сойти на берег.

Шаги стали удаляться. Шрив почувствовал, как на лбу у него выступил холодный пот. От боли он был на грани обморока. Ослабевшие ноги не держали его, и он начал сползать вниз по стене. Рука вокруг ножа горела огнем и казалось, что лезвие все глубже уходит в мышцу. Он должен вытащить нож из раны. Должен!

– Сделай вид, что это произошло с кем-то другим, – уговаривал он себя. Он вновь взялся за рукоятку. – Убеди себя в этом. Думай обо всем как о роли. Ты – герой. Раненый герой. Ты должен… – У него закружилась голова, но он резким движением вскинул ее и процедил сквозь стиснутые зубы: – Ты должен вытащить нож и идти спасать героиню.

Шрив был в таком состоянии, будто дважды сыграл сцену дуэли из «Гамлета». Одежда взмокла от пота. Рука дрожала. Давай же. Он зажмурился и взялся за рукоятку ножа.

Давай же! Он потянул нож.

Острая боль заставила его вскрикнуть, но нож не выходил из раны так легко, как бутафорская шпага. Казалось, рана сомкнулась вокруг лезвия и держала его. Шрив выругался и попытался вновь.

Он, вероятно, потерял сознание и упал на пол вниз лицом. Его разум, когда он вновь обрел способность думать, требовал вырвать инородный предмет из тела. Шрив в отчаянии вновь схватился за скользкую рукоятку. У него так дрожала рука, а боль была такой нестерпимой, что ему стало казаться, что все пройдет, стоит ему вытащить нож из раны.

Решивший во что бы то ни стало избавиться от этого ужасного предмета, он начал дергать его в разные стороны. Только окончательно обессилев от боли и слабости, Шрив наконец вытащил нож. Горячая кровь заструилась у него между пальцами вниз по руке. У него совершенно не было сил. Нож со звоном выпал у него из рук.

Прижавшись лицом к холодному полу, Шрив лежал неподвижно, чувствуя, что тело не слушается его.

– Меняй характер представления, – прошептал он сам себе, едва двигая губами. – Публика начнет нервничать, если ты не будешь двигаться.

Кровь стекала у него по локтю прямо на одежду, собираясь под ним в лужу.

– Костюм… костюм теперь будет чертовски нелегко вычистить.

Такая небольшая рана, а все выглядело так, будто его разрезали на части. Шриву показалось, что он услышал шаги за дверью, или у него так громко стучало в висках? Нет. Он слышал голоса: приглушенные, далекие. Он оттолкнулся от пола здоровой рукой, но поскользнулся в луже собственной крови. Со стоном он упал и остался лежать, как выброшенная на берег рыба.

Сейчас он полежит минутку, наберется сил, потом попробует еще раз. С этой мыслью он закрыл глаза и погрузился в забытье.


– Его здесь нет.

– Ублюдок. Когда я найду его, ему несдобровать. Никто не может безнаказанно забрать деньги у Гарри Тальяферро и скрыться.

– Может быть, он в комнатке за сценой? Дверь открылась. Свет ослепил Миранду. Заморгав глазами, она подняла голову.

– Эй, малышка, видела здесь кого-нибудь? Еще окончательно не проснувшись, она смотрела на силуэт в двери; смысл слов до нее не доходил.

– Там никого нет, кроме какого-то полоумного ребенка. – Мужчина закрыл дверь. Разговор продолжился за дверью. Миранда протерла глаза и прислушалась.

– Черт! Зачем ты бросил в него нож? Если он упал за борт…

– Он не упал за борт. – В голосе второго мужчины слышалось раздражение. – Мы бы услышали всплеск. Он забился в одну из кают и, вероятно, истекает кровью, как раненая свинья.

– У него в кармане моя сотня долларов.

– Не волнуйся. Завтра мы его достанем. Он должен будет выйти на сцену. Тут мы его и возьмем.

Слово «сцена» заставило Миранду насторожиться. Она даже перестала зевать. Они могли говорить только об одном человеке – о Шриве. Он пошел играть в карты. Другие хотели сначала получить свои деньги. Очевидно, он выиграл. А теперь он истекает кровью. Значит, он ранен.

Миранда встала и потихоньку подошла к двери. Прижав ухо к двери, она услышала, как шаги стали удаляться. Она осторожно приоткрыла дверь: на сцене было темно. Столы с перевернутыми стульями темными силуэтами выделялись в свете луны и фонаря, проникавшем с палубы в зал.

На цыпочках Миранда вышла за дверь. Перед началом спектакля она из любопытства осмотрела весь корабль. Сейчас она напрягла память, чтобы представить себе, где мог спрятаться Шрив. Зал ресторана находился в носовой части на главной палубе, но это было единственное большое помещение со сценой и крошечной костюмерной рядом с ней. Там негде было спрятаться, за исключением того уголка, который Миранда нашла для себя.

На корме был камбуз, моторное отделение и разные помещения. Там жил и работал экипаж. Шрив не мог там спрятаться.

На верхней палубе находился большой игорный зал с рулеткой и столами для карточной игры. Это тоже была одна большая комната с несколькими альковами для игры в покер. По шуму и смеху, доносившимся оттуда, Миранда поняла, что игра была в полном разгаре.

Единственным местом на корабле, где раненый человек мог свободно спрятаться, была верхняя палуба, на которой находились восемь отдельных кают, предназначенных для разного рода приятных развлечений. Одну из них занимала Шейла Тайрон, а рядом была каюта Ады Кокс. Шрив, наверное, попытался добраться до одной из них. Но, возможно, ему это не удалось. Может быть, сейчас он лежит, истекая кровью, в какой-нибудь пустой каюте, абсолютно беспомощный.

Миранда поспешно поднялась наверх. Повернув в противоположную сторону от ярких огней, льющихся из окон казино, она направилась на корму. Луна поднялась уже высоко и освещала ей дорогу. Девушка начала проверять все двери. Первые две оказались незапертыми, внутри было темно.

Следующая была заперта. Света внутри не было. Миранда тихонько постучала. Ответа не последовало. Она отметила для себя эту дверь. Четвертая каюта с незапертой дверью была занята. Густо покраснев, Миранда поспешно прикрыла дверь. К счастью, пара на кровати ее появления не заметила.

Наконец она дошла до лесенки, ведущей на другую палубу. Рядом тоже были каюты. Дверь первой оказалась запертой, хотя остальные были открыты. Выходило, что двери только двух кают были заперты: той, что находилась рядом с казино, и той, что была дальше всех от игорного зала.

Миранда тихо постучала.

– Шрив. Ни звука.

– Шрив. – Ей послышался слабый шорох. – Шрив?

Стон.

Миранда настороженно огляделась по сторонам. Коридор был пуст. Опустившись на колени, она постучала громче.

– Шрив.

Новый стон, сдавленное восклицание, прерывистое дыхание.

– Шрив, – шепотом позвала она. – Открой дверь. Это Миранда. Я пришла помочь тебе.

Она услышала за дверью тяжелое дыхание, которому, казалось, не будет конца. Потом в замке повернулся ключ. Она толкнула дверь. Опять раздался стон. Очевидно, Шрив прижимался спиной к двери. Вдруг Миранда почувствовала запах сигары. Кто-то вышел на палубу. Она быстро нажала плечом на дверь и протиснулась в образовавшуюся щель.

– Шрив. Шрив, куда ты ранен?

Он облизнул пересохшие губы. Его голос был не громче шепота.

– В руку.

– Где? О Боже! – Ее пальцы вдруг стали мокрыми от крови. Стоя на коленях, она почувствовала, что юбка у нее тоже становится влажной. У нее закружилась голова. – У тебя кровотечение.

– Сильное.

– Я зажгу…

– Нет!

– Но я ничего не вижу.

Он ухватился за ее плечо и с трудом сел.

– Надо… выбраться… отсюда.

– Но у тебя сильное кровотечение, – возразила она.

Гнев придал силу его голосу.

– Конечно, кровотечение. Идиотка, в меня попали ножом.

Яркие круги завертелись у нее перед глазами. В ушах зашумело. Силы начали покидать Миранду, и она зашаталась.

– Черт! Не смей падать в обморок. – Он почти свалился на нее. От резкого движения его пронзила острая боль. Это отрезвило его. – Ради Бога! Возьми себя в руки.

Миранда вскрикнула, почувствовав под рукой липкую лужу на полу.

– Проклятье! – простонал Шрив. – Вставай. – Он слабо ударил ее по плечу. – Вставай же. Ох уж мне эти трусливые женщины!

Слово «трусливые» привело ее в чувство. Она не была трусливой. Она была дочерью Френсиса Драммонда. Гордость заставила ее подняться, придав ей силы. Она сделала глубокий вдох и встала на ноги. Потом она наклонилась, чтобы помочь подняться ему. Это окончательно вернуло ей самообладание.