Я взглянул на Эви — она улыбнулась.
— Квартиру можно назвать отступным, доставшимся мне по разводу. Кто останется здесь, даже не обсуждалось. Должна признаться, что получаю удовольствие не только от соседей-музыкантов, но и от того, что Кармен жаждала заполучить эту квартиру, но она ей не досталась. — Эви лукаво улыбнулась.
— Эта история еще не окончена, — вставила Лили.
— Это ты о чем, детка? — переспросила Эви.
— Я не все поняла, но Кармен сказала, что если мистер Сефарди получит место в Лондоне, то он будет продавать свой пентхауз и они имеют все шансы его купить.
Реакция Эви была однозначной. Если бы она выразила ее вслух, это было бы громкое: «Черт!» Чтобы ее утешить, я объявил, что пентхауз, о котором идет речь, меня тоже может заинтересовать и, если до этого дойдет, я стану биться за него изо всех сил. Девочкам эта идея очень понравилась.
— А теперь ответь мне на вопрос, который не дает мне покоя, — с жаром произнесла Эви. — Над чем ты сейчас работаешь как музыкант?
Я судорожно соображал, что ответить.
— Ну, восстанавливаю в памяти все фортепианные концерты Моцарта…
— Здорово! — воскликнула Эви. Пришлось смущенно пояснить:
— Только играю не я, а Даниэль Баренбойм. Понимаешь, я так загружен в лаборатории, что самое большее, на что я сейчас способен в музыке, это слушать по вечерам компакт-диски. Но это долгая история — как-нибудь в другой раз расскажу. Надеюсь, это произойдет уже скоро.
В лифте я наблюдал, как Эви глазами переговаривается с дочерьми. Девочки знаками дали ей понять, что поддерживают ее затею.
— Мэт, мы с девочками хотим пригласить тебя к себе на ужин.
— Замечательно! Непременно приду.
— Тогда скажи, в какой день тебе удобнее.
— Считай, что я сам себе хозяин, так что выбирайте вы.
Мы занялись непростой процедурой сверки своих расписаний. По понедельникам у девочек были занятия музыкой. По вторникам и четвергам Эви до пол-одиннадцатого занята в консерватории. В понедельник и четверг вечером у меня самого семинары. И кроме всего прочего, были еще разрозненные лекции в разные дни.
Ближайший день, который устраивал всех, выпадал лишь через две недели. Меня это даже обрадовало, поскольку мне требовалось время, чтобы привести в порядок свои мысли.
Новая встреча с Эви после стольких лет всколыхнула во мне волну воспоминаний. О неиспользованных возможностях, об упущенных шансах. Я не должен был допускать нашего расставания. Никогда.
Одно было ясно. Теперь, когда мы снова нашли друг друга, наши отношения продолжатся ровно с того момента, на каком они прервались. И на сей раз никаких перерывов не будет.
17
Проблема эксцентричного человека состоит в том, что стоит ему повести себя хоть чуточку как нормальные люди, как начинаются кривотолки.
Так и вышло, когда двумя неделями позже я закончил работу в половине шестого и попрощался до завтра: тут же поползли разговоры.
Вообще-то моя репутация пошатнулась уже тем утром, поскольку я явился на работу прямиком из парикмахерской. Сотрудники недоумевали, почему вдруг босс вырядился и подстригся безо всякой видимой причины — ведь не было же никакого конгресса, ни инспекции из Вашингтона!
Даже со своей секретаршей Полой я не стал делиться подробностями — только попросил пометить в моем календаре, что в 19.30 у меня ужин, и сделать приписку: «Напомнить про кукол».
В последние дни в Африке я исколесил все окрестные селения и у самых искусных мастеров накупил (а иногда получил в подарок) массу статуэток, воспроизводящих различные персонажи местной жизни. «Потом, дома, — думал я, — когда меня станет одолевать ностальгия, я смогу их разглядывать и вспоминать людей и события, с которыми они были связаны».
Сейчас я смотрел на свою Эритрею в миниатюре и гадал, кого же мне отнести в подарок дочкам Эви.
Сначала я решил подарить им миниатюрных «девочек» того же возраста, что и они. Но потом выбрал две самые дорогие для меня статуэтки — пару музыкантов, играющих на национальных инструментах: один на необычном барабане, другой — на скрипке с длинным грифом. Такие в точности музыканты играли на рождественском празднике у Аиды.
По непонятной мне причине я решил не дарить Эви никакой куклы. Наверное, мне не хотелось делать ее причастной к моему прошлому. Все это осталось далеко позади. Я просто купил Эви букет цветов. Я помнил, что она обожает нарциссы.
«Филиал Карнеги-холла» вполне оправдывал свое название. Едва войдя в подъезд, я узнал знаменитого пианиста, который, по-видимому, с женой спешил на концерт (не на свой, а чей-то еще, иначе он выехал бы намного раньше). Лифтер-итальянец, провожавший гостей к жильцам, без умолку болтал о музыке. И со мной тоже — почему-то он сразу принял меня за исполнителя.
Узнав, в какую квартиру я направляюсь, он тут же поведал мне, что миссис Джозефсон — «симпатичная дама, отличный музыкант, но главное — чудесная мать». (Интересно, он всем жильцам дает такие характеристики или Эви — счастливое исключение?) Он тут же добавил: «Моя жена тоже прекрасная мать, но она, увы, не играет ни на каком инструменте».
Ему не повезло: мы слишком быстро приехали на нужный этаж, а то бы он еще много чего рассказал.
Я не удивился, услышав льющиеся из соседней квартиры звуки Третьего фортепианного концерта Рахманинова (вживую). Зато на меня произвел неизгладимое впечатление аромат томатов и чеснока, сочащийся из-под двери Эви.
Сам не понимаю, что меня в нем так поразило. Запах ассоциировался с настоящей домашней едой, не ресторанной и не разогретой в микроволновке. Дожидающейся на плите, пока придет гость и вместе с хозяевами ее съест.
Дверь открыла Дебби. Она сразу объявила мне, что мама задержалась на факультете и всего несколько минут как пришла домой.
— Может, вы немножко попозже придете? — растерянно предложила девочка. — Мы еще не готовы.
— Дебби! — раздался укоризненный голос матери. — Немедленно веди Мэтью на кухню.
— Привет! — просияла она, едва я вошел. — Как тебе уже доложила старшая официантка, я немного припозднилась. Не поможешь мне открыть кьянти?
Лили тем временем натирала на терке сыр пармезан, а Эви уже откидывала спагетти в дуршлаг. Фартуком было прикрыто простое, но симпатичное платье, которое, я был уверен, на занятия она не надевала. Кухня благоухала всевозможными ароматами и напоминала мне о временах нашего студенчества, когда мы сами готовили себе ужин и до глубокой ночи музицировали.
Мы поцеловали друг друга в щеку. Мне показалось, что Лили неодобрительно отнеслась к столь откровенному проявлению симпатии, а Дебби — наоборот. О чем говорила и ее смущенная улыбка, когда я отечески погладил ее по головке.
После того как девочки закончили накрывать на стол — прямо на кухне, по-домашнему, — я выложил свои дары. Они с восторгом развернули своих кукол. Подарки задали тему для разговора, который продолжался почти весь ужин.
Я делился с ними воспоминаниями об Ади-Шуме, которые все еще жили в моей душе и потому оставались такими яркими, такими живыми: больные, простоявшие в нескончаемой очереди целую ночь, а то и больше, чтобы показаться врачу подчас всего на несколько мгновений, — мы называли такие моментальные диагнозы «летучими». Загадочная группа альтруистов, пожертвовавших комфортом и благополучием на родине ради спасения несчастных жертв голода, засухи и гражданской войны. Более существенные эпизоды, навсегда изменившие мое отношение к жизни — в частности, породившие во мне комплекс вины за то, что я могу сидеть за таким вот столом.
Девочки были безукоризненно воспитаны, они не позволяли маме и пальцем двинуть, чтобы что-то подать на стол или, наоборот, убрать. Однако они настойчиво игнорировали призывы матери удалиться и заняться уроками. Эви пришлось сформулировать это в виде приказа:
— Так. Я полагаю, юные леди, вам следует сейчас откланяться и начать заниматься, иначе у вас не останется времени на телефонные разговоры.
Почувствовав реальную угрозу, обе нехотя удалились. При этом Дебби все тянула время и просила мать разрешить ей присутствовать, когда мы потом станем играть.
— А кто говорит, что мы собираемся играть? — в некотором смущении ответила Эви. — У Мэтью был длинный день. Дай человеку посидеть и спокойно отдохнуть.
Желая окончательно переменить тему разговора, она повернулась ко мне и поинтересовалась:
— В котором же часу ты обычно приходишь на работу?
Эта тема была для меня более безобидна.
— Вообще-то иногда я оттуда и вовсе не ухожу. Ночую в лаборатории.
То, что все считали моим недостатком, произвело неизгладимый эффект на юные души.
— Вы что же, вовсе спать не ложитесь? — выпучила глаза Лили.
— Ну почему же, обычно устраиваюсь ненадолго у себя на кушетке, — поспешил успокоить я.
— Наверное, поэтому вы и не женаты? — простодушно спросила Дебби.
Эви густо зарделась и вернула бразды правления в свои руки.
— Ну, все, хватит, юная леди. Ты свободна.
— Ладно. Надеюсь, еще увидимся.
— Умные дети пошли! — засмеялся я. Я бы и еще их как-нибудь похвалил, чтобы успокоить мать, но румянец со щек Эви уже сошел. — Как, интересно, Роджер без них обходится?
Ну, для него это не проблема, — ответила она с нескрываемым неудовольствием. — Мне кажется, он даже свои гастроли специально планирует так, чтобы девчонки не могли провести с ним каникулы. Точнее — с ними. Как ты, вероятно, уже заметил, я не слишком жалую Кармен. Поверишь ли, у нее трое собственных детей, которых она настойчиво не замечает. Но ты же знаешь артистов — особая публика!
— Эви, мне очень жаль, — сочувственно произнес я. — Это так несправедливо по отношению к тебе и дочерям! Ты ведь тоже достойна того, чтобы ездить на гастроли.
— Ну, вот девочки подрастут… Надо только чуть-чуть подождать. Давай лучше говорить о тебе. В медицине о твоих достижениях мы уже знаем. Теперь расскажи, чем ты занимаешься в музыке.
"Сценарий счастья" отзывы
Отзывы читателей о книге "Сценарий счастья". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Сценарий счастья" друзьям в соцсетях.