Порция поморщилась от этого безыскусного комплимента и проследила за взглядом мужчины вниз, на свое глубокое декольте, на ней было одно из платьев Астрид, специально перешитое под Порцию.

– Еще раз спасибо.

Он улыбнулся, широкое прямоугольное лицо его засветилось от удовольствия. Вальс подошел к концу. Порция вздохнула с облегчением, когда мистер Оливер повел ее к креслам.

– Вам принести чего-нибудь, моя дорогая? Быть может, вы хотите что-то выпить?

– Да, было бы чудесно.

Саймон Оливер не отходил от нее весь вечер, и возможность получить хоть небольшую передышку от его назойливого внимания выглядела очень заманчиво. Едва он отвернулся от нее, она бросилась бежать через безумную толпу гостей. Званый вечер леди Гамильтон сегодня явно удался, если об успехе можно судить по количеству разгоряченных лиц. Музыка, еда и ромовый пунш текли рекой. Бабушка едва ли позволила бы ей посещать мероприятия подобного рода – особенно в таком платье. Порция полностью отдала себя в руки Астрид, и ее невестка заявила, что лучшего повода предъявить миру новую Порцию не придумаешь.

Через несколько мгновений, вырвавшись из толпы, она выбежала на террасу, спустилась по каменной лестнице и углубилась в сад. Девушка шагала, пока не нашла железную скамью под большим дубом. Расположившись на ней, подняла лицо к вечернему ветерку, чтобы охладить горячие щеки.

Мерный хруст на гравийной дорожке привлек ее внимание. Из темноты выплыла тень, плечистая, с подвижными конечностями, она приближалась с каждым твердым шагом. Наконец образ материализовался.

Темная волна волос. Угловатые, ястребиные черты. Глаза цвета грозовых туч.

– Что вы здесь делаете? – прошептала Порция, и сердце ее замерло.

– Я пришел за вами.

Содрогнувшись, она горячо воскликнула:

– Как вы узнали, что я здесь?

Он пожал плечами.

– Это было несложно. Если есть, чем заплатить, ты можешь узнать все, что тебе нужно.

Возмущение вспыхнуло в ней.

– Вы подкупили моих слуг?

– Всего одного.

– У вас хотя бы есть приглашение?

– Нет. – Его губы изогнулись в безумной улыбке. – Но одним гостем больше, одним меньше – какая разница?

Она фыркнула и сложила на груди руки. Дерзости ему было не занимать, это уж точно.

Он откровенно оглядел ее, взгляд его надолго задержался на ее лифе с низким вырезом. Порция невольно чуть было не прикрылась рукой. В своей прежней жизни она бы никогда не надела что-то настолько вызывающее либо такого смелого цвета. Астрид клялась, что темно-красный ей очень к лицу, говорила, что на его фоне темные волосы ее сияют, глаза кажутся ярче, а кожа светится, как молоко. Учитывая взгляды, которые на нее бросали сегодня, платье свое дело сделало.

– Вы пришли заставить меня передумать? – Она ленивым движением руки показала вокруг, и сама удивленная собственным безразличием. – Как видите, в этом нет необходимости. То, что случилось в Йоркшире, меня не погубило. Я все еще имею возможность ходить с высоко поднятой головой. Можете возвращаться без угрызений совести.

Он не сразу ответил, и под его откровенным взглядом ее дыхание сделалось быстрым и глубоким. Как всегда. Это, по крайней мере, не изменилось. Отклик тела был мгновенным, внутренним и неминуемым. Время, расстояние и вновь обретенная цель жизни не изменили его. Это огорчило Порцию. Нет, разочаровало. Она приняла решение отказаться от грез и глупых девичьих желаний, прекратить думать о пустяках и следовать путем долга. Перестать быть слабым существом, порождением страсти.

Мудрость, ответственность и зрелость теперь направляли ее. Она должна быть выше того, чтобы хотеть Хита.

Пожав плечами, как будто передразнивая напряженность собственного взгляда, он произнес, растягивая слова:

– Это не меняет того, что произошло между нами.

Хрипловатый голос как шелк скользнул по коже и прокатился по ней, мучая Порцию.

Горло ее сжалось.

– Я оставила это в прошлом. Честно скажу, даже позабыла об этом.

– Лгунья, – прошептал он так тихо, что она с трудом его расслышала. Его глаза сверкнули гневным блеском, точно сами слова ее, хоть Хит и посчитал их неправдивыми, воспламенили в нем какую-то внутреннюю потребность спорить, опровергать.

– Я сказала правду, – промолвила она, вставая. Потом, решив убедить его, что действительно по-настоящему отказалась от прошлого, девушка вскинула подбородок и добавила: – Мистер Оливер оказался очень приятным человеком. Он совершеннейшим образом стер все мои воспоминания о вас.

Руки Хита сжали девичьи плечи, и он, слегка встряхнув ее, прохрипел:

– Довольно, Порция! Я знаю, вы сердитесь на меня. Вы имеете на это право, но только не делайте вид, будто ничего не чувствуете.

– О, кое-что я чувствую. – В ней наконец проснулся гнев, он пробежал быстрой горячей рекой по венам. Она забилась в его руках как дикая птица, грудь ее поднималась и опадала от бурлящих чувств. – Нечто очень похожее на ненависть. – Внутри все заклокотало от одного вида Хита, от того предательского огня в крови, который его присутствие превратило во всепоглощающий пожар.

Он улыбнулся, и опасный изгиб его чувственных губ, заставил ее замереть в его руках.

– Ненависть. Любовь. Два этих чувства почти неразличимы. – Его руки соскользнули с ее плеч. Она двинулась, чтобы отойти, но он снова поймал ее. Одной рукой обхватил талию, притянул к себе, раздавив бюст Порции о свою грудь. – Я думаю, их разделяет тонкая линия.

– Нет, – простонала она, отклоняясь.

– Моя милая маленькая лгунья, – прохрипел он ей на ухо. – Вы полагаете, я поверю, будто вы забыли меня? Забыли, как нам было хорошо вместе?

Она молча кивнула, упираясь руками в каменную стену его груди.

– Я не забыл. Ни на секунду. Вы покинули Йоркшир, но память о вас осталась. Вы преследовали меня, Порция.

Борясь с горячей страстью, вызванной его заявлением, она толкнула Хита сильнее.

– Я не забыл, – повторил он. – Ни вашего вкуса… – Его язык прошелся по изгибам ее уха.

Она ахнула и прикусила губу, чтобы скрыть предательский звук. Перестала его отталкивать, пальцы девушки вцепились в ткань его сюртука, как будто от этого зависела ее жизнь. Он продолжал говорить, его голос звучал завораживающе – огонь, ласкающий кожу:

– Ни ваших ногтей на моей спине. Ни ваших уст на моих губах. Ни того, как ваше сладкое маленькое тело доило меня.

Задыхаясь, Порция вырвалась и споткнулась, будто пьяная. Возможно, она и правда захмелела. Его слова кружили голову, обдавали холодом кожу… одурманивали сильнее любого вина.

– И вы это помните, – произнес он густым, торжествующим голосом, и глаза его горели от желания. – И хотите повторить.

Не думая, она вскинула руку и ударила ладонью по его щеке со звонким хлопком, обрадовавшим и напугавшим ее одновременно.

Он потрогал пальцами лицо, и она напряглась, ожидая его ответа.

– Можете меня бить, это ничего не изменит, – произнес Хит раздражающе спокойным тоном.

– Не приближайтесь ко мне, – предупредила она, трясясь от негодования и целого клубка чувств, которые он расшевелил в ней. – Я не знаю, зачем вы здесь, но все, что нужно было сказать, мы сказали друг другу в Мортон-холле. Между нами все кончено.

– Все только начинается.

Она покачала головой, безнадежная ярость наполнила ее сердце.

– Возвращайтесь домой, Хит. – Не говоря больше ни слова, Порция резко развернулась, где-то в глубине души ожидая, что он опять схватит ее. Но испытала необъяснимое разочарование, когда он этого не сделал.

Предательское тело.

Непокорное сердце.

Оба хотели того, что разум считал неправильным.

Она вошла в бальный зал и обвела взглядом толпу. Заметила лицо Саймона, как никогда преисполненная решимости получить от него предложение. Это – подсказывал разум – было правильным.

Мало ли что говорит сердце.

* * *

Хит остановился на пороге зала, все еще чувствуя огонь в щеке от пощечины Порции. Он не планировал заранее, что скажет при встрече с ней, но явно предполагал, что свидание это закончится чем-то более приятным, нежели удар по лицу.

Черт возьми, он не рассчитывал увидеть ее в объятиях другого мужчины. И в красном платье, льнущем к ее телу, словно вторая кожа. Он посмотрел, как она подошла к этому бегемоту. Мужчина взял ее за руку и притянул к себе с фамильярностью, от которой у Хита закипела кровь и сжались кулаки.

Несмотря на свои заверения, Хит последовал совету Деллы и отправился на поиски Порции. И то, что он якобы любил эту девушку, как утверждала Делла, не имело к этому никакого отношения. Он просто знал свой долг.

Он скомпрометировал леди. И теперь, когда проклятие больше не висело над ним, ничто не могло помешать ему жениться на ней, продолжить род Мортонов, наполнить чрево Порции своим ребенком. Сама мысль об этом, которой он никогда прежде даже не допускал, заставила его сердце биться быстрее. Но, конечно же, сказал он самому себе, это не означало, что он ее любит.

Взгляд его остановился на Порции. Она откинула назад голову и засмеялась над чем-то, сказанным здоровяком, стоявшим рядом с ней. Свет люстры блестел на ее темных волосах. Грудь Хита сжалась, руки так и зачесались вынуть заколки из тяжелой прически и запустить пальцы в шелковистые локоны сверкающего гагата.

Ничто не помешает ему жениться.