Два дня Порция сторонилась ее, но теперь решила, что пришло время перестать дуться и поговорить с Миной. Ведь наверняка она уже поняла, что была неправа. Да и потом, не может же Порция избегать вообще каждого члена семьи Мортонов. Тем более раз уж она живет под их крышей. С таким же успехом ей можно было бы вернуться домой.

Но, несмотря ни на что, Порции хотелось остаться. Ей нравилось по утрам выглядывать в окно, любуясь вереском, по которому гуляет ветер. Ей было по душе, забывая обо всем на свете, просиживать часами в неисчерпаемой библиотеке Мортонов. Здесь она чувствовала себя живее, чем где бы то ни было. И не из-за того – убеждала она себя, – что кровь закипала у нее в жилах, когда рядом оказывался некий человек.

– Э-эй! – крикнула она, и в просторной конюшне ее голос прозвучал как-то тихо и жалобно.

Никто из конюхов не вышел, поэтому она прошла глубже в полутемное помещение, решив, что они не услышали ее, потому что работали где-то в глубине этого огромного здания. Мина, вероятно, готовит себе лошадь в одном из стойл. Сестра Хита всегда казалась ей не из тех людей, кто будет ждать, пока ее лошадь оседлают для нее.

Над дверью ближайшего стойла показалась лошадиная голова. Животное заржало, привлекая к себе внимание.

– Привет, красавица. – Порция погладила рукой в перчатке бархатистую морду.

Лошадь выдохнула теплом ей на ладонь.

– Хочешь чего-нибудь вкусненького, да? – ласково проворковала девушка. – Может, в следующий раз, хорошо?

Всхлип – или, вернее, стон – отвлек ее внимание. Чуть наклонив голову, она прислушалась. И услышала его снова. Определенно, это был стон. Опустив руку, она пошла вперед, заглядывая в каждое стойло.

Наконец дошла до последней кабинки. Поднявшись на носки, посмотрела через дверь.

Ее взгляд упал на Мину. Она лежала на копне сена под молодым румяным конюхом. Дородный парень двигал нижней частью тела между ее расставленных ног, а руками мял груди сквозь лиф с усердием повара, замешивающего тесто.

У Порции отвисла челюсть. Она разрывалась между первым побуждением убежать и сделать вид, что ничего не видела – не видела сестру Хита кувыркающейся в сене, как какая-нибудь дочь фермера, – и желанием войти в стойло, сдернуть конюха с Мины и сделать обоим строгий выговор. Минуту девушка переминалась с ноги на ногу ни жива ни мертва от нерешительности.

Мысленным взором она увидела себя с Хитом в библиотеке… в винном погребе, и от собственного лицемерия у нее загорелись щеки. Кто она такая, чтобы кого-то учить пристойности?

Буркнув под нос слово, которое даме знать не пристало, она развернулась и пошла обратно по узкому проходу между стойлами. Ноги ее стучали по земле взволнованными, скорыми шагами. Ее совершенно не касается, с кем вот так проводит время Мина… Господи, да ее вообще не должно касаться, что Мина с кем-то развлекается. И все же …

Порция резко остановилась и оглянулась на дальнее стойло. Вполне может быть, что в это самое мгновение младшая сестра Хита теряет целомудрие. В конюшне. Разве ее собственный недавний опыт плотских отношений не дает ей право иметь хотя бы некоторый авторитет в данном вопросе? Или с уверенностью утверждать, что решения никогда нельзя принимать под воздействием страсти?

Борясь с робостью, Порция прикусила губу, да так, что почувствовала горьковатый привкус собственной крови. Она никогда не была сторонницей мнения, что юные леди должны расти неженками и что им нужно запрещать наслаждаться теми вольностями и приятными занятиями, которые позволены молодым джентльменам. Но хотела ли Мина этого по-настоящему? Или же это просто проявление непокорности, бунт против той строгости, в которой она содержалась? Возможно ли, что в один прекрасный день девушка пожалеет о том, что задрала юбки и отдалась конюху на копне сена?

Тяжко вздохнув, Порция приподняла платье и решительным шагом направилась обратно к стойлу. Как бы это ни было неловко, она обязана спасти Мину от самой себя.

Ее ушей достиг звук бьющих о землю копыт. Постепенно нарастая, он наконец заставил Порцию остановиться. Когда она развернулась, ужас наполнил ее сердце – на головокружительной, как всегда, скорости Хит влетел во двор и, осадив скакуна у дверей конюшни, спешился одним быстрым движением. Как только он увидел Порцию, губы его сжались в жесткую линию.

– Порция, – поприветствовал он ее, стоя в нескольких футах на широко расставленных ногах.

Подойти к ней ближе он не пытался. У рта его пролегли решительные складки. Сжимая в одной руке поводья, Хит просто смотрел на нее непроницаемыми глазами. На темноволосой голове искрился солнечный свет, и Порции даже пришлось прищуриться.

– Лорд Мортон, – ответила она, специально называя его официальным титулом, сейчас эта формальность была ей очень нужна.

Один уголок его рта приподнялся, ее серьезность его явно забавляла.

– Что вы здесь делаете?

– Я… – Голос девушки оборвался, замер у нее на устах. Она бросила взгляд через плечо, туда, где проходило свидание Мины, думая, что сказать. Решительно выдохнув, пошла вперед и взяла его под руку. Положив ладонь на твердое, мускулистое предплечье, промолвила: – Мне показалось, я видела, как Мина выходила из дома. Похоже, я ошиблась.

Он посмотрел на ее ладонь, на бледные пальцы, лежащие на темном рукаве, и вопросительно поднял бровь.

Порция покраснела, сообразив, что, должно быть, выглядит в его глазах довольно развязной. Несомненно, он решил, будто она добивается его внимания. Быть может, даже жаждет повторения того, что произошло в винном погребе. Выбросив из головы гордость – и неосознанное желание бежать без оглядки от него и от его чар, – она захлопала ресницами, как это делали кокетки, на которых девушка насмотрелась в городе.

– Не хотите ли присоединиться ко мне в доме?

Его брови сдвинулись, и он взглянул на нее с таким видом, будто у нее выросла вторая голова.

– Не думаю.

– Вы, вероятно, устали с дороги, – проворковала она, борясь с гордостью, которая требовала прекратить этот позор и перестать его упрашивать. – Я могу послать за чаем. Или, быть может, вы бы хотели чего-нибудь более крепкого? – Она облизала губы нарочито медленно.

Его глаза потемнели, когда он посмотрел на ее рот, и где-то глубоко в душе Порция почувствовала удовлетворение.

Быстро покачав головой, лорд пробормотал:

– Я должен расседлать Яго. – Он попытался высвободить руку и войти в конюшню, но Порция, охваченная паникой, крепче сжала его пальцы.

– О, что вы! – Она выпятила нижнюю губу и легонько хлопнула его по груди, трепеща ресницами.

Он нахмурился и посмотрел на нее подозрительно.

– Что это на вас нашло, черт подери? – воскликнул Хит, явно теряя терпение. – И что это у вас с глазами?

Порция перестала хлопать ресницами и поборола острое желание тоже рассердиться. Решив, что тут лучше подойдет другая тактика, она тяжело оперлась на него и пожаловалась:

– Я себя плохо чувствую. – Пальцы ее впились в его мускулистую руку, ища опоры. – Похоже, еще не совсем выздоровела. Не могли бы вы сопроводить меня в дом, милорд?

Пронзительный взгляд устремился на нее, и она затаила дыхание, ожидая реакции лорда Мортона, – убедила ли его ее маленькая игра?

Наконец он медленно кивнул, и она вспомнила, что способна дышать.

– Конечно. Вы могли переутомиться за эти дни…

Неожиданно по воздуху прокатился звонкий смешок, который через какое-то мгновение перерос в женский вскрик удовольствия.

– Что это? – спросил Хит, вытягивая шею, чтобы заглянуть в конюшню.

– Я ничего не слышала, – ответила она и еще крепче вцепилась в его руку, пытаясь утащить за собой.

Он вырвал свою ладонь из ее пальцев и вошел в широкий проход между стойлами.

Она бросилась за ним, не теряя надежды отвлечь его, и, прижав руку ко лбу, сделала новую попытку.

– Знаете, мне вдруг стало совсем плохо, милорд.

Он даже не взглянул на нее. Из дальнего конца конюшни доносился тихий гул голосов. Почему они разговаривают? Неужели два человека, охваченные страстью, не могут придумать своим ртам лучшего применения? Жар ударил в лицо Порции, и вдруг ей действительно стало плохо. В голове у нее промелькнула мысль потерять сознание и упасть прямо перед ним. Однако он, чего доброго, еще не поймает ее.

Хит продолжал идти вдоль стойл, Порция семенила за ним по пятам.

– Вот так, любовь моя, – пробасил грудной голос. – Умница, вот так.

Порция закрыла глаза, боясь думать о том, чем Мина заслужила столь горячее одобрение. Когда она открыла глаза, внутри нее все оборвалось – Хит остановился перед дверью последнего стойла, наклонив голову под опасным для здоровья углом.

За дверью раздался женский смех, совершенно несочетающийся с тем страхом и смятением, которые царили в сердце Порции.

– Мина? – пробормотал он, видимо узнав смех.

Положив ладонь на дверь, он толкнул ее. Тонко скрипнув железными петлями, дверь отворилась внутрь.

Вздрогнув, Порция перестала дышать, когда ее взгляд упал на Мину… рука которой была запущена в штаны конюха.

Хит шагнул в стойло, перекрыв ей видимость. И к счастью, потому что эта картина, вероятно, преследовала бы Порцию годами.

Лорд Мортон рывком поставил конюха на ноги. Мина вскочила следом и принялась натягивать лиф на подпрыгивающие груди, бормоча какие-то невразумительные объяснения.

Конюх успел промычать несколько слов, прежде чем кулак Хита соприкоснулся с его лицом с тошнотворным звуком удара кости о кость. Порция дернулась, пораженная несдерживаемой силой удара. Любовник, раскинув руки, полетел обратно на сено, кровь хлынула из его носа фонтаном.