Он поцеловал ее в спину, приспустил с нее платье, чтобы прикоснуться губами к ее плечу.

— Твои красивые руки...

— Не может быть, чтобы ты представлял это слишком часто, — пробормотала Минерва, — иначе сейчас ты действовал бы быстрее. К тому же ты уже видел мою безупречную кожу у пруда. Мне казалось, что ты захочешь обнажить более интимную часть моего тела.

— Терпение, дорогая! — рассмеялся Джайлс. — В томительном ожидании ласк тоже есть своя прелесть.

— Это все, что ты открыл для себя за долгое время обольщения... Ну-у, я имею в виду, что у тебя же были сотни... так говорят, во всяком случае, — сбивчиво произнесла Минерва.

Господи, зачем она это сделала?

Возможно, сложившаяся ситуация просто напомнила ей о том, что Джайлс часто делал то же самое с другими женщинами. Она не может просто так выполнять его приказания. Нет, дело совсем не в том, что она банально ревнует его к прошлому. Это не так.

Ну, хорошо, именно так.

— Какие сотни?! — возмутился Джайлс. — Их было много раз меньше! — Он спускал ее платье вниз, пока оно не упало к ее ногам пышной пеной сверкающего шелка, а затем быстро взялся за ее сорочку. — А уж тех, что можно было бы сравнить с тобой, и подавно были единицы.

Ох уж этот его льстивый язык! Неудивительно, что из Джайлса вышел такой хороший барристер.

— Бабуля сказала мне, что у тебя нет любовницы, — сообщила Минерва.

Руки Джайлса замерли на шнурках ее корсета.

— Откуда ей это известно? — спросил он.

— Мистер Пинтер выяснил.

Помедлив несколько мгновений, Джайлс вновь принялся расшнуровывать корсет, так что спустя некоторое время Минерва почувствовала, что ее грудь освободилась. Корсет упал поверх ее платья и нижней юбки.

— Твоя бабуля очень тщательно изучила меня, — заметил Джайлс.

Только ничего не выяснила о воровстве. А если и выяснила, то ничего не сказала об этом Минерве.

— Бабуля всегда все делает очень тщательно, — сказала Минерва. — Она хотела убедиться в том, что я не попаду в лапы к прожженному мерзавцу.

— Надо понимать, что она все-таки решила, что я не прожженный мерзавец, иначе она не позволила бы тебе выйти за меня, — заметил Джайлс.

— Бабуля за меня ничего не решает, — упрямо произнесла Минерва. — Это я сделала выбор и решила связать с тобой свою жизнь. Надеюсь, ты это понимаешь?

В ответ Джайлс взял ее груди в ладони.

Колени у Минервы подкосились.

— Итак... Мистер Пинтер был прав? У тебя нет любовницы?

Ну почему она опять завела об этом разговор? Ей же известно, что любовницы у Джайлса нет. И все же Минерве хотелось, чтобы он сам сказал ей об этом. Уж если она не дождалась от него слов любви, то пусть хотя бы убедит ее в том, что он хочет только ее.

— Нет, любовницы у меня нет, — ответил, наконец, Джайлс. Его голос чуть дрогнул, когда он опустил руки. — Вообще-то у меня в жизни были всего две любовницы, да и то в юности.

— Правда?

— Как только я стал успешен, у меня ни на что не оставалось времени. Было куда проще иметь короткие связи... Господи, неужели необходимо говорить об этом в нашу первую брачную ночь?

Минерва повернулась к нему, вид у нее был виноватый.

— Нет, просто я хотела выяснить, что...

— ...что я тоже сделал выбор и решил связать с тобой жизнь, что предпочел тебя всем остальным! — договорил нее Джайлс.

— Да, — кивнула Минерва, удовлетворенная тем, что он ее понял.

Его взор, устремленный на Минерву, запылал.

— Ты видишь у себя за спиной кровать? — спросил он, привлекая ее к себе.

Когда они вошли в комнату, она не замечала ничего, кроме самого Джайлса, но теперь оглянулась, чтобы посмотреть на кровать.

Кровать под балдахином с четырьмя опорами представляла собой великолепный образец мебельного стиля чиппендейл, однако внимание Минервы привлекли полог и покрывало из узорчатого щелка цвета весенней зелени. Для мужчины они были несколько... экстравагантны.

— Я думал о тебе, выбирая несколько недель назад эту ткань, несмотря на то что мы еще и помолвлены тогда не были, — словно прочитав ее мысли, сказал Джайлс. — Я представлял, как ты лежишь на этом покрывале с рассыпавшимися по твоим прекрасным плечам волосами. Покрывало так напоминает цвет твоих глаз... И еще я представлял, как твои глаза будут сиять, когда мы займемся с тобой любовью. — Он провел руками по ее телу. — Я ответил на твой молчаливый вопрос?

Минерва не могла говорить. В горле у нее пересохло, сердце едва не выскочило из груди.

Наклонившись вперед, Джайлс горячо прошептал ей на ухо:

— Я так давно хотел тебя, Минерва. Тебя и только тебя, если ты до сих пор этого не поняла, значит, ты не такая, как я думал.

С ним не поспоришь, он совершенно прав. Но можно хотеть ее тело, а можно — ее саму, это разные вещи.

Все же, когда Джайлс завладел ее губами, а его язык стал резкими толчками проникать в теплую сладость ее рта, Минерва забыла обо всем на свете. По крайней мере, он хочет ее тело. А она — его, Господь не даст соврать. И его поцелуи просто чудесные и страстные, они рождают в ней желание, напоминают о постельных утехах.

Только Джайлс не понес ее в постель. Его руки заскользили по ее телу, ласкали и поглаживали ее, пока Минерве не стало казаться, что она вот-вот лишится рассудка. Джайлс прервал поцелуй лишь для того, чтобы поднять ее сорочку и развязать завязки на панталонах. Когда они упали на пол, она вцепилась в его лацканы, и он сорвал с себя камзол. Не успела Минерва сделать еще что-то, как Джайлс сорвал с нее сорочку, взял ее на руки, сделал несколько шагов к кровати и уложил ее.

Наконец-то! Теперь она станет по-настоящему принадлежать ему.

Но Джайлс не торопился. Несколько мгновений он просто стоял рядом и бессовестно рассматривал ее. Минерва задрожала, стесняясь того, что лежит перед ним обнаженная. Мало того, ей казалось, что обнажено не только ее тело, но и душа, словно Джайлс мог заглянуть в самые потайные ее уголки. Минерва спросила себя, что именно открывается его неистовому страстному взору.

— Джайлс! — проговорила она, приподнимаясь на локтях.

Он тряхнул головой с таким видом, словно Минерва только что оторвала его от важных размышлений. Потом его взгляд потеплел.

— При виде такого любой мужчина почувствует, как кровь начинает бурлить в его жилах, — прошептал он, продолжая сверлить ее взглядом.

Развязав галстук, Джайлс отбросил его в сторону, затем расстегнул жилет.

— Моя нимфа превратилась в обольстительницу.

Он наградил Минерву своей кривой улыбкой, от которой у нее всегда трепетало сердце.

«Все, что пожелает моя обольстительница!» — сказал Джайлс. Он разделся, оставшись в нижнем белье, причем каждый предмет одежды снимал с себя подчеркнуто медленными движениями. Минерва от нетерпения стиснула зубы. Но когда Джайлс остался голым, у нее захватило дух.

Его восставшая плоть поразила Минерву. Она вырывалась из черной курчавой поросли, как старший стражник из ночного караула. Это была ощутимая угроза, о которой Минерва и не догадывалась.

— Святой Боже! — выдохнула она. — Какой он у тебя огромный!

Как ни странно, от ее слов его жезл стал еще больше.

Джайлс рассмеялся.

— Да нет, не такой уж он и большой, — сказал он. — Хотя, возможно, чуть больше, чем ты предполагала.

Этого Минерва не понимала, ведь его жезл не показался ей таким уж огромным, когда она держала его в руках. Впрочем, она была занята, когда запустила руку в его панталоны.

— Да уж, он действительно куда больше, чем я ожидала.

— Поверь, дорогая, — заверил ее муж, — в один прекрасный момент это тебя обрадует.

В этом Минерва не была уверена. Неудивительно, что ей говорили о том, что в первый раз женщинам бывает больно. Только теперь ей хотелось знать, будет ли второе, третье и четвертое соитие тоже сопровождаться болью.

Джайлс забрался в постель, но Минерва инстинктивно отодвинулась от него.

— Нет-нет, не надо, детка, — хрипло проговорил Джайлс, забрасывая на нее одну ногу. — Так легко ты от меня не отделаешься.

Он снова поцеловал Минерву, и она немного успокоилась. Особенно когда Джайлс наклонился к ее груди и стал ласкать языком ее сосок, как он уже делал однажды. Это ей очень нравилось. Возможно, ей не стоило поторапливать его, потому что она бы не возражала, чтобы эти ласки длились вечно.

Через мгновение Минерва начала извиваться под его руками, и у нее вновь появилось между ног то самое странное и приятное ощущение, которое она уже познала на пруду. Ей стало казаться, что в ее жилах разгорается огонь, а по ее телу побежали мурашки. Минерве очень хотелось, чтобы ласки не прекращались ни на миг.

А потом его руки внезапно отпустили ее. Открыв глаза — Господи, она и не заметила, что закрыла их! — Минерва увидела, что голова Джайлса опускается к низу ее живота. Какого черта?!

Он поцеловал ей живот, а затем двинулся ниже. Минерва напряглась. Неужели он хочет заглянуть туда? Это не самая привлекательная часть ее тела, хотя она вынуждена была признать, что под его восхищенным взглядом ее тело буквально плавится.

Затем Джайлс поцеловал курчавый треугольник, прикрывавший ее лоно, и она едва не спрыгнула с постели.

— Какого черта ты делаешь? — крикнула Минерва, пытаясь сдвинуть ноги.

Но его руки крепко держали ее бедра, открывая ее плоть его восторженному взгляду.

— Успокойся, дорогая, тебе понравится.

— Ты так думаешь? — успела она спросить до того, как он прикоснулся губами к самой интимной части ее тела. — Не представляю, как я... как я смогу... Боже мой, Джайлс... О, Джайлс!

Джайлс лишь усмехнулся в ответ и продолжал губами и зубами творить невероятное. Минерве хотелось рассердиться на него за то, что он потерял над собой контроль в то время, как она извивается и стонет, но она не могла сердиться, потому что от его действий с ней творилось что-то невообразимое. Казалось, она вот-вот взорвется. Но в этот момент Джайлс приподнялся и снова лег на нее.