Так вот оно в чём дело? Эту пьяную мамашу избить было мало. Как можно при ребёнке таким заниматься? Детская психика очень хрупкая. Бедный мальчик. Я погладил его по голове.— Спасибо, что выслушал. Мне стало легче от этого, — тихо сказал он.

Конечно легче. Я прожил вместе с ним всю его жизнь за эти часы. Впитал в себя его боль, принудительно беря больше. Мне не хотелось, чтобы он страдал.

Максим

Вечером играли в нарды. Параллельно я расспрашивал Ямиля о его мире. Оказалось, у них есть несколько праздников, на которые собирается вся семья в этом замке. А новый год у них в мае. В этот месяц зацветает особый цветок, символизирующий в их мире любовь. Все совершеннолетние незамужние орланы собираются на большой бал у правителя. Девушки вплетают в косы цветок любви. В этот день принято знакомиться, подыскивая себе пару. Орланов никто не принуждает. Барон может жениться на дочери Светлейшего-лорда, несмотря на то, что гораздо ниже по положению. Или всё с точностью до наоборот. Самое главное в этом мире это любовь. Но при всей любви, они ходят в наш мир пить кровь. Иногда спят с людьми и вторая пара не против. Типа это зов природы. Не часто, но заводят вторых супругов из числа людей. Не могут изменять только неразлучники. Замечательно. Что же выходит, я не смогу теперь ни с кем спать кроме него? Ямиль сказал, что не знает ответ на вопрос. Якобы мы неправильные неразлучники. Значит, придётся проверять опытным путём, когда попаду домой. Иначе и жениться не смогу. Блин, а дети как же?

Просидели с Ямилем до темноты. Потом пошли чистить зубы и не только их. А вот когда оказались в спальне, я весь внутренне сжался. Уговор дороже денег. Поэтому пришлось быстро раздеться и юркнуть под одеяло. Ямиль посмотрел на меня с усмешкой.

— У тебя красивая попка, Максиан, и не только она.

Я как дурак покраснел. Сейчас мне и самому не верится, что я ещё несколько дней назад дефилировал в одних трусах на сцене клуба. С Ямилем всё по-другому. Я понимаю, что согласился на секс с мужчиной, может в этом всё дело.

Ямиль лёг рядом. Потом притянул меня к себе и стал целовать. Я закрыл глаза и ответил на поцелуй. Он целовал меня долго, то нежно, то со страстью. Он старался свести меня с ума. Возбудить поцелуем до той степени, чтобы потом я не мог отстраниться и сказать нет. У него это отлично получалось. Не с одной девушкой я так не целовался. Оно и понятно, там я проявлял инициативу, а тут был в принимающей роли. Я чувствовал, что мои губы припухли и болезненно покалывают, когда он отстранился и стал целовать мою шею, впадинку между ключицами. Одновременно с этим его пальцы играли с моими сосками. Я застонал. Тело снова отреагировало острым наслаждением. Он зацеловывал меня, ласкал везде руками. Я комкал простыни в кулаках, но так и не смог к нему прикоснуться. Когда его губы сомкнулись на моём члене, я был готов, сделать всё, что угодно лишь бы кончить.

Через какое-то время Ямиль перевернул меня на бок спиной к себе.

— Я не буду нарушать обещания. Просто сожми его между бёдер, — ласково сказал он, целуя моё плечо.

Я подчинился, а он взял мой член в свою руку и стал ерзать между моих ног. Он первый пришёл к финишу. Быстро перевернул меня на спину, и за несколько секунд довёл меня ртом до оргазма.

— Вкусный мальчик, облизнулся, глядя на меня.

Фу, как ему было не противно мою сперму глотать. Я бы так не смог. Не уверен, что вообще решился бы сделать ему минет. Он сам вытер меня салфетками. Потом снова лёг рядом и обнял.

— Скажи правду, тебе было плохо со мной? — спросил тихо.

— Мне было хорошо. Ты очень хороший любовник, правда. Просто я не привык быть в принимающей роли, — сказал я, уткнувшись в его грудь.

— Так и не надо. Ты можешь делать со мной всё что захочешь. Что, это так противно прикоснуться к мужчине? Ты только что стонал и кончил от моих ласк. Обними меня хотя бы сейчас.

— Вот что ты от меня сейчас хочешь? Мы оба мужчины. И я не раз повторял, что я не гей. Да, согласился с тобой спать, но у меня нет другого выхода.

Он перевернул меня на спину, потом лег, сверху облокотившись руками о матрас, и как бы нависая надо мной.

— Я не просто мужчина, Максиан. Я люблю тебя, слышишь? Я тебя люблю, больше, чем ты можешь себе представить. Мне нужно тепло твоих объятий. Твоих рук и губ. Мне без них плохо. Я готов для тебя сделать всё что захочешь. Можем выходить в ваш мир. Посмотреть разные города. Париж, Нью-Йорк, Вена. Любой уголок страны на выбор. Хочешь, объедем всю нашу страну. Я покажу тебе красивые уголки моей родины. Но я знаю, что ты хочешь. Домой в убогую квартиру, один, без меня. Снова веселить народ за деньги. А сейчас, после всего, тебе даже обнять меня противно. Зачем ты так со мной. Я так не могу мне тоже больно, Максиан.

Он уткнулся лбом в моё плечо. А моё сердце разрывалось пополам. Он ни в чём не виноват. Он не сделал мне ничего плохого. Ямиль возможно и сам не знал, что мы окажемся какими-то там неразлучниками. Я обнял его, а после прижал к своему телу. Стал осторожно гладить по спине.

— Прости меня. Прости, пожалуйста. Я научусь. Я буду отдавать тебе ласку. Научи меня, я не знаю как. Это очень сложно сделать, Ямиль, я никогда не представлял себя с мужчиной, — мой голос срывался на шёпот.

Мне действительно стало его жалко. Он не заслуживает такого отношения к себе. Ему нужно было соединиться с настоящим геем, а не таким как я. Он снова стал меня целовать. Долго и нежно. Мои руки продолжали гулять по его спине неловкими движениями. Потом он завалился на бок, обвивая меня руками и ногами.

— Нужно отдохнуть, миа амо. Спасибо тебе. Твои руки очень нежные. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Ямиль.

Я уснул, а под утро мне снова приснилась Катя. Она стояла почему-то вся в белом, возле стены, выложенной голубым кафелем. Где-то был слышен монотонный писк. Он неприятно резал слух. Я поморщился, стоя рядом с ней.

— Вместо того чтобы искать меня, ты превращаешься в пидараса, Максим. Ненавижу. Как же я тебя ненавижу, — злобно сказала она.

Потом свет в комнате погас, а я оказался в полной темноте. Противный писк исчез, а вместо него перепонки разорвал крик девочки. «ПАПА! НЕТ, НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ! ПАПА!»

Я резко открыл глаза. Тихо встал, чтобы не разбудить Ямиля. Быстро умылся в уборной, а потом вышел на балкон. Вцепился в перила до побелевших пальцев. В голове продолжало звучать: «Вместо того чтобы искать меня, ты превращаешься в пидараса, Максим. ПАПА!» Я не понимал что происходит. Почему Катя стала сниться мне каждый день. За что она меня ненавидит? Я на коленях просил прощения, молил не уезжать, но она уехала. Поверила своей подруге, что якобы я и кроме неё со многими спал. Что Катя это вовсе не любовь, а удобная баба, в которую в любое время можно член воткнуть. Нашлась ещё какая-то ублюдочная тварь, которая утверждала, что мы любовники. Потом эта тварища, её и подругой то назвать нельзя, ползала у меня в ногах. Говорила, как любит. Что всё сделала из любви ко мне. Что только с ней я буду счастлив. Это случилось после отъезда Кати. Как я эту дуру не прибил тогда, сам удивляюсь. А врезать хотелось за всё хорошее. Так за что меня ненавидеть? Зачем мне тебя искать, Катя? Ты вышла замуж, на какой ляд я тебе сдался?

— Почему встал так рано? Что случилось, миа амо? — Ямиль обнял меня сзади.

Я даже подпрыгнул от неожиданности. Совсем не заметил, как он подошёл, так сильно задумался.

— Доброе утро, Ямиль. Не нужно так тихо подкрадываться. Мне плохой сон приснился. Ничего страшного не происходит.

— Доброе утро, мой ежевичный мальчик. Хочешь сегодня куда-то съездить? Можно покататься на лошади. Я ещё не показывал тебе конюшни. Они за парком.

— Я не умею кататься на лошади. Ютан говорил, у тебя целая комната с рыбками.

— Как раз собирался идти кормить. Пошли, похвастаюсь, — улыбнулся он.

Мы зашли в большую комнату. Тут действительно было много аквариумов.

— Большие. Сколько литров?

— В каждом по сто. Тут десять аквариумов с разными рыбками. Иногда я люблю пить здесь сок или чай, и любоваться на них.

Посередине комнаты стоял маленький журнальный столик и несколько стульев с высокими спинками. Я наблюдал, как Ямиль кормит рыбок.

— Интересно, а почему Ваэль в прошлый раз мне не показал эту комнату? Сюда можно только тебе?

— Нет, всем. Даже слуги ходят полюбоваться. Я не запрещаю. Просто я его попросил об этом. Хотелось самому показать, да вот дела закрутили.

Красиво тут. Глядя на рыбок, успокаиваешься. Возможно, я буду часто тут сидеть.

19

Максим

Прошла неделя. Всё это время я как будто жил по инерции. Делал всё, что говорил Ямиль. Ходил с ним смотреть водопад в Яванских горах. Играл в карты и нарды по вечерам. Помог Ютану и слугам перетащить провизию с повозок. За то, что лорды помогают им магией, и защищают от волков, жители деревни платят налог. Это были вовсе не деньги. Раз в месяц на повозки грузили то, что выращивали сами. Тут были овощи, фрукты, свежее мясо и яйца. Таким образом, можно сказать, лорд с голоду не помирал. Между всеми орланами, живущими в замках, были поделены деревни всей страны. Светлейшим доставалось больше всего, у них много магии. Бароны помогали только двум трём поселениям. Оказалось, титулы в своё время раздали по количеству магии. Чем колдун сильнее, тем он выше по положению. Вот и Ямиля выбирали в своё время из самых сильных магов рода, чтобы передать титул. И ещё не факт, что Ямиль передаст титул сыну. Если Ваэль не окажется достаточно сильным, выберут другого.

Вот так я узнавал много нового, но иногда слушал в пол уха. Часто уходил в себя. Подолгу сидел в комнате с рыбками или в беседке с книгой. Ямиль в это время копался в своих древних фолиантах. Иногда уходил в подвал, в лабораторию. Но часто проводил время со мной. Старался обнять, сидя рядом. Целовал мои пальцы, шепча ласковые слова, а я всё больше уходил в себя. Почти перестал есть, потому что от еды начинало тошнить. Я снова вплывал в депрессию, медленно, но верно. Только вечерами неизменно отдавался Ямилю. Старался приласкать его руками, как мог, помня, что ему это нужно. Он же залюбливал меня до звёздочек в глазах. Не уставал говорить, как любит меня, просил не бросать его. А ночью мне снилась Катя. Она, то умоляла меня вернуться в Россию, то поливала грязью, шипя и брызжа слюной. А ещё этот детский плач. Он звал меня к себе. Я сошёл с ума. Я обезумел. Я не знал, что мне делать. Душа разорвалась на мелкие части. Сердце вырвали с корнем и растоптали. Потому что она сегодня снова мне снилась. Стояла и смотрела с упрёком. «Проклинаю тот день, когда я встретила тебя, Максим. Ты слабак. Ты поддался ему. Ты не можешь от него уйти. Ты нужен мне здесь. Ты должен сделать это, спасти её. Но ты слабак, Максим. Я зря называла тебя ангелом. Ты ничтожество. Тряпка под его ногами. Продался за ласку. На самом деле он не любит тебя. Ты для него еда. А после будешь дыркой для его члена. Будешь, не отрицай. Ты уже сдался. Ничтожество», — шипела она злобно, стоя у той же голубой стены. А после этот детский крик в уши: «ПАПА! НЕ БРОСАЙ МЕНЯ! УМОЛЯЮ! ПАПА!»