Ямиль сказал, что пора обедать. Мы позвали Ваэля с детской площадки, и пошли в дом.

— Почему ты ругаешься с папой, Максиан? — спросил малыш.

Я посмотрел на Ямиля, а он, нахмурившись, смотрел на сына.

— Не ругай его, Ямиль. Я сам разрешил ему так обращаться, потому что я никакой не лорд. Мы не ругаемся с твоим папой, малыш. Просто поспорили в одном вопросе, так иногда бывает между взрослыми.

— Понял, но ты всё равно с ним больше не ругайся, он хороший, — заверил мальчик, посмотрев на меня.

— Конечно же, хороший, я не утверждаю обратного, — я попытался улыбнуться, и потрепал Ваэля по голове, ероша его волосы.

На обед подали: овощной суп, лапшу с котлетой и свежевыжатый апельсиновый сок. А вот на десерт после трапезы, принесли креманки с глазами. Это были натуральные человеческие глаза. Я, испугавшись, отпрянул от стола, даже стул противно скрежетнул по полу.

— Ха-ха-ха. Ты чего? Это же фруктовое желе. Здорово я тебя разыграл, правда? — захохотал Ваэль.

Я нервно оглядел длинный стол, накрытый белоснежной скатертью и ряд стульев. Впрочем, больше мебели в столовой и не было. Сейчас, самое главное, было рассматривать что угодно, но не эти глаза сделанные как настоящие.

— Кхм, спасибо, я наелся, — пискнул нервно.

— Ваэль, за то, что ты приказал повару это приготовить, будешь наказан. Вместо тренировки полчаса в каменном мешке, — строго произнёс Ямиль.

— Хорошо, пап. Это была шутка, — тихо произнёс мальчик.

— В моём доме не уместны такие шутки. Если лорд Максиан позволил с собой фамильярничать, то это означает, что он пытается быть тебе другом, а вовсе не напрашивается на глупые розыгрыши. Вставай, твоё наказание тебя ждёт.

Мальчик, понурив голову, встал и пошёл вперёд. Ямиль отправился следом. Я тоже решил посмотреть, что за наказание ждёт мальчика. Мы пришли в дальний конец замка на первом этаже. Ямиль открыл узкую дверь. Это оказалась крошечная комната с не застеклённым окном под потолком.

— Заходи! — скомандовал Ямиль, — дверь откроется ровно через полчаса.

Малыш зашёл внутрь. Оказалось, что он едва поместился там. В комнате можно было только стоять, касаясь плечами стен. Ямиль закрыл дверь, потом приложив к ней руку, что-то пробормотал. Мне почему-то стало жалко ребёнка.

— Не слишком ли ты круто поступаешь с сыном?

— Ты прав только в одном, Максиан. Это мой сын, поэтому я буду его воспитывать как нужно. И это наказание вовсе не из-за тебя. Он будущий глава рода, и должен учиться сдержанности и дисциплине. Какой из него выйдет воин, если он только и умеет, зло подшучивать над остальными. Идём отсюда. Время закончится, и он сам выйдет.

— Вы ещё и телесные наказания применяете? — поинтересовался я.

— Нет, каменного мешка достаточно. Он расширяется по мере взросления мальчика. И чем больше проступок, тем дольше он будет там стоять. Поверь мне, невозможность нормально пошевелиться в течение какого-то времени, это худшее наказание для орлана. Я сам ни один раз там стоял. Однажды, когда мне было десять лет, я подсмотрел заклинание создания портала. Потом сбежал в ваш мир. Когда вернулся, дед запер меня в мешке на сутки. Так что можно считать, что я Ваэля ещё пожалел, — за разговором Ямиль вывел меня на улицу, — Прогуляемся по лабиринту?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Хорошо. Только раз уж я в вашем мире, можно мне задать несколько вопросов?

— Разумеется. Я отвечу на все, если смогу.

Мы зашли в лабиринт. Тут росли розы разных цветов и оттенков. Ямиль стал неторопливо прогуливаться среди кустов, заложив руки за спину.

— Ты говоришь, что тебе попало за переход в наш мир. А во сколько лет можно это делать?

— В восемнадцать даются последние знания о заклинаниях. С этого момента можно гулять в вашем мире и самостоятельно пить кровь людей, а также спать с ними, если хочется. Предвижу твои следующие вопросы. До восемнадцати у нас запрещён секс. Если совсем невмоготу, действуем, так же как и вы, используем руки. А кровь для детей обычно приносят из ваших донорских центров. Ну, если честно сказать, у вас есть подкупленные люди, которые продают её за деньги. Тёплая кровь вкуснее, но и донорская подходит.

— Интересно, ты тоже терпел до восемнадцати?

— Разумеется, так же как и всё.

— А что насчёт матери мальчика? Он сегодня рассказывал, что ещё в утробе матери получают знание языков. Он так спокойно об этом говорит.

— Понимаешь, Максиан, наш мир немного отличается от вашего. У нас существует бисексуальность, бывают геи. Лесбиянок только нет. Природа озаботилась продолжением рода. Женщина должна рожать. Геев тут никто не притесняет. К ним относятся так же, как и к другим. Но всё равно есть один закон. Гей может не жениться на девушке, а взять только младшего супруга, но хотя бы одного наследника он иметь обязан. Для этого есть несколько обедневших баронских семей, дочерям которых позволено зарабатывать на жизнь рождением детей. Как только дитя родилось, совершают обряд отвязки матери и ребёнка. Она с лёгкостью отдаёт его отцу. А ребёнок, в свою очередь, расценивает эту женщину не более чем инкубатор. Для Ваэля эта женщина. Прости, забыл, как её зовут. Впрочем, не важно. Она для него не мать, а всего лишь та, что подарила жизнь. Когда привязка матери от дитя начинает действовать, ребёнок с двойной силой привязывается к отцу, так получается само собой, — спокойно пояснил оборотень.

Вот это жесть! Не хотелось бы, жить в этом мире. Хотя я и так тут. Меня даже не спросили, хочу я этого или нет. Здесь всё так удивительно. Я поразился, с какой покорностью Ваэль в этот мешок зашёл. И ведь не стал выпрашивать пощады. Я спросил об этом у Ямиля.

— Он понимает, что виноват. А ещё знает, если начнёт просить помилования, или канючить и плакать, как маленький, я увеличу наказание вдвое. Так у нас принято. Любой из орланов должен учиться, стойко переносить тяготы судьбы, иначе какой из него воин. А если, к примеру, он в плен к волкам попадёт? За последние пятьдесят лет таких случаев было только два, но они были. Со временем мы, вызволили их из плена, но один был там несколько недель, а другой целый месяц. Если бы их не учили в детстве выдержке и стойкости, волки давно бы уже знали наши секреты.

Да, суровое воспитание нужно, судя по его словам. Хотя, чего я так переживаю? Ямиль сказал, что телесных наказаний нет. Стоять в этом каменном мешке, что-то вроде нашего угла. Сам не один раз там стоял за шалости.

— Ямиль, а для меня есть наказание? — спросил дрожащим голосом.

— Разумеется. Если попытаешься сбежать. Навредить себе, или мне. Наказание, как и для сына. Будешь стоять в мешке. И поверь мне, поблажек я делать не буду. Но ты не думай, я не всесильный. Глава рода это не самый важный оборотень. Есть ещё старейшина рода, самый старый и уважаемый оборотень. Вот уже он имеет право наказывать меня. Тут уже каменным мешком не обойдётся. Могут лишить магии, оставив крохи, только для того чтобы перейти в ваш мир и поесть. Так случилось с моим отцом. Именно из-за этого он погиб. Нарвался на отморозков с ножами. Если бы у него была магия, он бы обернулся в орлана или просто раскидал всех огненным вихрем. Когда отец серьёзно провинился, старейшина, бывший тогда ещё и главой, отдал всю его магию мне. А через какое-то время старейшина должен был отказаться от титула. Его сын, которому на минуточку уже сто сорок лет, отказался от титула. Ему не хотелось гоняться за волками. Тогда старейшина создал совет рода. Он объявил, что на этот раз главой должен стать молодой орлан, который может лучше охранять границы. Голосованием выбрали меня. Вот так я получил титул. Это у вас чиновники и власть зубами за кресло держатся. У нас быть главой рода это рисковать крыльями и жизнью. Спешить на помощь, в любое время суток. На землях нашего герцогства есть шахты с драгоценными камнями. Прибыль получают все члены рода. Я немного больше остальных. Так сказать плата за охрану границ. Теперь тебе больше понятен наш мир?

— Да. Ты рассказал много интересного. Но у меня есть главный вопрос. Нас называют неразлучники. Кто это такие?

— Ну.… Эта пара, так скажем, созданная на небесах, — ответил он, слегка поколебавшись.

Мы вышли из лабиринта, и я встал впереди него, заглядывая в глаза.

— Ты что-то недоговариваешь, Ямиль. Скажи мне правду, — с тревогой в голосе произнёс я.

— Я сказал всё, что ты должен знать, — ледяным тоном ответил он.

— Нет, не всё! Что бы это ни было, я должен знать! — повысил я голос.

Он подошёл ко мне. Затем обхватив рукой затылок, приложился своим лбом к моему.

— Поверь мне, миа амо, я сказал всё что мог. Я обещаю, что никто не причинит тебе тут зла. Я буду защищать тебя, всегда. Да и никто не посмеет тронуть моё, — прошептал он прямо в мои губы.

— Я что, твоя вещь? Конечно, на мне же твоё клеймо, — произнёс я нервно.

— Ты моя любовь, Максиан. Любовь всей моей жизни. Это не пустые слова. Открою ещё один секрет. Неразлучники любят друг друга до самой смерти.— Но я же не люблю тебя.

— Вот такие мы с тобой неправильные неразлучники. Я читал в летописях, таких пар ещё не было.

Он не отрывался от меня. Его дыхание с запахом карамели щекотало губы. Вдруг захотелось, чтобы он меня поцеловал, но я запинал это желание на задворки сознания. Это неправильно. Стыдно и плохо. Да, я не против геев, пусть делают, что хотят, но только между собой.

— Чем ты таким душишься? От тебя всегда пахнет карамелью, — просил я, чтобы переключить свои мысли.

— Фу, я сладкий как девочка? Неразлучники чувствуют естественный запах друг друга. Даже не знал, что пахну карамелью. А ты пахнешь ежевикой, моей любимой ягодой. И твои губы такого же вкуса.

Он прикоснулся к моим губам, нежно обвёл их языком. Это было одновременно щекотно и приятно. После он принялся целовать меня, пытаясь раздвинуть губы. Я сжал их сильнее и отвернулся. Он тут же притянул меня к себе, крепко обнимая, а потом погладил по голове.