Помывшись, мы пошли на поздний завтрак, а после я препоручил его заботам сына. Мне нужно срочно отдохнуть. Жуткая усталость и глаза просто слипаются. Впрочем, поспал я недолго всего два с половиной часа. Когда поднялся с кровати, то подошёл к зеркалу. «Montru al mi mia Maxian», — написал на стекле пальцем. Надпись вспыхнула серебристым пламенем и тут же погасла. Затем я увидел в зеркале моего мужа. Он спал в беседке, удобно устроившись в кресле. Надо же, разобрался, как спинку опустить, впрочем, ему мог и сын подсказать. Пару минут я любовался им, пока надевал на себя бежевые льняные брюки и рубашку с коротким рукавом. Ну вот, теперь можно выйти на улицу.

Направился на задний двор и увидел сына, играющего коллекцией машинок. Знаком, приказав ему молчать, тихо вошёл в беседку. Максиан продолжал спать, но почему-то тревожно хмурился во сне. Такой красивый мужчина не должен огорчаться. Я присел на корточки рядом с ним и осторожно погладил руку от плеча и до кончиков пальцев. Он вздрогнул и проснулся.

— Снилось что-то неприятное, ты хмурился во сне? — поинтересовался я на русском языке, присаживаясь в кресло напротив.

— Не совсем так. Просто я снова увидел во сне Катю. Она всегда зовёт меня куда-то, когда сниться, — откровенно ответил он, садясь в кресле прямо.

— Это твоя любовь? Та девушка, которую ты по-настоящему любил? Расскажи мне, тебе станет легче, — ласково сказал я.

Он облокотился о спинку, которая пришла в нормальное положение и вздохнул.

— Может ты и прав. Я сам виноват, что мы с ней расстались. Катя была из другого города. Она поступила к нам учиться на юриста в то же время, что и я. Но мы с разных факультетов, поэтому не пересекались долго. У меня была вереница девушек. Я вёл праздный образ жизни в плане секса и встреч. Катя, как выяснилось потом, сидела в комнате и занималась, игнорируя студенческие тусовки. И вот в конце последнего курса произошла банальная история. Был март месяц. Она по темноте возвращалась из магазина в общежитие, а я шёл на очередную тусовку. На неё напал какой-то хулиган, а я спас. С этого и завертелось. Поначалу никто не верил, что Макс Дубов, красавчик и любитель таких же красоток, влюбился в серую мышь. Катя не была уродиной, но и симпатичной её можно было назвать с трудом. Но я разглядел в ней какую-то внутреннюю красоту. Она была доброй, с чувством юмора. Очень любила животных и детей. Я узнал от неё, что она из детского дома, но мне было всё равно. Я сам воспитывался бабушкой при живой матери. Не сразу, но мы перешли в отношение любовники. Катя не была девушкой, но сказала, что у неё был только один парень. Переспал пару раз, добившись своего, и бросил. Я был счастлив. До конца обучения нам оставалось несколько месяцев. Мечтал, что после поженимся. Мне к тому времени исполнилось двадцать три, Кате двадцать два. Хороший возраст для свадьбы. Но вот друзья решили устроить вечеринку по случаю окончания института. Катя сказала, что ей нездоровится и отказалась идти со мной. Зато напросилась её подруга. Девица такой внешности, что голливудские актрисы идут мимо. Катя только плечами пожала, мол, хочет, пусть идёт. А потом вдруг моя девушка решила, всё же прийти на этот праздник вина и разврата. И опять классика жанра. Я напился до потери сознания, а её подруга затащила меня в кровать. В общем, Катя не простила. Она уехала туда, где родилась. Ей там квартиру выделили к тому времени. Я пробовал помириться. Писал смс, забрасывал письмами в социальных сетях, но она не отвечала. А потом Катя стала мне сниться. Тогда я предпринял ещё одну попытку. Позвонил ей снова. Но трубку взял мужик. Я поздоровался и хотел спросить Катю, но он вдруг рявкнул: «Ты кто такой, какого хрена моей жене звонишь?!» Я бросил трубку и больше звонить не стал. Она вышла замуж, но иногда всё равно снится мне.— Ты её до сих пор любишь?

— Нет. Два года прошло. Но с тех пор у меня не заладилось с девушками. Снова превратился в мотылька, порхающего от цветка к цветку, а потом всё как-то само собой стухло. Появилась депрессия. Ничего не хотелось. Да и родители от меня дочерей отгоняли. Кому нужен зять стриптизёр. Люди не верили, что танцуя практически голый, я ещё и телом не приторговываю. У нас в клубе все спят с посетителями за деньги.

— Ну, теперь у тебя есть я. Ты не одинок, Максиан, — произнёс я ласковым тоном.

— Знаешь, Ямиль, пусть твоё одиночество скрашивает кто-то другой. Я хочу домой. Отправь меня назад.

— Не могу. Так надо, миа амо, поверь мне, — я встал с кресла, чтобы подойти к нему.

— Кому надо?! Тебе, но не мне! Именно ты хочешь меня как девочку, а ещё жаждешь моей крови! Мне не жалко, будешь приходить, и кусать меня иногда, но я здесь не останусь! И спать с тобой не буду! Верни меня назад! — взвился он, вскакивая с кресла.

— Не могу. Ты останешься здесь, по-другому нельзя, — строго сказал я.

Он подбежал ко мне и, схватив за ворот рубашки, дёрнул на себя.

— Ну, ты, сволочь крылатая, отпусти меня домой! Я тебе не муж! Ты даже согласия моего не спросил! Поэтому обязан отпустить! Не отпустишь, я тебе морду набью, вампир недоделанный! — заорал он зло.

— Можешь меня ударить, я с тобой драться не буду. Не привык обижать iom timigita knaboj.

— Что?! Ты меня маленьким испуганным мальчиком назвал?! Да я тебе сука! — рявкнул он.

Отцепив от меня одну руку, он хотел ударить меня кулаком. Я сделал мгновенный пас рукой, и его пальцы налетели на мягкий защитный барьер, который я выставил.

— Остынь, Максиан, не-то я тебя сам остужу, только на этот раз в фонтане. Всё, что я тебе должен, это обеспечивать твою комфортную жизнь, следить за здоровьем и удовлетворять сексуальные потребности. Ты мой мужчина, миа амо, советую с этим смириться и как можно скорее, — произнёс я ледяным тоном.

Он ещё раз попытался меня ударить, но снова столкнулся с преградой. После, он вдруг как-то сник. Опустил голову и разжал руку, которой держал мою одежду.

— Я не стану с тобой драться, Максиан, но и себя ударить не позволю. Иди сюда, миа амо. Не переживай, ты всё со временем поймёшь, — я обнял его и стал ласково гладить по голове, — Я сейчас не могу тебе рассказать всего. Но поверь, пожалуйста, ты должен остаться со мной.

Он неожиданно сильно оттолкнул меня и я увидел, что в его глазах блестят слёзы.

— Не прикасайся ко мне! Никогда не прикасайся! Не можешь меня переправить назад, я найду того, кто это сделает! — злобно шикнул он и пошёл прочь.

— Ты можешь уйти за пределы замка, Максиан, я не возражаю! Но любой, кто тебя увидит, приведёт назад! На тебе клеймо рода Янар! И надпись означающая, что ты принадлежишь главе рода. Не один дурак не захочет тебе помогать, уйти на ту сторону! Они знают, что я вырежу добрую половину их семьи, если ты исчезнешь! — крикнул я ему вслед.

Он остановился. Потом обернулся и произнёс тихим дрожащим голосом.

— Зачем ты это делаешь, Ямиль? Зачем?

— Потому что я люблю тебя, Максиан, — ответил я и добавил мысленно, — потому что не хочу, чтобы ты умер.

По его щеке скатилась слезинка. Ему не помогли мои признания в любви. Ему было больно и горько. Но и мне тоже, только намного больше, потому что наша связь действовала, и я начал забирать его душевную боль на себя. Это было невыносимо. Неужели так и придётся жить, всё время страдая? Я отвернулся, не в силах видеть его слёзы. А на что собственно я рассчитывал. Приволок его сюда, даже не посчитавшись с ним. Проще говоря, сделал то, что захотел. Выкрал, совершил обряд в храме. Но этот шаг вынужденный. И я не собираюсь оправдываться.

Я чувствовал, что он стоит там же и смотрит мне в спину. Обернулся и пошёл к нему.

— Хорошо, миа амо. Если за месяц твоё отношение ко мне не изменится, я тебя отпущу. Уходя, я написал твоим друзьям и владельцу клуба смс. Якобы ты устал и уехал на месяц в отпуск. А ещё ты их просишь не беспокоить тебя, потому что телефон всё равно выключишь. Поэтому искать они тебя не будут. Идём в дом. Сейчас подадут обед.

— Расплакался как баба, а всё из-за тебя, сволочь, — прошипел он, вытирая щёки ладонью.

— Можешь обзывать меня как хочешь, суть от этого не изменится. В нашем мире ты мой муж, Максиан. Идём обедать, а потом, если хочешь, можешь посмотреть, как я буду тренировать сына, — улыбнулся я.

— А что мне ещё делать? Ни телевизора, ни интернета. К друзьям не сходить.

— Читать книги. Гулять. Я бы сказал что ещё, но боюсь, ты снова полезешь драться, — хохотнул я.

14

Максим

Я кричал на него, злился и, требовал меня отпустить. После ударить его пробовал. Всё было бесполезно. Мой кулак даже до его лица не долетел, столкнувшись с какой-то невидимой преградой. Сволочь, он меня что, действительно за девочку считает? Преграда оказалась мягкой, и я даже боль в костяшках пальцев не почувствовал. Но вот на душе взметнулась волна боли и отчаянья. Какой-то невероятной горечи от невозможности уйти домой. Горечи от понимания того, что он может банально применить магию или гипноз, и я буду лежать под ним брёвнышком, и не смогу пошевелиться. Он же в это время будет лишать меня последних остатков мужской гордости. Я итак её почти потерял. Корил себя за то, что мне приятны его поцелуи, что тело сразу отреагировало возбуждающими мурашками, когда он погладил мою руку. Ямиль был прав. На этот раз у меня слишком долго не было секса. Тело само отзывалось на ласку. Оно тянулось к этим прикосновениям. Ему хотелось тепла. Даже мысль в мозгу промелькнула, что нужно отдаться на волю этим рукам и поцелуям и, наконец, получить разрядку. Но остатки разума вопили, что это неправильно. Рядом со мной должна быть девушка, а не мужчина. В конечном итоге я сдулся как воздушный шарик, не зная, какие ещё аргументы привести, чтобы он меня отпустил. Собственно говоря, я и так их не привёл. Только орал, что он обязан вернуть меня назад, что я не хочу с ним жить. Но этот гад объявил, что ничего мне не обязан кроме определённых вещей, в числе которых стояло моё сексуальное удовлетворение. Я предпринял последнюю попытку, сказав, что уйду, а мне поможет кто-то другой. Но он заметил, кем я теперь являюсь в их мире. Под страхом смерти мне никто не поможет, разве что обратно в замок притащат, видимо для того, чтобы не заблудился. Он говорил, что перережет половину той семьи, которая мне поможет сбежать, с таким спокойствием и уверенностью в голосе, что я понял, так и будет. Быть причиной смерти чужих людей или оборотней не хотелось. Я остановился захлёбываясь в горечи поражения. Даже слезы по щекам потекли. А он ещё сказал, что любит меня. Когда любят, то не угрожают. А может, я что-то не так понимаю? Вдруг вспомнил свою же собственную песню о лебедях. Там я пою, что я прикую её к себе кандалами. Сейчас Ямиль делает то же самое со мной. В конечном итоге, Ямиль почему-то пошёл мне на уступки. Сказал, что если я не изменю своего отношения к нему, то через месяц он меня отпустит. Мне нужно продержаться только месяц и я даже представить не могу, насколько это будет сложно.