– Вот видишь, – сказала Марина после того, как прочитала о себе, – насколько правдоподобно я играла свою роль. За это мне полагается приз. Я хочу быть твоей свидетельницей на свадьбе с Назаровым!

– С чего ты взяла, что у меня будет свадьба, да еще с Назаровым?! – опешила Виктория.

– У меня наметанный глаз, – пожала плечами подруга, – к тому же тебе больше не за кого выходить. Гаврика Ольга увела из-под носа, а других перспектив у тебя не намечается.

– Намечается не намечается, – пробурчала Вика, – все равно. При регистрации брака сегодня свидетели не нужны.

– Нужны не нужны, – передразнила ее подруга. – Учти, милочка, от любви до загса – всего один шаг, но его делает далеко не каждый мужчина. Виноградов в этом случае не считается, у него все браки были по расчету, любовью, судя по его дневнику, и не пахло. – Она повертела тетрадку в руках, – бесполезная вещица для самовлюбленного придурка. Подкинем его очередной жертве, если такая будет.

– Дур на свете много, – вздохнула Виктория и добавила: – О присутствующих плохо не говорят!

Говорить они больше не стали, обсуждать дневник надоело. Зато сколько интересного они прочитали в записной книжке Виноградова! Во-первых, там был записан телефонный номер какой-то Алены. Виктория сразу же кинулась по нему звонить, не подумав о том, какую причину придумать для оправдания своего звонка.

– Да, – ответил прелестный девичий голосок, – слушаю вас. Говорите, – нетерпеливо сказала девица молчавшей Виктории. Та ничего не стала говорить и положила трубку.

Скорее всего, это была та самая Алена, знакомая ее бывшего мужа, которая помогла заманить в постель Назарова. У Виктории был ее номер телефона, но что с ним делать? Пожаловаться Назарову и вместе с ним кинуться выяснять отношения? Еще неизвестно, чем это закончится. Славик наверняка был в нее влюблен. Увидев ее, нет никакой гарантии, что он не захочет возобновить их отношения. А у них были отношения, ведь он собирался лечь в постель и устроить ночное сафари именно с Аленой. Даже если Назаров перегорел и перестал пылать к ней страстью, то вполне возможно, что девица прикинется овцой, зла не помнящей, и скажет, что ее так же, как и их, подставил все тот же Виноградов.

На одной из страниц в глаза девушкам бросилась запись крупными буквами «Дачная поляна, участок № 66».

Вот то, что они искали! Это и есть особняк Виноградова, где он прячет ценности! Сомнений не было ни у Виктории, ни у Марины. Придется ехать на этот 66-й участок и обыскивать его дом. Не идти же с этим вопросом в милицию: там, скорее всего, махнут на все рукой, это же «бытовуха».


Милиционер махал рукой перед сонным Виноградовым, который плохо соображал, в чем, собственно, дело. Афиноген, двое милиционеров и супруги Пуговкины со второго этажа, приглашенные среди ночи в качестве понятых, теснились в ванной комнате.

– Вот, обратите внимание! – кричал один из представителей порядка, тряся целлофановым пакетиком, выуженным из сливного бачка.

– Обратили, – согласно кивнул Виноградов, решивший спросонья, что жилищники помимо лампочек захотели досадить жильцам тем, что перекрыли канализацию во всем доме. Но у него, Виноградова, почему-то туалет оставили в рабочем состоянии. И теперь к нему рвутся все подряд, чтобы справить нужду. – Бумага там! Только пользуйтесь экономно, – он пригрозил пальцем, – я уйду, но после вас посчитаю каждый метр.

– Гражданин Виноградов, задержитесь! – приказал ему второй представитель славных правоохранительных органов. – Уходить вам нельзя.

– Правильно, – согласился Афиноген, – при мне даже лучше, я могу отвернуться. Мало ли что эта дамочка у меня сопрет. – И он показал на соседку Пуговкину.

– Ах ты, гад! – взбеленилась та, подпрыгнула и вцепилась ему в волосы, – наркодилер пакостный!

– Граждане, уберите ее от меня, – возмутился Виноградов. – И вообще, за услугу нужно платить.

– Расплата будет обязательно, – процедил милиционер и отправился писать протокол.

– Правильно, – сказал Виноградов, – ребята, давайте скидываться. С туалетной бумагой дороже. Мариночка, дорогая, пойди собери деньги с граждан! – Последние слова вырвались сами собой и заставили Виноградова очухаться. Он протрезвел и вспомнил, что сегодня ночью с ним должна быть Марина, которая согласилась стать его женой. Он выскочил из ванной и замер в оцепенении. Если бы Виноградов верил в призраки, то он бы подумал, что по его квартире прошла монголо-татарская орда. Все было перевернуто вверх дном. Все, даже цветочные горшки с кактусами.

Афиноген кинулся к заветной тумбочке у кровати, где у него хранились деньги. Проверив ее содержимое, он сел на стул.

– Деньги целы. – Виноградов прижал к груди пухлые пачки.

– Они приходили не за этим, – сказал милиционер, нахмурив брови, – а вот за чем. – И в его руках оказался пакетик из сливного бачка.

– Что это?! – не понял Виноградов.

– Экспертиза покажет, – хладнокровно усмехнулся представитель правопорядка. – Понятые, распишитесь! – К нему сразу подбежала Пуговкина, толкая своего супруга.

– Сейчас, сейчас, – шептала она, беря ручку, – а можно несколько раз подписать, за соседок Туркину, Зюкину и Королькову? Они тоже не любят гражданина Виноградова.

– Нельзя, – ответил милиционер, – и дело здесь не в любви!

Виноградов скривился. Дело здесь как раз в любви! Марины и след простыл. Он пощупал больную голову: что произошло, он не помнил. Была взбалмошная девица, которой он сделал предложение руки и сердца, она согласилась, они выпили на брудершафт – и все. Больше Виноградов ничего не помнил. Нет, хотя всплыло еще кое-что: то количество спиртного, что он выпил за весь вечер. «Нужно меньше пить», – сказал сам себе Афиноген и задумался, как ему объясняться с Мариной.

– Капитан Тимофеев! – представился блюстителям правопорядка вошедший в комнату мужчина в гражданской одежде. – Наркоконтроль.

– Чего?! – не понял Виноградов, быстро рассовывая деньги по карманам брюк. – Зачем это?

Милиционеры явно обрадовались появлению капитана и кинулись вводить его в курс дела.

– Так его, мерзавца, так! – радовалась Пуговкина. – Ишь, чего удумал, а еще в мэрии работает!

Но капитан Тимофеев не разделил ее ликования. Он достал из темного портфеля инструменты, аккуратно вскрыл пакетик с порошком и принюхался. После нескольких секунд раздумий капитан подхватил на кончике лезвия щепотку порошка и лизнул.

– Крахмал, – сообщил он милиционерам. – Это к нам не относится. Если больше ничего нет, – он обвел взглядом присутствующих.

– Полным-полно! – заявила соседка Пуговкина и предложила: – Давайте поищем вместе!

Тимофеев усмехнулся, козырнул и вышел. Один из милиционеров почесал затылок.

– И как оформлять происшествие? – поинтересовался он у товарища.

– Наверняка бытовуха, – пожал плечами тот. – Подложил кто-то из соседей, – и он грозно поглядел на Пуговкину.

– Ни в коем разе! – испугалась та и принялась отступать к входной двери. – Да ни за что! Чтобы я?!

– Ни за что, – повторил ее супруг, – мы Афиногена уважаем и любим. Это ему одна из жен.

– Да! – обрадовалась Пуговкина, – спросите, сколько раз он был женат! И все на разных особах.

– Точно, – что-то принялся писать в протоколе милиционер, – бытовуха.

Когда все разошлись, и в его квартире вновь стало тихо, озадаченный происшествием Виноградов уселся в кресло и попытался восстановить картину случившегося. Ничего толком не получалось, голова отказывалась нормально функционировать, а организм требовал опохмелки. Афиноген потянулся за початой бутылкой вина, которую он пил вместе с Мариной, и налил себе полный бокал. Пара глотков разлилась по пищеводу, как бальзам, воскрешающий силы, но тут глаза Виноградова остановились на странном бордовом пятне на ковре, как раз под тем стулом, где сидела Марина. Вот дура! Пролила вино на ковер! Мало того, что эта бутылочка стоит бешеных денег, так еще испорчен персидский ковер из чистой шерсти. Промелькнула еще какая-то тревожная мысль, но Виноградов, к этому моменту опорожнивший бутылку, начал впадать в полное забытье. В бутылке вместе с вином мирно плескался клофелин. Виноградов уронил бокал на ковер, откинулся на кресле и захрапел.


– Интересно, его сразу посадили или сначала учинили допрос с пристрастием? – поинтересовалась Марина, усаживаясь в свой автомобиль. – Я подложила Виноградову наркотики в сливной бачок.

– Что?! – изумилась Виктория, вышедшая ее провожать. – Зачем?! А если они по отпечаткам пальцев догадаются, что это не виноградовские наркотики, а твои?! Тебя посадят, Мариночка!

– Никого не посадят, – та весело махнула рукой, – там вовсе не наркотики, а крахмал. Зато у Виноградова будет оживленная ночка. Конечно, хотелось бы дальнейших последствий, чтобы он не смог нам помешать проверять его дом на 66-м участке. Но это – как повезет. Я ему вино с клофелином оставила. Будем надеяться на лучшее. Можно было Виноградова запереть на всякий случай, но я ключ не нашла. Хотя помнила, что он вешал его где-то в коридоре.

– Марина, – неожиданно трагическим шепотом произнесла Виктория, – в коридоре стоял его саквояж! А мы даже в него не заглянули. Вдруг драгоценности там остались?

– Да, промашка вышла, – согласилась подруга. – Но они вряд ли в саквояже. Что он, станет каждый раз их возить с собой. Послушай меня, я уверена, что они спрятаны в доме.

И не только они. Мы обязательно найдем на Виноградова какой-нибудь криминал. Смотри, не забудь отпроситься на завтрашний день. Придется работать средь бела дня. Виноградова, по моим расчетам, должны будут в это время таскать по милицейским кабинетам. – Марина завела автомобиль, но неожиданно вспомнила об Ольге: – Где ее искать?! Лишние руки нам завтра пригодятся, быстрее осмотрим дом. Ты ей позвонишь или это сделать мне? – Она вгляделась в напряженное, как перед боем, лицо подруги. – Позвоню сама.