Кто-то больно толкнул меня в плечо, но мне было все равно. Я не отрывала взгляда от лежащего в бессознательном состоянии мужчины, и тошно кричала, будто от моих слов что-то зависело. Когда, наконец, я добралась до него, то первым делом обняла и попыталась услышать, бьется ли его сердце. Как совсем недавно, когда он упал с чертового велосипеда.

Удостоверившись, что он жив, сбросила свои каблуки и попыталась оттащить тело подальше от толпы, но безуспешно. Я уж было отчаялась, когда на горизонте увидела спешащую ко мне подругу, да не одну, а под руку с местной льдиной, во взгляде которого сквозил такой жуткий холод, что я поняла, почему местные его прозвали Айсбергом.

Меня вновь кто-то толкнул и я, не удержавшись, упала на Макса. Приподняв голову, встретилась с его помутневшим взглядом.

– Я, наверное, умер и попал в Ад, – произнес он и отключился. А я продолжала смотреть на такие родные черты лица и слезы катились из моих глаз.


Сноски:

[1] Шот – это сокращенное название, производное от shot drinks ("стреляющие напитки"). Иначе говоря, это алкогольный коктейль в небольшом количестве, который выпивается одним глотком. Емкость рюмки для такого напитка обычно от сорока до шестидесяти миллилитров.

ГЛАВА 46.

<Буров>


Очнулся я в своей постели, с ужасной головной болью и сухостью во рту, будто неделю кочевал по пустыни в поисках Оазиса. Часто поморгав, попытался подняться, но тело отозвалось такой болью, что я вновь рухнул трупом на кровать, боясь лишний раз пошевелиться.

Да, похмелье в двадцать и тридцать лет это совершенно разные понятия. Лет шесть-восемь назад я бы посмеялся над такой ерундой и уже через несколько минут был бы трезв как стеклышко, а тут моргнуть страшно.

Что вообще произошло? Я помню, что была пятница, я разговаривал с Сергеем и пытался утопить образ Сероглазки на дне стакана очередного шота. Затем шум, крики и я отключился.

Как я вообще в таком состоянии добрался до дома? Надеюсь, не за рулем своей машины? И как умудрился раздеться?

Медленно приподнимаю простынь, удостоверяясь, что трусы на месте, значит, я не был в сексуальном рабстве, пока находился в отключке.

Попытался напрячь память, но ничего, кроме рваных обрывков и огромных глаз Алисы не помню.

Чуть приподнявшись на локтях, морщусь и слышу знакомый голос моего видение и спасительную прохладу нежных рук:

– Я помогу, – доносится до меня, и я вскидываю вверх глаза на ту, что совсем недавно втоптала мое сердце и достоинство в грязь.

Молча позволяю ей помочь мне сесть и беру бокал с прохладной водой. Как хорошо…

– Врач сказал, что тебе нужен покой. Я всю ночь дежурила, боясь, что у тебя может быть сотрясение.

– Сотрясение.... – хрипло повторил я, все еще не понимая, откуда оно может быть.

– Ты ничего не помнишь? Я нашла тебя лежащего на полу, и по тебе изрядно потоптался народ, сбежавшийся на устроенную в твоем клубе драку. Если бы не твой вышибала, вытащивший нас из поля боя, мы бы живыми точно оттуда не выбрались.

– Погоди. Драка? – и тут картинки событий стали медленно восстанавливаться. Конечно, Сергей побежал на помощь к Гере, который и был, видимо, участником драки.

– Гера, Сергей… Где мой телефон?

Она недоуменно смотрит на меня, а затем спохватившись, вытаскивает из тумбочки мой гаджет.

Набираю знакомый номер и слышу гудки. Ну?

– Да! – рявкают на том конце провода и я невольно выдыхаю.

– Сергей! Ты живой!

– О-о-о, наш пьянчуга очухался. Конечно, живой. Вчера мы все, кроме тебя, ушли на своих двоих. Слушай, пора менять своих тупоголовых охранников, которые, кроме как смотреть на жопы красивых девчонок ничего не умеют! Совсем распустил их…

– С двумя другими все в порядке? – голова гудела и не воспринимала большой объем информации.

– А то! Геру увезла девчонка на турбированной тачке, а Рома так и проторчал в клетке, пока его оттуда твой Скала не вытащил. Н-е-е-е, ну он у тебя крутой! Термитор просто. Ты бы видел как он быстро утихомирил всех. Боец. Вот таких тебе нужно набирать, а не этих…

Я отключился. Главное я узнал. Друзья в норме. Теперь осталось разобраться с неквалифицированным персоналом, но для начала нужно понять, что здесь делает эта Кукла? Узнала, что я не беден и вернулась? Стоит склонив свою голову и строит из себя мать Терезу[1]!

Я хотел думать о ней плохо, но сердце рвалось на части, смотря в эти большие серые глаза.

– Как я оказался здесь? И что ты тут делаешь?

– Я же говорю, твой вышибала помог нам выбраться из самой гущи толпы, а Сергей Эдуардович, точнее, твой друг Сергей, – и многозначительный взгляд в мою сторону, – довез и помог мне тебя донести до кровати. Не впервой, – и она улыбнулась, видимо, вспомнив, как тащила меня на себе, когда я травмировал свою ногу.

– Нет, ты не поняла. Почему ты все еще здесь? Откуда вообще ты взялась? Я думал, ты все уже сказала. Или передумала? – горько усмехнулся я, на что она, нахмурив брови, вмиг изменилась и на смену сочувствию пришел родной колкий взгляд.

– А разве ты не шел на шоу ради победы? Я лишь помогла тебе получить выигрыш.

Услышав это, я чуть не подавился. Она знала? Откуда? И когда?

Зазвонил ее телефон и она, посмотрев на дисплей, закатила театрально глаза и бросив напоследок:

– Если что я на кухне, – скрылась за дверью, оставив меня один на один с моими размышлениями и догадками.

Спустя долгие пять минут я все же, сжав булки и вложив недюжинные усилия, откинул простыню и встал с кровати.

Мой взгляд упал на часы и ненароком коснулся блеска лежавшей рядом вещи. Ее вещи.

Я так и не смог вернуть ей ее украшение, храня как память о второй своей ошибке.


Сноски.

[1] Святая Тере́за Кальку́ттская,, известная во всём мире как мать Тереза — католическая монахиня, основательница женской монашеской конгрегации сестёр — миссионерок любви, занимающейся служением бедным и больным.

ГЛАВА 47.

<Стрельцова >


– Нет, мам, куриный. Угу, нет, я сама. Добавила, добавила, не волнуйся не отравлю твоего зятя, – закатила я в очередной раз глаза, услышав, как мама на том конце провода переживает за будущего моего мужа. И не объяснишь, что я оказалась в его квартире потому, что ее хозяина случайно отправили в нокдаун. Хорошо, что вовремя подоспевший врач, в образе леопардового трансвестита, осмотрел его и, не выявив ничего серьезного, посоветовал дать покой больному, желательно в домашней обстановке.

Оставлять без присмотра опасно, поэтому Сергей Эдуардович, сам вызвался довезти нас до квартиры, пока мужик в леопардовом, пошел помогать другому пострадавшему в драке.

Чего только не увидишь в клубах.

Сетуя на чью-то излишнюю прожорливость, мой генеральный помог дотащить тело до кровати, и чуть задержавшись около двери, предупредил, что если я играю чувствами Макса, то мне стоит уйти сейчас, а за больным он сам присмотрит.

Я осталась. Он усмехнулся и, отсалютовав двумя пальцами, скрылся за дверьми подъехавшего лифта.

Я самостоятельно раздела Макса и устроившись на кресле напротив, следила за состоянием здоровья больного. Уже под утро уснула, но сон оказался настолько тревожным, что стоило Максу чуть пошевелиться, как я вздрагивала и дергалась к нему.

Поняв, что это больше походит на пытку и я сама себя извожу, ушла на кухню, решив сварить куриный бульон. Когда вновь вернулась в спальню, Макс уже возился в кровати, пытаясь приподняться.

Растерянный взгляд сменился на колкий, и я, не выдержав, упомянула их спор, хотя обещала Марго молчать об этом. Он удивился, но допрашивать не стал. И я, под предлогом срочного звонка, ушла на кухню.

– Значит, ты действительно не умеешь готовить?

Я вздрогнула, услышав позади бархатный голос Макса.

Поджав губы, продолжила мешать на сковороде поджарку, упрямо храня молчание.

– Пахнет вкусно, – его тело в опасной близости от меня и я непроизвольно тянусь к нему, как растение к солнцу.

– Куриный бульон. Вряд ли после такой попойки ты способен проглотить что-то существенное, – бросила мимолетный взгляд на мужчину, отмечая осунувшееся лицо и темные круги под глазами. Сейчас он мало походил на того элегантного и самовлюбленного пижона, что я встретила в первый день нашего знакомства. Однако, сердце бешено стучало, когда я ловила такой родной взгляд из-под опущенных ресниц.

– Что, дерьмово выгляжу? Не отвечай, – махнул он, – сам знаю, что не в форме. После твоего прощального подарка, – и оскалился, натягивая улыбку и вложив столько боли, что я невольно вздрагиваю.

А его поступок? Разве он сам не лучше? Начинаю кипеть и возмущаться, пока Макс ленивой походкой направляется к столу и, отодвинув стул, тяжело падает на него.

– Так чего я о тебе еще не знаю? – вновь произнес он и меня накрывает.

– Смотря что ты обо мне успел узнать. Знаешь, – я поворачиваюсь к нему и ловлю его угрюмый взгляд, – когда ты ищешь работу, твоя первоначальная обязанность сделать красивое резюме. И все равно, что программа 1С у тебя пройдена для галочки, и ты ни разу ее так и не воспользовался. И плевать, что в душе ты гуманитарий, ведь на бумажке отчетливо написано «специализация экономика и право». Ты все это пишешь, комплектуешь и со счастливой улыбкой отправляешь в компанию, получая возможность прийти на собеседование. И что в итоге? – развожу я руками. – Несмотря на все эти качества, ты не подходишь работодателю. А все почему? Да потому что пообщавшись с тобой, у него сложилась иная картинка, и он доверяет прежде всего себе, а не тому, что написано на бумажке. Понимаешь о чем я? Поэтому, Макс, что ты знаешь обо мне, вне этого портфолио? И вяжется ли твоя картинка о моем образе с тем поступком, что я совершила?– с каждым моим словом во мне вскипало возмущение и злость на этого мужчину. Он обвиняет меня во всех смертных грехах, тогда как у самого рыльце в пушку. Я горько усмехаюсь: – Вместо того, чтобы обвинять меня, покопайся в себе.