– Apres vous,[16] мадам.

Когда она шагнула вперед, он тихо добавил:

– Apres vous le déluge.[17]

Плечи ее дрогнули, но она не обернулась.

* * *

К удивлению Роджера, все действительно прошло как надо. То ли это объяснялось хорошими актерскими способностями Клэр, то ли рассеянностью доктора Макэвана, но им не было задано никаких уточняющих вопросов относительно гранта. Доктору ничуть не показалось странным, что из Оксфорда в глушь Инвернесса приехали специальные люди, чтобы познакомиться с биографией соискательницы. Роджер подумал, что голова доктора Макэвана занята чем-то другим и потому он мыслит не так ясно, как обычно.

– Итак… да-да, миссис Эдгарс, без сомнения, обладает светлым умом. Очень светлым, – повторил директор, словно убеждая самого себя.

Это был высокий поджарый мужчина с длинной, как у верблюда, нижней губой, подергивающейся, когда он старательно подбирал слова:

– А вы… а она… то есть… – Он замолчал, губа судорожно двигалась. – А вы когда-нибудь встречались с миссис Эдгарс? – наконец выпалил он.

– Нет, – ответил Роджер, глядя на доктора Макэвана с некоторой суровостью. – Вот почему мы и расспрашиваем о ней.

– Есть ли в ней что-нибудь такое… – Клэр деликатно помолчала, предлагая ему вступить в разговор, – что, по вашему мнению, должно быть известно комиссии, доктор Макэван?

Она наклонилась вперед, широко раскрыв глаза.

– Вы ведь знаете, вопросы такого рода совершенно конфиденциальны. Но очень важно, чтобы мы знали все. В этом заинтересованы определенные круги, – туманно произнесла Клэр, понизив голос. – Министерство, к примеру.

Роджеру ужасно захотелось задушить ее, но доктор Макэван согласно кивнул, губа его бешено задергалась.

– О да, уважаемая леди. Конечно. Министерство. Я все понимаю. Да, да… Я… гм… мне не хотелось бы ввести вас в заблуждение, вы понимаете. Без сомнения, это великолепный шанс…

Теперь Роджеру хотелось задушить их обоих. Должно быть, Клэр заметила, как его руки на коленях непроизвольно сжались, потому что она решительно остановила директорское бормотание.

– Нас в основном интересуют две вещи, – отрывисто произнесла она, открывая свою записную книжку и быстро листая ее, как бы для того, чтобы отыскать какую-то справку.

«Бутылку шерри для миссис Т., – искоса взглянув на страницу, прочитал Роджер. – Нарезать ветчину для пикника».

– Прежде всего мы хотели бы знать ваше мнение о подготовке миссис Эдгарс, а затем все о ее личных качествах. Первое мы можем, конечно, оценить и сами.

Она сделала пометку в книжке, рядом со строкой: «Обменять дорожные чеки».

– Но у вас, конечно, может быть гораздо более подробная информация.

Доктор Макэван, к этому времени совершенно загипнотизированный, согласно кивнул.

– Итак…

Он тяжело вздохнул, бросил взгляд на дверь, дабы убедиться, что она закрыта, и с таинственным видом наклонился к ним через стол.

– Качество ее работ… насчет этого, я думаю, вы будете полностью удовлетворены. Я покажу вам несколько вещей, над которыми она сейчас работает. Что касается второго…

Роджер подумал, что сейчас снова начнется дерганье губы, и угрожающе наклонился вперед.

Доктор Макэван неожиданно откинулся назад, вид у него был несколько озадаченный.

– Я не могу сообщить вам ничего особенного. Разве что… видите ли, она очень впечатлительна. Порой у нее появляются… э-э… несколько навязчивые идеи?

Его голос звучал вопросительно, глаза перебегали от Роджера к Клэр, словно у крысы, попавшей в капкан.

– Может быть, ее интересы и навязчивые идеи сфокусированы на каменных столбах? На каменных кругах? – мягко спросила Клэр. – И это нашло отражение в ее работах?

Директор извлек из кармана большой несвежий платок и вытер им лицо.

– Да, конечно. Сейчас множество людей увлекаются этим. Романтика… тайна… Посмотрите на эти невежественные души у Стоунхенджа в день летнего солнцестояния, напяливающие на себя капюшоны и мантии. Распевают псалмы… и все такое. Конечно, я не сравниваю Джилиан Эдгарс с…

Он еще долго говорил, но Роджер не слушал его. В тесном офисе стояла духота, а воротник его рубашки был слишком тесным; медленные тягучие удары сердца отдавались в ушах, и все это его раздражало.

«Этого просто не может быть! – думал он. – Это невозможно!»

Правда, рассказ Клэр звучал убедительно, просто чудовищно убедительно. Но, глядя на впечатление, произведенное ею на этого бедного старого мямлю, который не знал, что такое грант, и думал, что его могут преподнести на тарелочке с золотой каемочкой, он увидел, что она могла убедить и каменный столб. Не то чтобы он, Роджер, был столь же доверчив, но… Мучимый сомнениями, мокрый от пота, Роджер не заметил, как доктор Макэван достал из ящика стола связку ключей. Директор вывел их через другую дверь в длинный коридор со множеством дверей.

– Кабины для индивидуальной работы, – пояснил доктор.

Он открыл одну из дверей, и они увидели небольшую комнатку размером четыре на четыре фута, очень скромно обставленную: узкий стол, стул и маленькая книжная полка. На столе, аккуратно сложенные, лежали папки разного цвета. Чуть в стороне Роджер увидел большую тетрадь в серой обложке с написанной от руки наклейкой: «Разное». Непонятно почему, но при виде этого почерка по телу Роджера прошла дрожь.

В папке оказались в основном вещи личного характера. Там были уже виденные ими фотографии, подписанные женской рукой. Он испугался при мысли о том, что может действительно встретить Джейлис Дункан… то есть Джилиан Эдгарс. Или кто там она на самом деле.

Директор открывал другие папки, показывая какие-то записи, что-то пояснял Клэр, которая обнаружила глубокое понимание того, о чем он говорил. Роджер смотрел через ее плечо и кивал.

– Гм… гм… очень интересно.

Но косые строчки и округлый почерк были ему совершенно непонятны.

Это писала она, думал он. Она – реальность. Из плоти и крови, с губами и длинными ресницами. И если она вернется туда через камни, она сгорит – обуглится и почернеет, и ее волосы вспыхнут, как пламя в темноте ночи. А если она не вернется… тогда я не существую.

Он неистово замотал головой.

Директор института удивленно смотрел на него.

– Вы не согласны со мной, мистер Уэйкфилд?

Роджер снова покачал головой, на этот раз смущенно.

– Нет-нет. Я имею в виду… я только хотел… нельзя ли мне выпить воды?

– Конечно, конечно! Пойдемте со мной, здесь, за углом, фонтанчик, я провожу вас.

Доктор Макэван повел его по коридору, горячо сетуя по поводу состояния здоровья Роджера.

Оказавшись вне замкнутого пространства крошечного кабинетика, вдали от папок и книг Джилиан Эдгарс, Роджер почувствовал себя немного лучше. Но мысль о том, чтобы снова вернуться в эту комнату, где все, что говорила Клэр, казалось, эхом отражается от тонких перегородок… нет. Клэр и сама сможет закончить разговор с доктором. Роджер быстро прошел мимо комнаты, не заглянув в нее, и вошел в дверь, которая снова привела его к столу администратора.

Очки миссис Эндрюс обратились в его сторону, сверкая от сочувствия и любопытства.

– Дорогой мистер Уэйкфилд, вы себя неважно чувствуете?

Роджер провел рукой по лицу – должно быть, он действительно выглядел ужасно – и улыбнулся пухленькой низенькой секретарше:

– Нет, спасибо, ничего. Там было немного жарко. Я спустился вниз, чтобы подышать свежим воздухом.

– О да. – Женщина понимающе кивнула. – Это все радиаторы. – Она произнесла «рад-диаторы». – Знаете, они ужасно нагреваются и сами не отключаются. Пойду посмотрю.

Она поднялась из-за стола и взглянула на фотографию Джилиан Эдгарс, которая еще лежала среди бумаг, затем подняла взгляд на Роджера.

– Ну не удивительно ли? – заметила она. – Я тут смотрела на эту фотографию и никак не могла понять, что поразило меня в лице миссис Эдгарс. Но она – это копия вы, мистер Уэйкфилд, особенно глаза. Что за совпадение! Мистер Уэйкфилд?

Миссис Эндрюс смотрела в сторону лестницы, где шаги Роджера эхом отражались от деревянных ступеней.

– Наверное, немного перебрал, – добродушно произнесла она. – Бедный паренек.

* * *

Солнце стояло еще высоко, когда Клэр присоединилась к нему на улице, но день подходил к концу. Люди торопились домой, к ужину, в воздухе царило умиротворение, предчувствие желанного отдыха после долгого трудового дня.

У Роджера такого чувства не было. Он подошел, чтобы открыть дверь машины для Клэр; его обуревала такая смесь мыслей и эмоций, что он никак не мог решить, с чего начать разговор. Клэр села в машину, сочувственно глядя на него.

– Довольно неприятно.

Вот все, что она сказала.

Дьявольская путаница новых улиц с односторонним движением, проходящих через центр города, требовала от него полной сосредоточенности. Прошло немало времени, прежде чем он смог оторвать глаза от дороги и произнести:

– А что же дальше?

Клэр сидела, откинувшись назад, закрыв глаза, волосы ее выбились из-под заколки. Услышав его вопрос, она не открыла глаза, только пошевелилась, усаживаясь поудобнее.

– Почему бы вам не пригласить Бри куда-нибудь поужинать? – спросила она.

Ужин? Глупо останавливаться для того, чтобы поужинать, если ты в середине жизненно важного расследования, но, с другой стороны, Роджер вдруг почувствовал, что сосущая пустота в желудке объясняется не только откровениями последних часов.

– Ну хорошо, – медленно произнес он. – Тогда завтра…

– Зачем ждать до завтра? – прервала его Клэр.

Она уже выпрямилась и приводила в порядок прическу.

У нее были густые, непослушные волосы, падающие кольцами на плечи. Роджер подумал, что это удивительно ее молодит.

– А после ужина вы можете пойти и поговорить с Грегом Эдгарсом. Что вы об этом думаете?

– Как вы узнали, что его зовут Грег? – с любопытством спросил Роджер. – И если он не захотел говорить со мной днем, почему вы считаете, он будет разговаривать со мной вечером?