– Неплохо, – сказал он, – нужно взять с собой для Колума. Ему необходимо что-нибудь покрепче вина, чтобы спать по ночам.

Это был косвенный ответ на мой вопрос. Значит, состояние Колума ухудшается. Измученный болезнью, он постоянно испытывал сильную боль и вынужден был пить крепленое вино по вечерам, чтобы уснуть. Теперь он перейдет на бренди. Как долго он еще протянет, не прибегая к опиуму как болеутоляющему средству?

Потому что как только Колум начнет принимать опиум – это будет конец его правления кланом. Лишенный физических сил, он руководил людьми исключительно за счет силы воли. Но если состояние Колума будет зависеть от наркотиков, во главе клана встанет новый лидер – Дугал.

Я пристально посмотрела на него. Он выдержал мой взгляд без тени смущения, с легкой улыбкой. Лицом он сильно напоминал брата и племянника – оно было четко вылепленным, с высокими скулами и прямым, как лезвие ножа, носом.

Поклявшись в восемнадцать лет верно служить брату, он был верен этой клятве вот уже тридцать лет и, я знала, будет верен ей впредь, пока Колум не умрет или будет не в состоянии руководить. И только тогда мантия главы покроет плечи Дугала и люди из клана Маккензи последуют за ним в бой за Шотландию, под знаменем короля Якова, ведомые Красавчиком принцем Чарли.

– Вы спрашиваете, какие обстоятельства? – переспросила я. – Являетесь в дом к человеку, которого бросили умирать в тюрьме и чью жену вы пытались соблазнить. И считаете это хорошим тоном?

Это был Дугал Маккензи – вместо того чтобы прийти в замешательство, он рассмеялся. Я не могла себе представить, чем можно было бы смутить этого человека, но если такое возможно, хотелось бы увидеть его лицо в этот момент.

– Соблазнить? – Он удивленно растянул губы. – Я предлагал вам руку и сердце.

– Вы хотели изнасиловать меня, насколько я припоминаю, – отрезала я.

Он и в самом деле хотел насильно жениться на мне прошлой зимой, отказавшись помочь мне освободить Джейми из Уэнтуортской тюрьмы. Хотя истинным мотивом было желание захватить имение Джейми Лаллиброх, которое перешло бы ко мне в случае смерти мужа, он не склонен был отказываться и от других удовольствий этого брака, в частности от наслаждения моим телом.

– Что касается тюрьмы, – продолжил он, как обычно игнорируя мои замечания, – то я не видел путей освободить Джейми оттуда и не видел смысла рисковать людьми ради бесплодных попыток. Он бы и сам это понял. Моим долгом родственника было предложить покровительство его жене в случае его смерти. Ведь я был ему как отец.

Он запрокинул голову и осушил стакан.

Я тоже сделала большой глоток. В груди разлилось тепло. Он был прав: Джейми не обвинял его за отказ проникнуть в Уэнтуортскую тюрьму, он и от меня такого не ожидал. Только чудом мне удалось это сделать. Однако, рассказывая Джейми о намерении Дугала жениться на мне, я не стала скрывать коварства его замыслов, надеясь никогда больше не встречаться с Дугалом Маккензи.

Этот человек не любил упускать возможностей. Не дожидаясь, пока Джейми повесят, он старался завладеть мною и моим будущим наследством. Если… нет, поправила я себя, когда Колум умрет или будет не в состоянии управлять кланом, Дугал за какую-нибудь неделю захватит всю власть. И если Карлу Стюарту понадобится помощь, Дугал поддержит его – военный опыт у него имеется.

Я вертела в руках стакан. У Дугала, несомненно, были коммерческие интересы во Франции – в основном вино и лесоматериалы. Это служило поводом для визита в Париж, возможно даже – главной причиной. Но я была уверена, что у него имелись и другие резоны. Присутствие в городе принца Карла Эдуарда Стюарта, вероятнее всего, одна из причин его приезда.

Так или иначе, встреча с Дугалом стимулировала мыслительный процесс, если отвлечься от необходимости выяснить, что он собирался делать в данный момент. Под влиянием его присутствия и под действием хорошего португальского бренди меня осенила неплохая идея.

– Ну ладно, пусть все будет как есть, я рада, что вы здесь, – сказала я, поставив пустой стакан на стол.

Он удивленно вскинул густые черные брови.

– В самом деле?

– Да. – Я поднялась и направилась в прихожую. – Подержите мой плащ, пока я завяжу тесемки. Я хочу, чтобы вы пошли со мной в полицию.

Его отвисшая челюсть вызвала во мне прилив надежды. Уж если удалось удивить Дугала Маккензи, то, возможно, мне под силу будет и остановить дуэль.

* * *

– Вы не хотите рассказать мне о своих намерениях? – спросил Дугал, когда карета обогнула Цирк дю Мирей, объезжая повозки и тележки с овощами.

– Нет, – коротко ответила я. – Но когда-нибудь, возможно, скажу. Вы знаете, что Джек Рэндолл жив?

– Я не слышал о том, что он умер, – заметил Дугал.

Я удивилась. Впрочем, он был прав: нам сказали о смерти Рэндолла только потому, что сэр Маркус Макраннох принял изувеченное тело ординарца за самого Рэндолла. Естественно, весть о его смерти не распространилась в Шотландии, раз он остался жив. Я старалась собраться с мыслями.

– Он не умер, – сказала я. – Он в Париже.

– В Париже?

Это сообщение заинтересовало Дугала. Затем ему в голову пришла еще одна мысль; брови поднялись, глаза расширились.

– Где Джейми? – резко спросил он.

Я обрадовалась – быстро он понял, в чем дело. Не подозревая о том, что произошло между Джейми и Рэндоллом в Уэнтуортской тюрьме, – никто не знал об этом, кроме Джейми, Рэндолла и меня, – он слышал достаточно о других делах Черного Джека, чтобы догадаться, каким будет первый импульс Джейми, если он встретит этого негодяя здесь, вдали от Англии.

Мы проезжали мимо базарной площади, где повсюду витал запах рыбы. Я вытащила надушенный платочек и закрыла им нос и рот. Сильный аромат хвои, исходивший от платка, не мог полностью перебить рыбный дух, но стало немного легче. Я говорила сквозь платок:

– Мы неожиданно встретили сегодня Рэндолла у герцога Сандрингема. Джейми отправил меня домой в карете, и с тех пор я его не видела.

Дугал не замечал ни запахов, ни криков торговцев, расхваливавших товар. Он уставился на меня:

– Джейми, конечно, собирается убить этого человека?

Я покачала головой и объяснила свои соображения по поводу шпаги в шкафу.

– Я не могу допустить, чтобы эта дуэль состоялась. – Пришлось убрать платок, чтобы голос звучал громче. – Я не допущу!

Дугал неопределенно кивнул.

– Да, это было бы очень опасно. Конечно, мой племянник справится с Рэндоллом играючи, я ведь сам обучал его, – добавил он не без гордости. – Но наказание за дуэли…

– Знаю, – сказала я.

– Ну ладно. – Он помедлил. – Но при чем здесь полиция? Вы ведь не хотите, чтобы его схватили? Вашего собственного мужа?

– Не Джейми, – ответила я, – Рэндолла.

На его лице появилась широкая улыбка, хотя не без доли скептицизма.

– Ах так! И как же вы собираетесь это сделать?

– Я и моя подруга… на нас напали на улице несколько дней назад. – Я вздрогнула при воспоминании об этом. – Нападавшие были в масках, я не знаю, кто они. Но один из них был такого же роста и сложения, как Джонатан Рэндолл. Я скажу, что встретила Рэндолла сегодня и опознала его как одного из бандитов.

Дугал нахмурил брови и окинул меня холодным взглядом. Новая догадка отразилась на его лице.

– Боже, у вас чертовски крепкие нервы. Это было ограбление? – мягко спросил он.

Против воли щеки у меня вспыхнули.

– Нет.

Слова застряли в горле.

– Ах… – Он откинулся на спинку сиденья, все еще разглядывая меня. – Но вам не причинили вреда?

Я смотрела из окна кареты на улицы, по которым мы проезжали, но чувствовала, что он так и обшаривает меня глазами от воротничка платья до складок юбки на коленях.

– Мне нет, но моей подруге…

– Понимаю. – Он помолчал минуту. Затем задумчиво спросил: – Слыхали о «Последователях зла»?

Развалившись в углу кареты, как кот, он, прищурившись, разглядывал меня.

– Нет. Кто они?

Он пожал плечами и выпрямился, глядя на приближающиеся громады набережной д’Орфевр, которые казались серыми и мрачными рядом со сверкающей Сеной.

– Своего рода сообщество. Молодые люди из благополучных семей, интересующиеся вещами… скажем, недозволенными.

– Что вы еще знаете о «последователях»?

– Только то, что слышал в таверне Сите, – ответил он. – Что сообщество много требует от своих членов и начальный взнос очень велик по некоторым меркам…

– То есть?

Я сверлила его взглядом. Он довольно мрачно улыбнулся, прежде чем ответить.

– Девственность, во-первых. И соски замужней женщины, во-вторых.

Он бросил быстрый взгляд на мою грудь.

– Ваша подруга – девственница? Была ею?

Меня бросало то в жар, то в холод. Я вытерла лицо платком и сунула его в карман плаща. С первого раза мне не удалось попасть в карман – так дрожали руки.

– Да, была. Что еще вы слышали? Вы знаете, кто состоит в «Последователях зла»?

Дугал покачал головой. Седые пряди в каштановых волосах сверкали в лучах солнца.

– Только по слухам. Возможно, виконт де Вуска, младший из сыновей Чармисса. Граф Сен-Жермен. Эй! Да что с вами?

Он наклонился и с беспокойством посмотрел на меня.

– Все хорошо, – ответила я, глубоко вдыхая через нос. – Чертовски хорошо.

Мне пришлось снова вытащить платок и стереть холодный пот со лба.

«Мы не причиним вам вреда, милая дама», – звучал из глубин памяти ироничный голос.

Мужчина в зеленой рубашке был худощав, строен и узкоплеч. Это описание подходило как к графу Сен-Жермену, так и к Джонатану Рэндоллу. Узнала ли я его голос? Мог ли нормальный человек спокойно сидеть напротив меня за обедом, есть суп из лосося и поддерживать вежливый разговор менее чем через два часа после инцидента на улице Фобур-Сент-Оноре?

Хотя почему бы и нет? Ведь я могла! К тому же у меня не было причин считать графа нормальным, по моим понятиям, человеком, если слухи верны.