– А уж как я его любила!

– Я была очень счастлива тогда, даже несмотря на неразделенность моих чувств.

– И я, и я!

Мы засмеялись вместе, схватившись за руки, как дети.

– Почему же ты мне не сказала тогда ничего, мы же сидели с тобой за одной партой!

– Зачем? – удивилась я.

– Мы бы болтали с тобой о нем, о Мельникове...

– Разве тебе не с кем было поговорить о нем, кроме меня?

– Было, но ведь ты тоже любила его! Хотя... хотя все девчонки по нему с ума сходили. Сын дипломата! – произнесла она, и мне показалось, что в голосе ее мелькнула издевка.

– Да, не чета нам. – Я сознательно обобщила с собой и Шурочку. Она было поморщилась недовольно, но потом прежняя радость снова вернулась к ней.

– Вот за Сержа я бы вышла... – призналась она мечтательно.

– Да вы вроде и собирались пожениться после школы, – напомнила я.

– Неужели? Ну, впрочем... жизнь все расставила по своим местам. Так ты говоришь, что тоже любила его? В этом нет ничего удивительного, странно другое – что ты его помнишь до сих пор.

– Нет, я так, просто к слову пришлось...

– Неправда! – покачала она головой. – Ты его в который раз при мне поминаешь, словно все эти десять лет сидит в твоей груди заноза, не дает тебе спокойно дышать.

– Шурочка, это случайно.

– Нет. – Она посерьезнела, лицо стало вдохновенным, словно какая-то неожиданно пришедшая мысль поразила ее. – Таня, а вдруг он твоя судьба?

– О боже! – Теперь настала моя очередь поморщиться. Я терпеть не могла этой лживой бабской мудрости – «твоя судьба», «стерпится-слюбится», «все мужики сволочи», «путь к сердцу мужчины лежит через желудок» и прочая дребедень. – Шурочка, ты что, мыльных сериалов насмотрелась?

Она немного обиделась, но продолжала гнуть свою линию:

– Извини, я слишком упрощенно выразилась... Но в душе каждого человека существует образ возлюбленного, с определенными внешними и внутренними данными. Детские впечатления – самые сильные, и кто знает, может быть, ты теперь до конца жизни запрограммирована на Сержа Мельникова.

– Чушь!

– Милочка, ты что, отрицаешь подсознание? – с такой обидой спросила она меня, словно я отрицала существование бога. – А как ты тогда объяснишь три твоих неудачных брака?

– Не три, а два, и не таких уж неудачных.

– Вот именно! Ты сама отдаешь себе отчет, что в твоих замужествах все было вполне нормальным, только тебе хотелось чего-то другого... Тебе хотелось быть рядом с Мельниковым, ты искала его черты у своих мужей и не находила, а не найдя, оставляла их!

– Шурочка, я тебя умоляю... – простонала я. В ее словах была доля правды, с которой я никак не могла смириться.

– Не перебивай меня. – Она возбуждалась все больше, щеки из пунцовых сделались малиновыми, блеск глаз достиг такой силы, что мне страшно было заглянуть в них. – Теперь возьмем Митю...

– Возьмем Митю, – машинально повторила я. – Стой! Нет, лучше не надо его брать!

– Надо, Таня, для твоего же блага... Вот ты говоришь, что он безумно любит тебя, постоянно тебя хочет и уже достал предложениями руки и сердца. А что ты?

– Что я?

– А ты к нему холодна и ничего, кроме признательности и жалости, не испытываешь. Если б ты его действительно любила, то давно бы вышла за него замуж!

– И что это значит? – несколько обалдело спросила я.

– Это значит только одно, – жестко ответила Шурочка. – Ты будешь счастлива лишь с Сержем Мельниковым.

– Ха, нужна я ему! – Я ответила Шурочке именно так, хотя в тот момент думала о Мите, о том, люблю я его или нет, и вообще, может быть, лучше прожить жизнь без всякой любви...

– Нужна. Вспомни наш юбилейный вечер в начале марта.

Да, если она напомнила мне тот вечер, то действительно на нем что-то было между мной и Сержем, раз она это заметила.

– Мы танцевали вместе. И все.

– А подтекст?

– Какой еще подтекст?!

– Слова, взгляды, прикосновения, невольный вздох, трепет в сердце...

– Но он же не пошел вслед за мной, не попросил о новой встрече. Ты сама подумай – с тех пор прошло... – Я стала загибать пальцы. – С тех пор прошло четыре месяца! Если бы я была нужна ему, он бы давно объявился. Четыре месяца!

– Кстати, это не так уж и много, – хладнокровно возразила Шурочка. – Чтобы прийти к какому-нибудь важному решению, иногда требуется и больше времени. Это же внутренняя работа, осознание каких-то незримых процессов, накопление энергии... Вспомни, тесту, прежде чем подойти, надо, чтобы оно полежало, накопило углекислоту.

– Это я понимаю, – терпеливо сказала я. – Но из твоих слов выходит, что я могу всю жизнь его ждать. Он, может быть, еще лет пятьдесят будет углекислоту накапливать!

– Не будет, – торжественно заверила меня Шурочка. – Я в психологии немного разбираюсь. Согласно ее законам, время, нужное для осознания подобного решения, уже заканчивается, Серж вот-вот появится на твоем горизонте. Или не появится вообще.

– Здравствуйте! Разве есть такие законы? Насколько я понимаю, психология – одна из самых темных и неопределенных наук, где все очень приблизительно и туманно. А ты мне с такой уверенностью говоришь – «в ближайшее время»!

– А вот посмотрим, – с азартом сказала Шурочка. – Я с тобой даже поспорить готова.

– Отлично! На что?

– На бутылку коньяка. Если Мельников появится в течение июля – ты проиграла!

– Решено! – Хохоча, мы хлопнули друг друга по ладони.

Признаться, я с большим вниманием выслушала свою бывшую одноклассницу, но последним ее словам не поверила.

* * *

Через несколько дней вышла в эфир передача. Кое-что из нее вырезали, кое-какие куски перетасовали, вставили эпизоды из «Багрового тумана» – и получилось на удивление бойко и захватывающе. Даже мне захотелось еще раз пересмотреть фильм, в котором я когда-то снялась.

Митя смотрел передачу вместе со мной.

– Ты великолепно смотришься на телеэкране, – с восхищением сказал он. – К рекламе сапог я привык, ты там на себя не похожа в бархате и немыслимых кудрях, но эта передача...

– И что же тебе больше всего нравится? – кокетливо спросила я.

– Твои веснушки. – Он посадил меня на колени. – Ты настоящее солнышко, все золотое – аж глаза ломит!

– Значит, я красивая?

– Бе-есконечно! – шутливо пропел он и поцеловал меня в шею. – И вообще, это, кажется, очень модно сейчас.

– Что?

– Веснушки. Выглядит так беззащитно...

– Я выгляжу беззащитной?

– Иногда. Женщина с веснушками всегда будет выглядеть юной. Вот ты смотришься лет на десять младше своего возраста.

– Спасибо, дорогой. – Я нежно поцеловала его в ответ. – Ты мастер на комплименты.

– Это не комплимент, а истинная правда! Брови и ресницы у тебя тоже рыжие.

– Брови и ресницы я крашу, – машинально возразила я, а сама вдруг подумала – что, если передачу видел и Серж Мельников? Шурочка, конечно, наговорила кучу псевдонаучной чепухи, но он может действительно появиться на горизонте – «здрасьте, я тут вас недавно опять по телевизору видел!».

Я встала и подошла к аквариуму, вгляделась в зеленоватую полутьму – передо мной мелькали серебристые силуэты рыб, и это бесконечное движение успокаивало меня.

– Кажется, одна из рыбешек разродилась мальками, – сказал Митя, наблюдая за мной.

– Я не вижу...

– Значит, уже сожрали. Надо было отсадить.

Мне вдруг нестерпимо захотелось плакать. «Я не понимаю, люблю его или нет, – подумала я о Мите. – Если любовь – что-то острое, очевидное, окончательное, то у меня ее нет. Но этот человек для меня – как воздух, с ним необыкновенно легко, с ним я такая, какая есть. Без него мне будет очень плохо».

Заметив, что я тоже на него смотрю, Митя улыбнулся...

Тридцать первое июля. Жара уже спала, но теплая погода еще оставалась, воздух был – словно парное молоко.

Я шла домой от метро, в открытом платье, беззаботная и счастливая, и все проходящие мужчины мне улыбались. До мужчин мне не было никакого дела, но все равно – пустячок, а приятно... Я думала о том, что Шурочка проиграла мне бутылку коньяка – сегодня последний день нашего пари. Тоже – пустячок.

Впереди показался киоск – в нем я всегда покупала газеты. Я была уже метрах в десяти от него, как вдруг из-за его угла вышла знакомая фигура. Я еще ничего не успела сообразить, но сердце у меня забилось как сумасшедшее. Серж!

«Это просто совпадение, – машинально подумала я. – Случайная встреча».

Мне стало так жутко, что я, опустив глаза, решила пройти мимо – авось он меня не заметит, и не состоится эта странная, случайная встреча, мы просто разойдемся в огромном городе.

Киоск был уже позади, когда я услышала:

– Таня!

Я была взрослой, самостоятельной женщиной, я многое знала и многое испытала, но этот голос вызывал во мне какое-то первобытное, неконтролируемое чувство. Я была совершенно беззащитна перед бархатной, чуть хрипловатой модуляцией звуков, из которых он сложил мое имя. Кто-то из известных сказал, что люди боятся бездны не только потому, что могут упасть туда нечаянно, но и потому, что могут сделать это нарочно.

Я вздрогнула и медленно обернулась.

– Таня...

Он шел ко мне ленивой, разнеженной жарким летом походкой городского человека – фирменные джинсы, свободная майка, легкие удобные сандалии на босу ногу, чистые мягкие волосы до плеч, под локтем – свежий номер спортивной газеты.

Мне совсем не было жалко бутылки коньяка, которую я проиграла Шурочке, – у меня появилось чувство, что я потеряла нечто большее.

– Сергей, – просто, без всяких интонаций, произнесла я его имя.

– Здравствуй. – Он взял мою руку и поцеловал. Обычный жест мужской вежливости, но мне показалось, что руку прижгли раскаленным железом.

– Улица полна неожиданностей, – усмехнулась я довольно криво. – Какими судьбами? Впрочем, что я говорю – случайно, наверное...