Однако, как показали время и опыт, можно было и не стараться специально. Пациенты, в основном дамы, мечтающие похудеть, изначально были готовы подчиняться.

Стоило очередной тучной даме просто приблизиться к гипнотизеру, как она после пары пассов руками, сделанных Анатолием, мгновенно впадала в транс. И дальше уже можно было делать ей внушение.

Не жрать. Не жрать. НЕ ЖРАТЬ!

Анатолия теперь мало интересовало, почему та или иная дама страдала от переедания. Были ли у нее какие-то детские травмы, или же она с раннего возраста привыкла заедать свои проблемы жирным, сладким и копченым… Какая разница? Анатолий и так видел каждого больного насквозь – едва тот (чаще – та) переступал порог его кабинета. Augenblick Diagnostic, как говорят немцы, то есть мгновенное определение диагноза. Видел и мысленно морщился. Все то же самое, надоевшее…

Мало того, и сами пациентки порой не хотели, чтобы в их подсознании кто-то копался, они не хотели думать, работать над собой. Это ведь сложно. Проще получить команду со стороны – не переедать!

Они приходили к врачу именно затем, чтобы не брать ответственность на себя. Чтобы врач все решил и сделал за них, дал им (в переносном смысле, конечно) по лбу с размаху!

И вот как после этого любить людей, как стремиться им – ленивым и наглым – помочь наилучшим, щадящим способом, позволяющим закрепить результат? Им скомандуют – а они не обижаются, наоборот, готовы руки лизать. Чем сильнее их унизишь – тем они покорнее и подобострастнее. Значит, что-то есть правильное в этой радикальной, авторитарной методике, которую избрал для себя Анатолий.


…В коридоре поликлиники навстречу ему попалась Алиса, с объемной папкой в руках.

– Привет, – коротко бросил он.

– Привет, – равнодушно отозвалась та, проходя мимо.

Что-то не то. Не так. Но что?

А, кольцо. Кольцо блеснуло на безымянном пальце Алисы, сроду не носившей никаких украшений. Неужели обручальное?

Анатолий спустился вниз, мило (а он умел, когда надо, быть милым) поболтал с гардеробщицей, которая была в курсе всех здешних сплетен. Оборонил осторожно:

– Что-то наша Алиса Николаевна грустной выглядит… Сейчас видел ее. Идет, чуть не плачет.

– Да ну что вы, Анатолий Георгиевич, показалось вам! – всплеснула руками гардеробщица. – Она же от счастья прям светится! А похорошела как, красоткой настоящей стала. В начале ж февраля у ней свадьба была, теперь она официально замужняя.

– Да? А она мне что-то не показалась счастливой. Вообще, Анна Ильинична, я вам честно скажу, как людовед и душелюб профессиональный, брак – это тяжелая вещь. В день свадьбы всегда веселятся, зато потом… сами знаете. Это тяжкий труд, попытка приспособиться к чужому человеку.

– Ну не у всех же…

– У всех, Анна Ильинична, к сожалению. И потом, кто в зрелом возрасте стремится брак заключить? Те, кто пытается с помощью супруга свои проблемы решить. Как я понял, муж Алисы – ее бывший пациент – мечтал себе бесплатного врача заполучить, сама же Алиса Николаевна – в жесточайшей депрессии после отъезда сына.

– Ну да, ну да… – сочувственным шепотом произнесла гардеробщица. – Слышала я про сына. Конечно, тяжело матери от сердца родное дитя отрывать…

– Я как психотерапевт вижу, что не по любви Алиса Николаевна в романтику бросилась, а от тоски… Говорил ведь ей, предупреждал, – вздохнул и Анатолий.

– А что плохого, может, найдут они оба свое счастье?

– Да вряд ли по расчету можно счастливым стать. Когда каждый в паре решает свои проблемы, а о любви, о чувствах и не думают.

– Ну да, ну да! – горячо согласилась гардеробщица. – Без любви нельзя!

– Ладно, пойду. Ждут меня.

Анатолий повернулся и пошел прочь, оставив сентиментальную Анну Ильиничну в горестных раздумьях. И смешно, и глупо – вот так, на раз, провел пожилую женщину, внушил ей свою точку зрения. Получается, немного отомстил Алисе? Обесценил ее скоропалительный брак в глазах общественности? Ладно, ерунда…

У дверей Анатолия уже ждала очередная пациентка – немолодая дама необъятных размеров, вся в золоте и парче. С гривой черных, крашеных волос, «взбитых» по моде восьмидесятых, с броским макияжем и яростным огнем в глазах.

– Голубчик вы мой, Анатолий Георгиевич, на вас одного надежда… Сердце уже с весом не справляется, суставы отказывают, давление! – визгливым, давящим на барабанные перепонки голосом начала дама.

– Тихо-тихо! Сейчас разберемся, поможем го-рю, – солидным голосом прогудел Анатолий. А чем он, в сущности, отличается от Романа Катаева, супруга Алисы, занимающегося озвучиванием? (Да-да, он про него погуглил!) Тоже голосом работает… В общем-то, все люди работают голосом, если подумать.

С дамой Анатолию все было ясно. Достаточно одного взгляда. Когда-то красавица, королева из восьмидесятых. Вертела мужчинами, как хотела, властвовала миром. Потом связалась с крутым бизнесменом – тот в лихие 90-е зарабатывал много, но и позволял себе тоже многое. Настрадалась красавица. Вероятно, и бита была не раз. Вот тогда и начала жиром обрастать, словно защитной пеленой обертывалась. Судя по всему, муж умер или был убит. Денежки у вдовы остались, прежний гонор вернулся. Властвует. Ни в чем себе не отказывает – не жизнь, а вечный праздник. Ленива и зла. Мстительна. Злопамятна. Сентиментальна, как и все злые люди. Смотрит кино и плачет, поди, а соседям в спины шлет страшные проклятия, если кто из них осмелится музыку погромче включить. Утешает себя деликатесами. Страстно мечтает похудеть – и правда, здоровье уже изрядно пошатнулось… С такой надо обращаться спокойно и властно, но мягко – иначе взбрыкнет.

– Прошу, садитесь. Примите удобное положение. Смотрим сюда, на металлический шарик в моей руке. Я буду осторожно его покачивать. Смотрим, глаза от шарика не отрываем. Чувствуете волну приятного тепла, разливающегося по телу? А веки стали тяжелыми, тяжелыми… Блеск металлического шара притягивает ваш взгляд, вы не в силах оторваться от этого непрерывного сверкания. Ваши веки тяжелеют еще больше и окончательно смыкаются. Вы спите, вы погрузились в глубокий сон, освежающий и исцеляющий. Вы крепко спите… – Анатолий сделал паузу, затем продолжил жестко: – Вы чувствуете отвращение к еде. Вам неприятно чувство сытости! Вы больше не будете много есть!

Анатолий говорил, а дама сидела неподвижно, с расслабленным лицом, полностью находясь во власти гипноза.

В ближайшее время она перестанет обжираться. Похудеет. Ей станет легче двигаться. Она начнет трубить на каждом углу о чудесном докторе, который ей помог. Потом, правда, прежние килограммы вернутся, но и что с того… Снова придет, готовая отдать что угодно чудесному доктору за исцеление.


В конце рабочего дня Анатолий снова увидел Алису. Спускался по лестнице и вдруг заметил ее внизу у большого зеркала. Она как раз застегивала на себе пальто песочного цвета – стильное, приталенное, очень ее молодившее. Френч или тренч – как там эта модель называется… Копна рыжих волос, перекинутая через плечо. Тяжелые грубые сапоги черного цвета. Ноги тонкие, пора-зительно стройные, обтянутые черными плотными колготами.

Анатолий остановился на повороте, замер, вцепившись в перила. Эта Алиса ничуть не напоминала себя прежнюю…

Алиса затянула пальто поясом и принялась накручивать на шею пушистый и объемный шарф. Надо же, совсем по-молодежному стала одеваться. Так вот увидишь где на улице и не поймешь, сколько этой тонкой и звонкой особе лет.

Улыбаясь своему отражению, Алиса расправила шарф на плечах. Она выглядела счастливой.

Конечно, ведь у них с мужем медовый месяц. И Роман Катаев обнимает этого нежного ангела своими лапищами, плющит своим тяжелым телом, раздирает ее розовую плоть… А она и рада. Наверное, стонет, кричит, бьется в экстазе от наслаждения. Раньше-то на нее никто не зарился.

Сука!

Анатолий пошатнулся, едва устоял на ногах. Вцепился в перила с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

Он ненавидел Алису. Он ее ненавидел. Ненавидел…

Всего за пару мгновений Анатолий словно попал в прошлое, в ту ночь, когда праздновал выпускной и понял, что эта девушка никогда не будет принадлежать ему.

Алиса не любит его! Мало того, и ему, Анатолию, нет больше смысла любить Алису – с тех самых пор, как он узнал о ее бесплодии. Даже мечтать о ней нет смысла… Противная, глупая, гадкая. Пустоцвет. Зачем ему она, зачем?

– Толик, с вами все в порядке?

Анатолий вздрогнул, очнулся. Повернул голову, увидел рядом заведующую отделением.

– Да вот… Жду, пока Алиса Николаевна уйдет, – вздохнул он.

– А что такое? Вы же с ней, кажется, друзья? – удивилась заведующая.

– Она меня избегает.

– Да?!

– Ну как, я же в курсе, что она замуж по расчету вышла… Теперь ей стыдно. Разыгрывает счастливицу перед нашими дамами. А у самой дикая депрессия.

– Ой… А действительно… – встревожилась заведующая. – Я тоже заметила, что она изменилась и как-то нарочито себя стала вести. Словно нам всем нос пытается утереть – глядите, я же замужем! Коллектив-то женский в основном, и большинство – незамужние… А сама даже на свадьбу никого не пригласила!

– Боюсь я за Алису Николаевну, по старой дружбе.

– Толик, может, вы и сами к ней неравнодушны? – лукаво улыбнулась заведующая.

– Ах, ну перестаньте. Мы с Алисой как брат и сестра. С детства вместе. Если бы я хотел или она – у нас же была уйма времени и возможностей, чтобы сойтись, ну сами подумайте.

– Да-да, Толик, вы правы… – согласилась та. – В сестре не видят женщину, у брата нет пола. Но Алиса наша, однако, нехорошо с вами поступает – так отстранила!

– Я не в обиде. Единственное, что меня беспокоит, – ее душевное состояние. Я же вижу: смеется, а глаза грустные. Двигается словно робот. Есть, есть множество мелких примет, которые позволяют диагностировать у Алисы Николаевны тяжелое нервное истощение. Впрочем, чего я. Может, и обойдется. Я уж, во всяком случае, к ней в душу больше не полезу. Она взрослый человек, сама понимает.