– Не знаю. Наверное, светские амбиции… Или любопытство. Хотел оценить, подхожу ли я их кругу?

Элинор кивнула и тихо сказала:

– Но мистер Уолл – близкий друг мистера Хастингса.

– Вот как? – Томас, казалось, искренне удивился такой новости.

– И мистер Уолл пригласил вас по предложению Джозайи, понимаете? Он сделал это для того, чтобы у меня был шанс познакомиться с вами, если я пожелаю. Шанс объясниться и лучше понять, что произошло между нашими отцами.

– Вряд ли это достойный восхищения жест, мисс Бекетт. Впрочем, я рад, что вы не поддались искушению призвать меня к ответу на глазах у всех.

– А я рада, что вы предпочли справедливость жадности. Но разве вы не понимаете, что это значит?

Келлер покачал головой:

– Нет, мисс Бекетт.

– Он не сделал ничего такого, что не было бы продиктовано желанием сделать мою жизнь лучше. Он даже отпустил меня только из-за этого.

– Ему и следовало отпустить вас. Как я ему сказал, есть только один благородный выход…

– Вы ему так сказали?!

– Я дал ему совет человека, который имеет преимущество в этой ситуации. В конце концов, художник – вряд ли респектабельный выбор для любой женщины, тем более для леди в вашем положении. Он воспользовался вами… Возможно – за деньги! Как вы сказали, он организовал наше с вами знакомство. Возможно, он надеялся на результат, которого мы и достигли, думал извлечь из него выгоду…

– Мистер Келлер, – перебила его Элинор, сжав руки; нервы ее ходили ходуном. – Какой именно благородный выход вы ему предложили?

– Я сказал, что он должен… прекратить все это. Я заявил, что он бесчестный человек, и он вспылил, как вы сами слышали.

«Да, верно, он вспылил», – со вздохом подумала Элинор. Немного помедлив, задала очередной трудный вопрос:

– Мистер Келлер, каков ваш интерес ко мне? Я имею в виду – помимо исправления ошибок своего отца и компенсации финансового ущерба, который они повлекли. Вы теперь встаете на мою защиту без особых причин. Или есть какая-нибудь причина?

– Я… – Томас был так ошеломлен вопросом, что лишился дара речи. Обычная его невозмутимость сменилась смущением, потом – решимостью, и он заявил: – Вы очень красивы, мисс Бекетт. Понятно, что ваш отец ошибочно дал вам лучшее образование, чем необходимо в вашем положении, но я нахожу вас совершенно очаровательной. К сожалению, Хастингс не может предложить вам ничего, кроме дурной славы, а я предпочитаю респектабельный образ жизни. Вы в высшей степени благопристойная молодая леди и, несмотря на ваше неудачное сотрудничество с художником, подходите к сдержанной природе моей личности и требованиям моей домашней жизни. Я понимаю, это внезапно, но поскольку вы спросили меня прямо… В общем, мой интерес к вам стал теперь очень личным, мисс Бекетт.

Элинор отбросила с коленей плед.

– Я польщена, мистер Келлер, но, пожалуйста, поймите: я не могу допустить недопонимания между нами. Поверьте, я не такая благопристойная, как вам кажется, а мои интересы… они совсем другие…

– Ваш интерес – Хастингс? – перебил Келлер с горечью в голосе.

– Мне посоветовали судить людей по их делам, а не по словам, мистер Келлер. Пожалуйста, не вынуждайте меня менять доброе мнение о вас. Но если вы вдруг отмените свои решения, искупающие преступления вашего отца, то я никогда публично не упомяну об этом. Не желаю быть вам врагом, но просто не смогу принять ваше предложение. – Элинор открыла дверцу кареты и тут же вышла. – Мистер Хастингс любит меня, Томас. Он любит меня, но отказался от меня, чтобы доказать это.

Элинор повернулась и, гордо вскинув голову, пошла к «Роще».

«Это я была слишком слепа и не увидела правду», – подумала она со вздохом.

Глава 28

Вернувшись к себе, Элинор часами шагала по комнате, пока угасал день. Только память о клочке газеты, который обронил Майкл, удерживала ее от того, чтобы броситься к Джозайе. И не важно, какие чувства она сейчас испытывала. Какое бы дело ни тяготило Джозайю и его друзей, сегодня – ночь его завершения, и Элинор сомневалась, что в такой день следовало выяснять отношения. Неизвестное предприятие было чревато опасностями, а она не дурочка, чтобы сейчас впутываться и мешать. Однако же…

В дверь тихо постучали, и она не удивилась, увидев Талли с обедом, за которым не посылала. Но миссис Клей была не из тех, кто позволит пропустить время обеда, и Элинор улыбнулась, впустив мальчика.

– Спасибо, Талли. Передай маме, что я тебя поблагодарила. – Элинор очень старалась выразить свою благодарность жестами, как ее научила миссис Клей, но опасалась, что у нее это не очень-то получается. Она переняла несколько жестов у Талли, однако подозревала, что мальчик не только слишком снисходителен к ее невежеству и плохой координации движений, но и придумал несколько знаков исключительно для нее – чтобы облегчить общение.

Элинор коснулась кончиками пальцев губ – как будто положила в рот кусочек хлеба, – потом спросила:

– Ты поешь со мной, Талли? Вы проголодались, юный сэр?

Мальчик покачал головой и с улыбкой погладил себя по животу.

– Мама тебя балует! – рассмеялась Элинор.

Талли с озорным видом запротестовал и сделал жест, которым научил ее обозначать конфеты.

– Ах ты, проказник! Так это я тебя балую. – Она вытащила из верхнего ящика комода коричневый пакетик. – У меня именно на такой случай припасено несколько лакричных конфеток.

Элинор вручила ему пакетик и была вознаграждена горячими объятиями – Талли крепко обхватил ее за талию, а она гладила его по белокурым волосам, стараясь сдержать эмоции. Он такой милый мальчик… Как младший брат, которого у нее никогда не было. А миссис Клей почти заменила ей умершую мать.

Она закрыла глаза и сделала вдох, стараясь успокоиться. Джозайя как-то сказал, что ему посчастливилось самому выбрать себе семью, и Элинор поняла, что сумела сделать то же самое.

Улыбнувшись, она проговорила:

– Талли, ты должен пообещать, что не съешь все конфеты сразу. Хорошо?

Мальчик улыбнулся, потом покраснел и, отстранившись от нее, сделал жест, который она истолковала как «доброй ночи». В следующее мгновение он умчался к ждавшим его внизу делам, а Элинор, стоя у двери, смотрела ему вслед, когда он бежал по лестнице.

Захлопнув дверь, она села с подносом у камина, раздумывая о семье, потерянной и обретенной, и о поворотах и виражах на тропе жизни.

Внезапно кто-то забарабанил в дверь, и Элинор в испуге вскрикнула и опрокинула поднос. Кинувшись к двери, она распахнула ее и увидела незнакомца.

Он явно только что явился с улицы – снег таял на его непромокаемом плаще, а сапоги и одежда были заляпаны грязью от долгой верховой езды. Незнакомец выглядел измученным и замерзшим, но темные зеленые глаза горели неистовым огнем.

– Могу я чем-то вам помочь, сэр? – спросила Элинор.

– Я… я ищу Радерфорда. Дело крайне срочное.

– Его дверь там. – Девушка указала через площадку на апартаменты Майкла.

– Ах, конечно! Какой же я глупец. Перепутал от усталости. Простите за вторжение.

Мужчина кивнул, поправил воротник плаща и неловко поклонился, закончив разговор. А потом принялся стучать в дверь Радерфорда, но тот, возможно, крепко спал.

– Может быть, вызвать хозяйку? – предложила Элинор.

Незнакомец повернулся к ней и ответил:

– Нет. В этом нет необходимости.

– Вы уверены? Что-то случилось, мистер…

– Мистер Торн. Дариус Торн. Простите, но вас это дело не касается, мисс.

Торн повернулся к ней спиной и привалился к дверному косяку. Глаза же его закрылись, и он о чем-то задумался. «Или вот-вот рухнет на пол от усталости», – подумала Элинор. Она уже хотела уйти к себе, но что-то ее удержало, и она заявила:

– Возможно, все-таки касается. Я Элинор Бекетт.

Торн открыл глаза и снова взглянул на нее. Взглянул так, будто впервые увидел.

– Извините, но это имя мне незнакомо. Вы знаете мистера Радерфорда?

– Только чуть-чуть. А вы один из «отшельников», сэр?

Мужчина неловко переминался с ноги на ногу.

– Я недостаточно вас знаю, чтобы вам довериться, мисс Бекетт. И у меня нет времени. Мне необходимо как можно скорее найти своего друга. Так что простите…

– У вас какая-нибудь неприятность?

– Извините, но мне не следует болтать о приватном деле. – Притронувшись к шляпе, Торн кивнул и повернулся на каблуках, собираясь уйти. – Еще раз извините за…

Элинор шагнула к нему и схватила за руку, не заботясь о тонкостях этикета.

– Сэр, вы колотили в двери так, словно за вами по пятам гонится убийца! Пожалуйста, скажите, в чем дело.

Он осторожно высвободил руку.

– Мисс, если я произвел на вас такое впечатление, то виноват. Но я очень спешу и просто не располагаю временем, чтобы говорить с совершенно незнакомой дамой.

– Это как-то связано с Шакалом, верно? И они встречаются с ним сегодня ночью в «Чертополохе», не так ли? – Элинор подбоченилась и заявила: – Так вот, мистер Торн, не вздумайте сказать, что это не мое дело! Если бы хоть у кого-нибудь из вас была толика здравомыслия, вы придумали бы лучшее название для своего клуба и лучшие способы связи, чем колотить в дверь!

Торн разинул рот, но быстро пришел в себя.

– Понятно. Гм… Вы в последнее время видели Майкла?

– Со вчерашнего дня не видела.

Мистера Торна ответ явно удивил, но внешне он воспринял новость спокойно.

– Что ж, мисс, я воспользуюсь вашим советом и постараюсь не колотить в двери.